Донато Карризи - Маэстро теней [litres]

Сперва она почувствовала легкое дуновение – будто пролетела птица. Потом – удар в правый висок. Боли не было, только звон в ушах. Не успев вытянуть руки, чтобы смягчить падение, она ощутила щебенку под щекой – больно бьется дорожное покрытие. Она не могла пошевелиться – так сильно кружилась голова. Камень, которым в нее бросили, величиной с кулак, валялся рядом. Револьвера не было – черт знает, куда он завалился. Сандра медленно перевернулась на спину и увидела его.

Парень в лиловом анораке стоял на стене, в знак победы воздевая руку.

– Есть! – торжествующе завопил он, вне себя от счастья.

Сандра попробовала подняться, но рухнула обратно на щебень, разбивая локти. В глубине улицы показалась группа людей. Еще миг – и они начали медленно двигаться по направлению к ней, снедаемые любопытством.

Сандра попыталась отползти назад. Нужно было сразу стрелять, укоряла она себя. Зачем я медлила на том треклятом пригорке? Малолитражка стояла в нескольких метрах, но как до нее добраться? Сандра впала в отчаяние. Вот черт, машина так близко. Говнюк на стене все вопил, толпа надвигалась. Сандра Вега поняла, что час ее близок. Отползла еще дальше, и рука коснулась револьвера. Сандра вцепилась в рукоятку, револьвер был тяжелый, но ей все-таки удалось его поднять. Сандра выстрелила в говнюка, даже не надеясь попасть. И попала. Парень завалился назад и пропал, словно мишень в тире. И правда, мы же в луна-парке, подумала Сандра. Она бы посмеялась над шуткой, но не была уверена, что вышло забавно. Выстрел ничуть не смутил дремлющих.

Они не боятся смерти, поняла Сандра.

И стала палить по ним наугад. Никого не задело. На какое-то время они разбежались. Но когда поняли, что у нее кончились патроны, снова сбились в толпу.

Хорошо бы Маркус спас ее, как это не раз бывало. Он все время оберегал ее, не показываясь на глаза. Хотя и не видя его рядом, Сандра все эти годы чувствовала себя в безопасности.

Где же ты сейчас?

Сандра поняла, что на этот раз она сама должна позаботиться о себе. Не только ради него. Ради них двоих.

Она перестала отползать назад как идиотка и, опираясь на руки, поднялась на колени. Сделала вдох, выдох. Толпа тоже остановилась. Ясно, что это означает: они приготовились напасть на чужую. В самом деле – двинулись с места все одновременно. Сандра встала, пошатнулась, но сохранила равновесие. Повернулась к машине, снова бросилась бежать. Порылась в кармане, ища ключи, – какого черта она вообще заперла машину? Нашла, нажала на кнопку пульта дистанционного управления: фары замигали, зуммер весело приветствовал ее. В нее дождем посыпались разные предметы. Если бы хоть один попал, наступил бы конец. Но было некогда уворачиваться.

Она бежала. Бежала, и все.

Добежав до машины, распахнула дверцу, бросилась в кабину. Захлопнув дверцу, завела мотор. Слышала, как они догоняют, хватаются за багажник, стучат по стеклам, по крыше. Окружают машину. Видела их лица, сплюснутые, прижатые к окошкам, – пустые глаза, устремленные на нее. Сандра включила зажигание, нажала на педаль акселератора. Машина рванулась, потные руки заскользили по корпусу с душераздирающим скрипом. Еще удары, еще камни. Потом – только рокот мотора. Сандра даже не взглянула в зеркало заднего вида.

Черт тебя побери, Креспи, подумала она. Ведь поездка оказалась совершенно бесполезной.

5 часов 3 минуты до рассвета

Жилище Шишманов располагалось на улице делла Гатта, Кошачьей улице.

В двух шагах отсюда – Корсо и галерея Дориа-Памфили. На весьма ограниченном пространстве исторического центра находятся самые прекрасные и таинственные дворцы римской знати.

Улица получила название в честь мраморной кошки, найденной среди руин древнего храма, посвященного Исиде, и затем установленной на карнизе здания шестнадцатого века. С ней связаны две легенды. Согласно первой, кошка смотрит туда, где спрятано сокровище, которое, впрочем, никто так и не нашел. Вторая повествует о том, как некий мальчик повис на карнизе и начал сползать вниз. Кошка замяукала, будто подзывая мать к окну, та подошла и не дала ребенку упасть.

Маркус тут же вспомнил Тоби Фрая: кто спасет его от бездны, от гибели, уготованной ему Церковью затмения?

Он проник во дворец, взломав решетку бывшего угольного погреба, и очутился в помещениях, где раньше находились кухни. Поднялся по винтовой лестнице. На втором этаже располагались только комнаты прислуги, поэтому он добрался до третьего, так называемого парадного этажа. Вошел через дверь, скрытую в стене, расписанной фресками: таким путем в парадные залы обычно попадали слуги.

В доме – ни огонька, ни звука.

Маркус был уверен, что Николай Шишман – Алхимик – прячется где-то здесь. Его присутствие ощущалось как некое дурное предзнаменование. Поэтому, прежде чем начать поиски, пенитенциарий преклонил колени и закрыл глаза. Осенив себя крестным знамением, стал вполголоса молиться: «Господи, даруй мне силу различить знаки зла, дабы изгнать его из этого мира. Сделай так, чтобы зрение мое не затмилось, слух обострился и в деяниях не было пагубы. Прежде всего сделай так, чтобы чист был мой разум, устремленный к поискам истины. Даруй мне силу видеть , чтобы смиренный раб Твой мог исполнить свой долг во имя Твое. И убереги меня от тьмы греховной, грозящей… Аминь».

Потом Маркус открыл глаза.

Сначала, как всегда, возникло ощущение, будто мир вокруг изменился. Пустое пространство приобрело другую консистенцию, уплотнилось. Он как будто двигался в жидкой среде. Время стало растягиваться, замедляя ход. Он достиг нового измерения, более глубокого.

В задачу пенитенциария входило исследовать бездну.

Он сразу почувствовал запах ладана и потушенных свечей. И пошел по дворцу на этот запах. Залы следовали один за другим, казалось, эти анфилады никогда не кончатся. Старинная мебель, китайский шелк, бархат, люстры и картины в пышных барочных рамах. От Маркуса не укрылась неустанная работа жуков-точильщиков, пожиравших изнутри дерево и драгоценные ковры. Несмотря на внешнюю роскошь, все это грозило рухнуть с минуты на минуту, словно декорации гротескной мизансцены.

Маркус вошел в просторную спальню с кроватью под балдахином. В углу комнаты была оборудована химическая лаборатория, скрытая сейчас за непрозрачным занавесом из полиэтилена. Пенитенциарий отдернул его. Узнал мешалку, хроматограф, дистиллятор. Точные весы, колба Вигре. Воронки, пипетки, покровные стекла, микроскоп. Все необходимое, чтобы сотворить панацею, подумал Маркус, вспомнив отчаянные попытки Николая излечить жену Пенку от тяжелой болезни.

На полке стоял прозрачный пузырек из розового стекла. На первый взгляд духи, но на этикетке надпись: «Гидрохлорид фенетиллина». Заметив дверцу в противоположной стене, Маркус поставил пузырек на место.