Ирина Лобусова - Тень «Райского сада»

В комнату вошли трое мужчин. Кто-то нажал на выключатель. Вспыхнул яркий свет. Через небольшое отверстие в столе Зина могла кое-что видеть. Двое из мужчин были в форме НКВД, один — в белом халате.

— Вот она, — человек в белом халате, по-видимому, врач, отдернул простыню, — можете забирать.

— А результаты вскрытия? — произнес кто-то из людей в форме, Зина не видела кто.

— Я все написал и отдал вашему начальству, — в голосе врача послышалось раздражение.

— Хорошо, упаковывайте, — скомандовал человек в форме.

Врач принялся засовывать труп в прорезиненный мешок.

— Мужа ее тоже вы вскрывали? — лениво наблюдая за процессом, спросил один из НКВДистов.

— Нет, — врач повернулся к нему, — а должен был? Мне не привозили мужской труп. — Судя по голосу, он разволновался.

— Забудьте! — бросил второй человек в форме.

Наконец труп оказался в мешке. Врач вышел, вернулся с каталкой, переложил мешок на каталку и отдал НКВДистам. Те покатили каталку к выходу. Дверь закрылась.

Оставшись, как он думал, в одиночестве, врач открыл шкафчик, взял стоявший там графин, налил себе полный стакан водки и выпил почти залпом. Зина изумилась, как быстро он все проделал. Но ей было видно, что руки его дрожат. Затем врач выключил свет и ушел.

Выждав некоторое время, Зина поняла, что нужно немедленно уходить. Выбраться из больницы ей удалось без всяких приключений. Она вернулась в заброшенный дом. Было уже двадцать минут третьего ночи. Понимая, что расхаживать по Слободке в такое время — абсолютно гиблое дело и что далеко она не уйдет, Зина решила остаться в нежилом доме. Погибнуть по-глупому ей совсем не хотелось, поэтому оставалось только затаиться здесь и ждать рассвета — когда пойдут первые трамваи и можно будет передвигаться более-менее безопасно. Зина вернулась на свою табуретку, чувствуя, что вся дрожит — то ли от страха, то ли от холода. Слава богу, страшного пса в доме больше не было.

От усталости у нее закрывались глаза. Холод сковал все ее тело. И, больше не противясь этому подступающему мареву забвения, Зина стала погружаться в полудрему. Но не на долго — звук был такой силы, что ее не просто вырвало из сна — как ударом, больно ранив и так воспаленные нервы! Ее буквально прибил к земле страшный грохот, как будто рядом с ней бросили что-то тяжелое. Затем раздался резкий визг автомобильных шин.

Зина выскочила из комнаты, буквально перемахнув через подоконник, и, пробежав через двор, прижалась к стене в заборе. Выглянув на улицу, она увидела, что по ней бежит человек. Это был мужчина в белом халате. С ужасом она узнала того самого врача из морга. Буквально наезжая ему на пятки, по улице двигался черный автомобиль.

Завернув с переулка, он ехал очень медленно, было понятно, что человек в белом халате никуда не денется, он был в страшном положении — узкий переулок, по обеим сторонам глухие заборы… Бежать некуда. У Зины вдруг мелькнула страшная мысль: автомобиль просто хочет задавить человека. Именно так все выглядело со стороны.

Отогнув доску в заборе, ту самую, через которую она влезла в заброшенный дом, Зина высунулась наружу и закричала что есть сил:

— Эй! Бегите скорей! Сюда!

И он услышал. Его перекошенное ужасом лицо повернулось в ее сторону. Зину поразило выражение отчаяния, отчетливо различимое в глазах этого не молодого уже человека. Было ясно, что человек этот находится буквально на грани сумасшествия. Услышав ее голос, он чисто машинально бросился на него. Автомобиль остановился. Мужчина поравнялся с забором. Все в душе Зины замерло. Подчиняясь какому-то странному предчувствию, которое никак не могла бы себе объяснить, она метнулась к дому и прижалась к стене с осыпавшейся штукатуркой.

И тут раздались выстрелы — один, другой, третий. Зина зажала руками уши, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не закричать.

Затем все смолкло. Было слышно урчание мотора, скрип шин. Затем все звуки стали отдаляться — все дальше и дальше, пока не установилась какая-то совсем мертвая тишина. Только лишь тогда Зина рискнула отделиться от стены и подойти к забору. Она выглянула на улицу. Мужчина в белом халате лежал возле самого забора, рукой касаясь прогнивших досок. Быстро выбравшись наружу, Зина перевернула его на спину.

Он был еще жив. Но жить, по всему, ему оставалось недолго. Пули прошли навылет. Из ран хлестала кровь, попадая на руки Зины.

На губах его запеклась кровавая корка. Как странно, что жизнь не покинула его сразу, удивилась Зина, но как врач она увидела, что ничего уже сделать нельзя. И тут глаза мужчины открылись. Зине вдруг показалось, что он уставился прямо на нее с полным сознанием.

— Убили… — Голос звучал так тихо, что слова едва можно было разобрать, — я знал…

— Кто это сделал? Кто в вас стрелял? — Зина опустилась на колени рядом с раненым, поддерживая ему голову и не давая крови прилить к мозгу.

— Мертвое молоко… — прошептал он, — Андрей узнал… Мертвое молоко.

— Андрей Угаров? — Зина машинально подняла ему голову выше. — Вы меня слышите? Что узнал Андрей?

— Мертвое молоко… — Глаза несчастного остекленели, с губ его сорвался хрип, а по телу прошла короткая судорога. Вытянувшись, он застыл у нее на руках…

В квартире все спали, всё было погружено в сон. Пальто Зине пришлось нести в руках — оно настолько было испачкано кровью, что было ясно — его придется выбросить, все равно она не смогла бы его надеть. И тем не менее Зина почему-то его все же несла, хотя могла сразу оставить на месте, ну или просто бросить в своем дворе.

После смерти врача Зина едва ли осозновала, что происходило дальше. Во всяком случае она помнила, как бросилась бежать, не видя дороги, не глядя перед собой. Она все время боялась, что вернется черный автомобиль. Эта мысль наполняла ее до сих пор не испытываемым ужасом. И даже темные закоулки ночной Слободки ее теперь пугали меньше, чем эта машина смерти и выстрелы, звучащие в темноте.

Так, убегая от выстрелов, Зина каким-то странным образом попала в район Слободского кладбища. И тут с ней поравнялся хлебный фургон. Это было настоящим подарком судьбы. Она буквально бросилась наперерез машине. Пожилой водитель согласился подвезти ее до города. По дороге он не приставал с расспросами и даже отказался взять деньги. Только уже поравнявшись с Соборной площадью, спросил, не надо ли подвезти ее к отделению милиции — он заметил кровь на рукаве платья и на руках Зины.

Не отводя глаз, она каким-то чудом убедила водителя, что все в порядке, что просто упала по дороге и поранила руку. У нее подкашивались ноги, и она с трудом добралась до дверей своей квартиры. А еще страшных усилий ей стоило пробраться по притихшему коридору в свою комнату и, тщательно заперев за собой дверь, рухнуть на пол, прислониться к стене и остаться так сидеть.