Ирина Левит - Занавес, господа!

— А это сразу видно. У меня глаз — ого-го! Наметанный.

— А что еще видно? — уточнил Погребецкий.

Наташа снова рассмеялась.

— Видно, что вы меня искали.

— Это как?

— Да так. Я же сказала: глаз у меня наметанный. Вы зашли, даже в зал не глянули, сразу ко мне. И обрадовались. Значит, меня искали, потому что у нас все другие бармены — парни. Угадала?

— Угадала, — признался Игорь. — Что есть, то есть. А вас это не испугало?

— С какой стати? Я своих врагов не знаю и они меня тоже не знают. Наверняка, вы от кого-то из приятелей. У меня приятелей — пруд пруди, причем без удочки. — И она поставила перед нами две чашки кофе. Действительно отменного. — Так вы от кого пришли?

— От Володи Плахина. — сказала я.

— Ах, от Вовчика! Его я лет сто знаю. И что, дело какое или он мой кофе присоветовал?

— Кофе у вас классный, но Плахин о кофе ничего не говорил. Зато сказал, что вы поможете найти девицу по имени Люси.

— Люси?! — Наташа изумленно уставилась на меня. — Вам-то зачем?! Да и ему… — Наташа перевела недоуменный взор на Игоря. — Я думала, такому мужчине женщины сами приплачивают.

Ну вот и Погребецкий дождался комплимента. Правда, с примесью легкого разочарования, промелькнувшего в глазах Наташи.

— Вы нас не поняли, — тут же принялся исправлять ситуацию Игорь. И, перегнувшись через стойку, прошептал ей на ухо: — Я могу на вас положиться?

Наташа посмотрела внимательно на него, на меня и в очередной раз рассмеялась.

— Положиться? Нельзя. У меня есть парень. — Она определенно была с юмором. — Но если вы хотите мне что-то сказать между нами, я — не болтушка.

— Тогда так, — доверительно заговорил Игорь, ненавязчиво оттеснив меня: дескать, сиди и не высовывайся без нужды. — Меня интересует не столько эта Люси, сколько мужчина, с которым она была в субботу, когда Стас и Жора драку затеяли. Что тут у вас с эти мужчиной произошло?

— Ах, вот оно что… — В молниеносной борьбе между настороженностью и любопытством последнее все же одержало верх. — Небось, крупный гусь, с которого перья полетели?

— Да никакой он не гусь. Он наш двоюродный брат, — соврал Игорь. — Он в последнее время с катушек сошел. Ну, это, что называется, внутрисемейные проблемы.

— А, может, он вовсе не двоюродный брат, а муж вашей сестры? — Настороженность вновь пошла в атаку.

— Нет, клянусь! — Теперь уже в атаку пошла я.

Наташа наморщила лоб, видимо, прокручивая всякие варианты и, похоже, решила, что мы заслуживаем остаться в списке хороших людей.

— Ладно, если вы о родственнике печетесь, то Люси можете не искать. Все на моих глазах было с самого начала. Я как раз выходила на улицу, буквально на пару минут, нам ведь запрещается во время смены выходить, но я вышла, и вот тут он и подъехал на своей машине.

— На какой машине?

Мы с Игорем переглянулись. У Потоцкого отродясь машины не было.

— На "Волге". Такой красно-вишневой. Я, может, и внимания бы не обратила, но цвет все-таки для "Волги" необычный. А я машинами интересуюсь. В общем, лица-то вашего брата я почти не запомнила, встречу — не узнаю, а машину запомнила. Так вот. Подъехал, посидел немного, а потом вылез и в бар зашел.

— Один?

— Один. А потом уж я смотрю, он какой-то такой… ну, как бы не в своей тарелке. Сидит, то глаза прячет, то этими глазами по залу постреливает. Не то, чтобы прицельно, а так… туда-сюда. А тут Люси заявляется. Что она за пава — сразу видно, ей даже хвостом вертеть не надо. Она взяла что-то выпить, села за столик и сидит. К братцу вашему она не лезла, он сам подошел. И что забавно-то — он, наверное, минут десять рядом молча сидел. Люси, думаю, с ним первая заговорила. Но это уж я точно не знаю. Все-таки я за ними специально не приглядывала. А уж увидела, когда Люси ему прямо к груди прилепилась. А потом эта драка началась. Жора на Стаса ринулся, Стас отпрыгнул и прямо на Люси с этим мужчиной. Ну а Жора промазал и кулаком вашему брату в физиономию заехал. А потом уж за стул схватился. Охранник наш к ним подскочил, брат ваш аж белый стал, Люси схватил и к выходу поволок.

— Они вместе так и уехали? — уточнила я.

— Нет, Люси вернулась почти тут же. Сказала, что мужик в свою машину вскочил и был таков. Она еще жутко чертыхалась, потому что ей полный облом вышел.

— Значит, наш Глебушка вознамерился снять проститутку. Никогда бы не подумала.

Варвара сидела на подоконнике и в знак уважения к моему некурению дымила в открытое окно. Могла бы уважить меня еще больше и не курить в кабинете вовсе. Но на такое великодушие я уже не смел рассчитывать. Тем более что сам разрешил. Слаб человек…

Я именно так и сказал, имея в виду, конечно, не столько себя, сколько Потоцкого. Хорошо еще, что Варвара не какая-нибудь моралистка и способна если не принять, то по крайней мере понять мужчину, у которого невеста столько месяцев в Америке. К тому же Потоцкий, судя по всему, съемщик девиц без всякого стажа, да причем еще и невезучий: не успел отважиться, как тут же схлопотал ни с того ни с сего по физиономии.

— А если эта Наташа врет? — усомнилась Варвара.

— А зачем? — усомнился я. — Да и журналист тебе рассказал примерно то же самое. Конечно, об этом еще можно подумать, но… По крайней мере, мы теперь знаем, что реклама "Дрофы" — всего лишь обратная сторона медали. Вернее, газетной страницы.

— Однако мы не знаем, почему обрывок газеты был в кулаке Глеба и где остальная часть этой чертовой газеты.

— И откуда взялась эта красно-вишневая "Волга", которой, как ты утверждаешь, у Потоцкого отродясь не было. Да и "Волги" такого цвета отродясь сегодня не встретишь…

— Красно-вишневая "Волга"? О, черт! — Варвара с силой запустила окурок в воздух. — Так ведь красно-вишневая "Волга" — у Кавешниковых! Точно! Ей лет десять, она другого цвета была, а потом что-то случилось, я не помню — что. Но это было лет пять назад. Сергей Павлович с тех пор за руль не садится, а машину тогда перекрасили. В этот самый цвет. Ну, елки-палки!

Дозвониться до Кавешниковых удалось только через пару часов. Телефон молчал, но наконец откликнулся голосом Веры Аркадьевны. Я взял трубку параллельного телефона.

— Послезавтра похороны Глеба, — печально сообщила Вера Аркадьевна. — Сегодня мы решились позвонить Оле. Сказали только, что он внезапно умер. Мы хотели бы быть рядом с ней. Но, увы… Хорошо, что там Тамара. — Она помолчала и вдруг, спохватившись, что ведь это не она, а ей позвонили, спросила встревожено: — У тебя, Варенька, есть какие-то новости?

Мы с Варварой облегченно вздохнули: переход от скорбного к деловому Вера Аркадьевна совершила сама.

— Нет. — Варвара скорее бы удавилась, чем рассказала об этой истории в баре. По крайней мере — пока. Обо мне и говорить нечего, я бы не сделал это из одной лишь мужской солидарности. Опять же — пока. — Я хочу спросить: Глеб когда-нибудь водил вашу машину?