Марина Серова - Вечный сон Снегурочки

– Доброе утро, – вяло поздоровалась я. – А у вас кофе не найдется?

– Погоди, сейчас… – засуетился дед. Ох, дождусь я – надоест доброму старикашке моя наглость и пошлет он меня куда подальше.

Но дедовское терпение, на мое счастье, было поистине безгранично. Он вытащил из кармана пижамы пакетик растворимого кофе «3 в 1» и протянул мне. Да, в кого меня превратила суровая жизнь в лечебнице! Раньше ни при каких обстоятельствах я не стала бы травить себя подобной химией, а сейчас с благодарностью высыпала содержимое пакетика в чашку и залила водой, которая на поверку оказалась совсем не кипятком, даже кофе до конца не растворился. Но я не ныла и не жаловалась, а покорно выпила напиток, не оставив даже глотка.

Наверно, все дело в самовнушении – если верить, что от кофе проясняется в мозгу и обретаешь способность соображать, то так оно и будет. Так уж сложилось, что кофе всю мою жизнь был моим неизменным помощником в ведении любого расследования. Я просто не представляла своего существования без этого чудодейственного напитка. Наверно, я страдаю кофейной зависимостью, но у каждого свои маленькие слабости! Вот Шерлок Холмс, к примеру, не расставался с трубкой, а у меня эту роль играет кофе, ну и, пожалуй, сигареты.

Поблагодарив деда за хорошее начало утра, я прошла в уборную. Мол, покурить. На самом деле, едва только закрыв дверь и убедившись, что в туалете никого нет, я прильнула к окошку наблюдения. Через него отлично просматривался кабинет старшей медсестры, который, как я уже говорила, находился напротив. Я разглядела Веру Ивановну, которая разговаривала с кудрявой черноволосой женщиной в изумрудно-зеленой униформе. Ага, стало быть, сменщица. Я сверила время по часам. Все верно, семь пятнадцать – смена караула. Карга что-то говорит кудрявой, может, рассказывает о событиях смены. Жалко, я не могу разглядеть, что лежит на столе. По логике вещей, папки с назначениями должны находиться у врача, но таблетки-то раздает медсестра! Она же не помнит наизусть, кому какие пилюли выдавать, следовательно, какое-то время папка должна лежать в кабинете старшей медсестры. Все же когда выдают таблетки? В обед и вечером, про утро мне пока неизвестно. Значит, остается выяснить, в какое время лучше отвлечь медсестру и стащить у нее папку. Дед говорил, что сменщица Веры Ивановны добрая, то есть если так оно на самом деле, сегодня – самое подходящее время действовать.

Вдруг я увидела чью-то синюю фигуру, точнее, ее часть, загородившую мне обзор. Я отскочила от двери и вытащила сигарету. Никто даже не поинтересовался, занято ли, и дверь бесцеремонно распахнули. Вошел мужчина с щеткой и зубной пастой в руках, из тех двоих, кого я окрестила «непонятными». Не обратив на меня ни малейшего внимания, он подошел к раковине и занялся гигиеническими процедурами. Я спокойно докурила сигарету и вышла из уборной.

О завтраке даже не хочется рассказывать – скажу только, что он превзошел мои самые худшие ожидания. Я опасалась, что опять дадут несоленую и несладкую овсянку, но действительность оказалась куда печальнее. Теперь в моей тарелке плавала – именно плавала – манная каша. Это дед так назвал сие чудо извращенной кулинарии. В центр плошки мне плюхнули какой-то сероватый комок, а по бокам его омывала водянистая субстанция, нечто среднее между водой и, возможно, растительным маслом. Я не отважилась даже пробовать «кашу» – побоялась преждевременно отправиться на тот свет с несварением желудка. Спасло только то, что к какао – я поняла по розоватому цвету жидкости в чашке, что это не чай и не компот – полагался бутерброд – да-да, на хлеб положили кусочек сливочного масла! Ура, да здравствует праздник желудка! Мне уже было не важно, что, по легенде, я должна как смерти бояться потолстеть и потому избегать жирного и мучного. Ну на худой конец, если съем, то избавляться от этого путем искусственно вызываемой рвоты. Ага, разбежались. Я, ни капли не смущаясь, выпросила еще два куска – больше мне уже не дали – и подчистую умяла все до последней крошки.

Когда я поднималась по лестнице из столовой, то увидела, что на «столе свиданий» стоит маленькая искусственная елочка, украшенная разноцветными шариками и гирляндой. Понятно, что ее поставили для создания новогоднего настроения у больных и персонала, однако на меня созерцание зимнего символа праздника произвело совершенно иной эффект. Вместо радости, которую должен испытывать человек перед новогодними торжествами, я почувствовала тоску и едва ли не отчаяние. Елка в лечебнице – какая насмешка над людьми, вынужденными тосковать тут, пить таблетки и жевать совершенно невкусную еду, когда весь остальной мир предается веселью, радуется подаркам и застольям!

Другие пациенты тоже не сильно радовались, большинство, похоже, елку попросту не заметили – прошли мимо, глядя себе под ноги. Войдя в помещение, я отвлеклась от мрачных мыслей и заглянула в кабинет медсестры. Ого – мне повезло, никого нет! Точно, кудрявая стояла у входа, проверяла, никто ли из больных ненароком не заблудился. Я воспользовалась случаем и быстро прошмыгнула в кабинет. Озираясь, точно воришка на месте преступления, подошла к столу. Так, ноутбук, ага, папки. Белая – я напрягла зрение, чтобы прочитать фамилию, но не успела.

– Вы что хотели? – раздался спокойный голос у меня за спиной. Я резко обернулась – даже не услышала, как в комнату вошла молодая черноволосая медсестра. Она выжидающе смотрела на меня, спокойно и беззлобно. Наверно, если бы меня застукала Вера Ивановна, я бы точно дар речи потеряла от неожиданности, но «добрая» медсестра не внушала никакого страха, и я быстро нашлась, что сказать.

– Таблетку мне надо, – страдальчески, чуть ли не плача, заныла я.

– Какую? Я еще не звала пить таблетки, за водой сначала сходите.

– Мне другую. От желудка, – пояснила я, хватаясь за живот и сгибаясь пополам. – Переела бутербродов, похоже, живот болит, сил нет.

– Фамилию назовите, – оперативно велела кудрявая. Я назвалась, и медсестра стала перебирать папки, отыскивая мое назначение. Я пристально следила за ее действиями, пытаясь разобрать каракули медицинских работников и запомнить, где лежат документы моих соседок. Но сделать это в подобных условиях оказалось невозможно – слишком непонятный почерк у врачей и слишком быстро медсестра их перекладывает.

Она открыла зеленую – теперь хотя бы знаю, как выглядит мой документ – и быстро прочитала историю моей мнимой болезни.

– Так, рвоту после завтрака вызывали? – деловито спросила кудрявая. Я отрицательно помотала головой.

– Говорите только честно, – велела женщина. – Если хотите, чтобы я вам дала нужные таблетки.

– Честно, нет! – заверила я ее. – У вас манная каша странная…