Н Борисов - Будни милиции

Я чувствовал, что ответ на мучившую нас загадку находится где-то рядом, но сделать ничего не мог. Мы делали правильно, нам не хватало крошечного везения…

Телефон в квартире звенел беспрерывно. С трудом оторвав голову от подушки, я посмотрел на часы. Была половина пятого утра. Недовольным голосом переспросив мой номер, телефонистка междугородной соединила меня с Саратовом. Спросонья я не сразу сообразил, кому я мог понадобиться в такое раннее время, и не сразу узнал на противоположном конце провода мужской голос, назвавший мое имя.

— Это директор гостиницы «Волга», — своим характерным окающим говорком напомнил о себе мой саратовский абонент. — Я вспомнил наконец то, что вы меня просили и не смог дотерпеть до утра. Ведь это важно для вас, не правда ли? — Не ожидая от меня ответа, он продолжал: — Нам был предъявлен иск Энергосбытом несколько лет назад. И я вместе со своим заместителем по АХЧ был вызван по этому поводу в арбитраж. Арбитраж решил дело не в нашу пользу. Мы обжаловали его решение, но все равно ничего не добились. И это было ужасно несправедливо. Светильники перед входом в гостиницу — ведь это же уличное освещение, а нас почему-то заставили за него платить…

Мне показалось, что я схожу с ума или, в лучшем случае, еще сплю.

При чем тут светильники и арбитраж, и какое мне дело до заместителя по АХЧ? Но директор говорил так быстро, что я не мог вставить ни слова. Обеспокоенный моим молчанием, директор сам прервал свой рассказ:

— Вы не заснули там снова, слышите меня?

— Слышу, — сказал я, — но мне непонятно…

— Что же тут непонятного? — опять заторопился директор. — Она же работает в нашем городском арбитраже. Нина Борисовна, ради которой вы приезжали в Саратов.

Но я уже не спал.

— Нина Борисовна! Вы не ошиблись, это действительно та самая женщина? — Теперь уже нельзя было: остановить меня. — А вы не ходили в арбитраж, не говорили с ней?

— Да нет же, как я мог, ведь я вспомнил ее только сейчас, ночью, — удивляясь моей непонятливости, сказал директор. — Но если вы поручите мне…

— Нет, нет, я сам все сделаю, и огромное, и огромное вам спасибо!

Положив трубку, я полминуты подумал, а затем вызвал дежурную машину. Через пятнадцать минут я уже был в Управлении. Пять часов утра — час затишья, относительно спокойное время для дежурного по Управлению. Молчали телефоны, тихо попискивали никогда не умолкающая рация. В соседней комнате за закрытой дверью кто-то стучал на пишущей машинке, — видимо, печаталась суточная сводка.

— Что принесло тебя в такую рань? — удивился дежурный.

— Бессонница, — отмахнулся я. — Слушай, где у тебя тут аппарат ВЧ?

Дежурный ткнул пальцем в одну из четырех кабин и склонился над своими бумагами. Я переговорил с Саратовом и, поблагодарив дежурного, вышел из управления. Город просыпался, уже начал ходить городской транспорт, пешеходы понемногу заполняли улицы.

В половине одиннадцатого утра мне в отдел позвонил дежурный по Управлению.

— Бери ручку, — сказал он, — или будешь запоминать? Мне только что сообщили для тебя из Саратова: се зовут Богатырева Нина Борисовна. Тридцать четыре года. Адрес — Социалистическая улица, дом тридцать четыре, квартира десять. Работает в арбитраже. Три дня назад не вышла на работу. Позвонила из дома начальнику и попросила оформить ей отпуск на неделю за свой счет. Начальник сказал, что для него ее просьба оказалась неожиданной. Ей поручено сейчас очень серьезное дело. К тому же она только что вернулась из отпуска. В настоящее время не замужем. Развелась шесть лет назад. Бывший муж — геолог. Трудится в Ашхабаде. Богатырева живет в коммунальной квартире с престарелой матерью, детей нет. По месту жительства и на работе она характеризуется положительно. Мать сказала, что не знает, куда уехала ее дочь, что еще за день до отъезда Нина никуда ехать не собиралась. Николаева мать никогда не видела. Все. Да, вот еще. Богатырева перед отъездом сняла все деньги со сберкнижки, как будто решила ехать надолго.

На утренней пятиминутке, которая, надо сказать, никогда не заканчивалась у нас раньше чем через полчаса, Одинцов, обобщив и еще раз проанализировав факты, добытые нами во время следствия по делу Николаева, сказал в заключение, что на данном этапе у нас нет ничего важнее, чем еще раз проверить дом быта «Рубин».

— Пока не вернется в Саратов Богатырева, — уточнил он («Если, конечно, вообще вернется», — подумал я), — мы можем и должны искать женщину с кладбища. А искать ее следует в «Рубине».

Целый рабочий день почти весь наш отдел провел в доме быта «Рубин». Мы беседовали с парикмахерами и закройщиками, работниками химчистки и приемщицами сапожного ателье. Но все безрезультатно. Не было в «Рубине» интересующей нас женщины, не работала она там. Теперь об этом можно было говорить с полной уверенностью.

К вечеру меня разыскал Одинцов. Он дал команду прекратить поиски в «Рубине» и возвращаться в отдел.

— Думаю, что я ее нашел, — сказал он. — Пока вы «перетряхивали» дом быта, я послал Ганичева на предприятие, где работал Николаев, и поручил ему разыскать все личные вещи Василия Семеновича. Я считал, что за такое короткое время они не должны были бесследно исчезнуть, и не ошибся. Смотри, что нашел Ганичев в столе Николаева. — Одинцов не без некоторого торжества взял со стола и помахал в воздухе маленькой записной книжкой в голубой кожаной обложке. По краю книжки были вырезаны буквы алфавита.

— Вот на букву «С» — Суворова Наталья Ивановна. В скобках «Рубин». Я уже все выяснил: этот телефон установлен в скорняжной мастерской. Наталья Ивановна Суворова работает там заведующей.

— Видел ее сегодня, — сказал я, — лично видел и разговаривал с ней.

— О чем?

— Как о чем? Искал по приметам женщину, которая была на кладбище.

— Ну а она?

Я развел руками.

— А теперь поедем к ней и спросим ее, что она знает о Николаеве. Женщина с кладбища поехала в «Рубин». Николаев, прилетев из Саратова, не заходя домой, отправился туда же. И теперь вот записная книжка. Будем надеяться, что это не случайное совпадение. Ведь уж, наверно, Николаев записал ее телефон не для того чтобы сшить себе шубу. Но тогда Наталья Ивановна должна нам рассказать немало интересного. Кстати, мы еще раз спросим ее про женщину с кладбища. Действительно ли она незнакома с ней. А может быть, ты ей просто плохо объяснил?

— Куда уж лучше, — усмехнулся я. — Скорее, у нее есть причина скрывать свое знакомство с той женщиной в кожаном пальто.

— Я тоже так думаю. Поэтому едем.

На наши настойчивые звонки в дверь довольно долго никто не отзывался. Наконец щелкнул ригель замка. Дверь открылась. Одинцов сделал шаг в квартиру.