Н Борисов - Будни милиции

Обыск занял немного времени. Большинство часов не были даже вынуты из чемоданов, в которых они были несколько лет назад принесены ей Вороновым. Все остальное, как любят говорить шахматисты, было «делом несложной техники». Для того чтобы восстановить истину, нам потребовался еще один день. Под тяжестью неопровержимых улик Воронов полностью изменил показания и признался в том, что он оговорил Перова. От его показной бравады и искусственной жизнерадостности не осталось и следа. Воронов был совершенно убит тем, что сокровища, которые он так хитроумно и надежно укрыл от суда, навсегда уплыли из его рук.

А ведь как все поначалу удачно складывалось для него!

Воронов специально перед кражей под каким-то пустяковым предлогом встретился с Перовым, чтобы как-то, во-первых, привязать Перова к краже по месту и времени, а во-вторых (и это было для него еще более важным), убедить Сидорова, что в деле есть третий участник. Сидоров не слышал, о чем Воронов разговаривал с Перовым, но, легко поверив Воронову, отдал ему две трети похищенного.

Воронов скрыл не только от Перова, но, на всякий случай, и от Сидорова, что еще до встречи с Перовым знал о коллекции Полякова и даже когда-то бывал у него на квартире. После того как Воронов узнал об аресте Сидорова, он сначала незаметно подкинул Перову сберегательную книжку и квитанцию Полякова, а потом нарисовал ему такую страшную для Перова картину, при которой он неминуемо должен был сесть на скамью подсудимых. Охваченный паникой и страхом, Перов скрылся, а Воронов радостно потирал руки. Теперь он мог без страха ожидать ареста и суда. Он даже готов был отсидеть несколько лет. Ведь на бежавшего Перова можно было свалить и саму идею кражи и, главное, исчезновение украденных часов, в то время как они спокойно ожидали его возвращения на квартире его любовницы Субботиной.

Воронов долго не мог прийти в себя, примириться с тем, что его такой тщательный, такой хитроумный план безнадежно провалился. Позже он сказал мне, что допустил, пожалуй, единственную ошибку, оставив часы у Субботиной. Если бы он не сделал этого и если бы она, нарушив его приказ, не пошла бы продавать часы в комиссионный магазин, мы не раскрыли бы его тайны.

Воронов ошибался и в этом. Может быть, нам труднее было бы восстановить истину, но мы все равно рано или поздно сделали бы это. Ибо такова судьба всех преступлений.