Анна Велес - Тени ушедших

Темнело рано, как-то сразу до черноты. Двор будто утонул в ночи. И будто вымер. Даже прямоугольники окон, где в квартирах горел свет, казались далекими. Полина и Ксюша стояли недалеко от крайнего подъезда. Так, чтобы можно было увидеть вход в проклятую подворотню, но сбоку. Стас и Митька ждали с другой стороны, где из-под арки можно было выйти на улицу.

Холод и ночь давили на нервы. Тишина и безлюдность угнетали. И конечно, страх. Ксюша все время потирала руки, несмотря на кожаные перчатки с меховой подпушкой. Она уже все это видела. Дважды. Сама, когда шла по этой подворотне. И потом — во сне. Она так и не уговорила себя бояться призраков чуть меньше. Каждая встреча наполняла ее ужасом, ощущением брезгливости и какой-то чуждости. А еще каждый раз в ней все восставало против самого факта существования привидений. И появлялось агрессивное дикое желание вычеркнуть из жизни, из мира это неправильное, неуместное явление. Наверное, именно этой собственной агрессии Ксюша и боялась больше всего.

Совсем не вовремя вспомнила она, как бегала по этому пустынному двору от сгустка тумана, который, как ей тогда казалось, смеется над ней детским злым смехом, который загоняет ее в ловушку. Вспомнила, как метала в призрака соль и опилки, как била его ветвями березы. Тогда ею двигал уже не страх, а единственное, сильное, всепоглощающее желание уничтожить…

— Эй, — Полина положила подруге руку на предплечье. — Как ты?

Ксюша вздрогнула, но нашла силы улыбнуться подруге:

— Нормально. Я выдержу. Только… Мне становится плохо от мысли, что мы должны оставить Лизу один на один с призраком. Понимаю, что это ее дочь, но…

— Мать Катерина была права, — после некоторой паузы заметила Полина. — Это испытание для нас и искупление для нее.

Ксюша кивнула. Разумом она понимала все, но от этого меньше нервничать не стала.

Еще несколько минут прошло в гнетущей тишине. Девушки так и стояли рядом, уже не пытаясь заговаривать друг с другом. Слишком давила эта тишина и ожидание. Но вот раздался стук каблучков. Ксюша и Полина придвинулись чуть ближе, чтобы видеть, кто идет вдоль двора к той самой проклятой подворотне. На миг у Ксюши даже закружилась голова. Все было как в ее сне! Та же высокая, стройная женщина в черных узких джинсах, в кожаной куртке, на воротнике и рукавах которой даже в темноте поблескивали стразы. Куртка была распахнута, под ней виднелась яркая пятнистая блузка.

Вот только больше не было гривы черных спутанных волос, не было нервной полуулыбки, а на белой коже щек виднелись шрамы. На голове у женщины топорщился небольшой ежик недавно отросших волос. Но в остальном это была та же Лиза. И она решительно двигалась вперед, туда, в арку, в темный тоннель, где ее ждали.

Женщина скрылась в арке. Стук каблучков замолк. Ксюша гулко сглотнула. Она уже знала, чего ждать. И вот прокатилась первая волна того самого сухого, острого, продирающего насквозь холода и еще что-то… Как ультразвук, когда начинает ломить уши. И то самое ощущение тошнотворного ужаса.

Полина и Ксюша, интуитивно взявшись за руки, точнее, просто вцепившись друг в друга, переместились ближе к страшному входу в этот каменный тоннель.

— О боже, — выдохнула Полина, увидев это.

У стены начал сгущаться туман. Маленький клубочек рос, обретая формы. И вместе с ним росла волна ужаса, неприятия и… ярости. Ксюша еще крепче сжала руку подруги. В этот раз у нее было преимущество, она уже видела это.

— Галка, — позвала женщина. Она стояла неподвижно в самом начале арочного прохода. И в ее голосе была и надежда, и какая-то радость, а еще боль и печаль. Все сразу. А главное, любовь. — Девочка моя…

Лиза бросилась вперед. Казалось, ее не касается это жуткое впечатление, этот холод и страх, эта набирающая обороты ярость призрака. Женщина стремилась вперед, расставив руки, будто надеялась обнять, прижать к себе то, что когда-то было ее дочерью.

Ксюша заметила, как с той стороны в подворотню вошли Стас и Митька. Митька, как всегда подвижный, суетной, чуть ли не подпрыгивал на месте, вытаскивая из своего вечного потрепанного рюкзака железную цепь. А Стас, наоборот, застыл, глядя на формирующуюся у стены фигуру, на идущую навстречу призраку женщину. На его лице была смесь ужаса от увиденного и тревоги за Лизу, так самоотверженно спешащую навстречу опасности.

Ксюша и Полина тоже вошли в подворотню. Ксюша рассчитала, что они в два шага смогут догнать Лизу, если та все-таки решится на близкий контакт с призраком.

— Если что, мы просто подбежим, и тогда привидение исчезнет, — прошептала ей Полина, продолжая медленно двигаться.

Ксюша кивнула. Только вот почему-то сегодня она слабо верила, что все закончится так просто.

А Лиза не видела никого и ничего, кроме небольшой фигуры, свившейся из тумана. Она смотрела на призрак, но казалось, что она видит вновь свою дочь.

— Девочка моя, — ласково говорила она. — Прости. Я так задержалась… Я не могла прийти, Галка.

Если ранее привидение стремительно летело вперед на встречу со своей очередной жертвой, то теперь оно зависло в паре метров от Лизы. Казалось, призрак маленькой девочки что-то изучает, чего-то ждет. Давление, возникшее с момента появления этой тени, снизилось. Дикая ярость и детское злорадство, прежде висевшее в подворотне, исчезли. Теперь оставался только жуткий пронизывающий холод и… Ожидание? Узнавание?

Лиза шагнула ближе, протянула вперед руки. Митька, что-то крикнув, метнул вперед цепь. С жутким звоном эта преграда пролегла четко между призраком и женщиной, которая так стремилась наладить с ним контакт.

Маленькая прозрачная фигура, до этого ставшая пусть и полупрозрачной, но довольно четко видимой, вдруг замерцала и отшатнулась назад.

— Нет! — в крике Лизы были гнев, боль и страх потери.

Ксюша видела, как удивился Митька. На его лице даже появилась обида. Но Стас, до этого момента неподвижно наблюдавший за привидением, вдруг резко сгреб Митьку за грудки и оттащил к стене.

Лиза решительно откинула цепь ногой и подошла еще ближе. И начала говорить. Так певуче, нежно, будто рассказывала дочке сказку. Но это не было милым и добрым рассказом на ночь. Лиза объясняла все. Как она спешила назад, как и почему не могла прийти. Она просила и просила прощения. И еще все время двигалась вперед. Мелкими шагами.

Фигура девочки вновь обрела силу, замерцала, будто налилась красками, всеми оттенками серого туманного цвета.

Ксюша и Полина, застывшие позади Лизы, с ужасом и изумлением переглянулись. Теперь и мать погибшей девочки, и две случайные свидетельницы их встречи, все четко видели очертания ребенка. Ксюша старалась убедить себя, что ее собственная память играет с ней злую шутку. Она четко видела и старую курточку, в которую куталась девочка, и выбивающиеся из-под шапки непослушные волосы, такие же длинные, как когда-то у мамы. И даже короткие ботиночки на тонкой подошве. Но ведь этого быть не могло!