Дарья Кожевникова - Охота на лесную нимфу

Послышался тихий шелест устилающей землю хвои, и Туман ткнулся застоявшейся на месте Женьке мордой в бок. Женька развернулась и присела перед ним, обвила руками за мощную шею, уткнулась лицом в густую мягкую шерсть. Что бы ни готовило ей будущее, а пока ее собаки, слава богу, были с ней.

— Не оставляйте меня, Туманушка, — прошептала ему Женька. — Ни ты, ни Тяпа. Будьте всегда со мной.

Не умеющий глядеть так далеко в будущее Туман, естественно, ничего не понял, лишь на всякий случай вильнул хвостом. Но Женьке и не нужно было его понимания, ей достаточно было его умения сочувствовать и этой широкой, сильной собачьей шеи, в которую можно было уткнуться лицом. А сосны тихо шелестели под ветром в вышине, с присвистом, словно снасти парусного корабля. И, слушая их обнадеживающие голоса, Женька понемногу приходила в себя, чувствуя, как уходят прочь ею же самой вызванные страхи.

К воротам парка она вернулась на рассвете. Озеро казалось в синем предутреннем свете огромной чашей тумана. Не видя ни своих ног, ни Тяпы, полностью тонущего в наползающих на берег клубах, Женька взяла своего Тумана на поводок. Так, на всякий случай, потому что особняк казался теперь заколдованным замком, все обитатели которого были скованы чарами волшебного сна. И, казалось, даже предрассветный ветер не смеет тревожить деревья в парке. Действительность была гораздо более прозаической: парк от ветра частично защищался холмом, а гости забылись тяжелым хмельным сном после буйного ночного разгула, но Женьке хотелось видеть не реальность, а сказку. Чуть слышно ступая по гравию, она вышла на асфальт и уже в воротах оглянулась в последний раз назад. Над восточным холмом тонкой оранжево-красной полоской пробивалась сквозь тучи заря, но деревья и в низине, и наверху все еще казались черными. Женька помахала им рукой, как лучшим друзьям, после чего прошла в ворота и направилась к своему домику, чтобы оставить там собак — она не рисковала брать их с собой, когда в особняке располагались гости. Чувствовала она себя так, как будто и не гуляла всю ночь — свежей, бодрой. Словно лес поделился с ней какой-то своей удивительной силой, черпаемой им из самых недр Земли. Совсем не так, с усмешкой подумала она, будут чувствовать себя гости ближе к обеду, когда начнут просыпаться после ночного веселья.

«Орда» прожила в доме отдыха еще четыре дня. Неизвестно, что за праздник они приехали сюда справлять, но на протяжении всех ночей они гуляли так, что для Женьки стало уже привычным, подстраиваясь под их распорядок, спать днем, а бодрствовать в ночное время — иначе было никак. И поскольку человеческие биоритмы все же не рассчитаны на такой график существования, особенно когда время близится к зиме, то отъезд «орды» Женька восприняла с большим облегчением.

— Наконец-то у нас снова станет тихо, — вздохнула она, проводив взглядом выехавшие на дорогу машины. Теперь они двигались куда более спокойно, музыка уже не гремела в салонах — то ли сидящие в них устали от такого «отдыха», то ли уже настраивались на рабочий лад, возвращаясь к своей повседневной жизни. Женьке и самой теперь предстояло немало работы: надо было сделать генеральную уборку в парке площадью в несколько гектаров, сжечь собранную за эти дни в кучи опавшую листву, поскольку при гостях дымить кострами хозяин категорически запрещал, а также ликвидировать следы «шашлычных» кострищ, закопать всевозможные банки с бутылками… и неизвестно что еще сделать, потому что Женька не видела еще того, что с утра успела натворить уехавшая «орда». А поскольку уехали гости уже затемно, можно было предположить, что успели они за это время достаточно много.

— Ну что? — обратилась Женька к Туману, прочно укоренившись за годы одинокого существования в своей привычке разговаривать с собаками. — Начнем уборку завтра с утра или пойдем сейчас и приберем хотя бы те места, где есть освещение, чтобы на завтра меньше оставалось?

Туман вильнул в ответ хвостом, выражая свою готовность идти куда и когда бы Женька ни позвала. И Тяпа был тут как тут.

— Пойдем, наверное, сейчас, — глядя на них, сама себе ответила Женька. — И завтра будет тогда полегче, а уснуть я сейчас все равно уже не смогу, ведь проснулась только около пяти вечера.

Поняли собаки Женьку или нет, но, когда она вышла вместе с ними на улицу, безошибочно повернули не к воротам, чтобы идти в лес, а к особняку. Оставив ворота открытыми — еще предстояло пронести через них не одну и не две кучи мусора, чтобы закопать в яме, под насыпью у дороги, — Женька пошла следом за собаками, на ходу оценивая масштаб предстоящей работы в тех местах, где с высоких столбов парк заливали ярким и холодным светом уличные фонари.

Уже после полуночи, выпрямившись и опираясь на грабли, Женька снова окинула взглядом освещенную часть парка. Между деревьями стелился белый дым от подожженных куч опавшей листвы, слишком отсыревшей, для того чтобы хорошо гореть, а около центральной дороги был сложен в мешках предназначенный к выносу несгораемый хлам. Теперь оставалось только вынести его за ворота, свалить в заранее приготовленную яму, дожечь костры и на этом закончить сегодняшнюю работу, потому что остальная часть парка тонула в густой темноте осенней ночи, слишком непроглядной для того, чтобы пытаться продолжить уборку до наступления утра.

— Да, и в самом деле хватит на сегодня, — сказала она собакам, отвечая скорее на свои мысли. — И так кто бы увидел со стороны, решили бы, что ненормальная, ведь кому бы еще взбрело в голову заниматься уборкой парка в такое время!

Приставив грабли к ближайшему дереву, Женька приблизилась к мешкам с мусором, как вдруг тишину пустынного ночного парка встревожил звук ревущих автомобильных моторов. Пока он слышался еще далеко, но, несомненно, приближался, иногда сопровождаясь странными резкими хлопками.

— И что бы это значило? — озадаченно спросила Женька у собак, чувствуя, как изнутри пробирает нехороший холодок. — Несутся сломя голову. Ну-ка, пойдем отсюда скорее! Зачем бы они сюда ни ехали, а встречаться нам с ними ни к чему, пусть сами разбираются со своими проблемами как знают.

Говоря это, она поискала глазами, нашла валяющуюся на земле веревку, которой связывала инвентарь, подняла ее и продела в кольцо Туманова ошейника. И поскольку рев несущихся на полном газу машин слышался уже у самых ворот, Женька, больше не мешкая, потащила Тумана за собой на веревке в темную часть парка. Тяпа, почуявший неладное, вился тут же, у самых ног — его в таких случаях незачем было привязывать.

Едва Женька с собаками успела скрыться за окутанными мраком деревьями, как машины, не снижая скорости, влетели на центральную дорожку парка и понеслись по ней.