Коллектив авторов Детективные загадки - Шерлок Холмс и другие

Сегодня, как обычно, он, Генри Уэлс, задержался в главной кассе, пересчитывал дневную выручку и связывая пачки кредиток. Он несколько раз ошибался, потому что его страшно отвлекали болтовня и шум. Выглянув из окошка, он увидел возле уже закрытого ипподромного буфета (Б) четырех мужчин, которые громко ссорились и дружно жаловались на свое безденежье. Генри разглядел, что это были жокей Хоппер, буфетчик Панш, владелец скаковых лошадей Галуп и кузнец Блзксмитн После его увещеваний все они удалились.

— Да, да! Эти типы последними ушли с ипподрома, — вставил сторож. — Только я за ними запер ворота, тут и гроза началась.

— Как раз во время грозы кто-то нанес мне страшный удар по затылку, — продолжал Генри, — а когда я пришел в себя, то обнаружил, что в кассе недостает по крайней мере пятисот фунтов.

Немедля ни минуты, полицейский Бобби Лаке бросился прочь. Надо действовать!

На рассвете он вернулся в сопровождении знаменитого детектива Шерлока Холмса. С ними вместе прибыли и четыре джентльмена, упоминавшиеся выше: доблестный Бобби счел нужным извлечь их из жилищ, расположенных неподалеку, так как тот факт, что они околачивались возле главной кассы, а к тому же еще и жаловались на безденежье, внушал ему немалые подозрения. Нечего и говорить, что вся четверка с возмущением отвергала любое обвинение.

Шерлок Холмс приступил к делу с присущей ему холодной невозмутимостью. Он обошел все постройки, не нашел, как и следовало ожидать, никаких следов и твердо устанозил, что преступник не перелезал через стену. «Да это парню и не было нужно», — пробормотал Холмс, обнаружив в стене (в пункте В) небольшую калитку; она была слегка лишь притворена, а замок носил на себе следы грубого насилия. Каменистая дорога (стрелка) вела от калитки через парк к маленькому домику, видневшемуся вдали.

— Кто пользуется этой калиткой? — спросил Холмс сторожа,

— Садовник. Но он вот уже два дня в больнице.

— Речь не о нем, — усмехнулся Холмс. — У него есть свой ключ. А хороший он работник, ваш садовник! Посмотрите на эти клумбы — произведение искусства! Я в этом кое-что понимаю — у самого садик. Но где уж мне так искусно вымостить тропинки каменными плитами! Преступник сумел ими воспользоваться, Он мог ходить, не оставляя следов, если бы он не споткнулся об этот вот аккуратный бордюр из кирпичей, обрамляющий цветник. Подойдите-ка ближе, господа. Сюда, к бордюру! Видите эти вмятины от рук в мокрой земле (Г)? Здесь-то второпях преступник споткнулся, разнервничался, видно, и, если позволено так выразиться, шлепнулся. Тем хуже для него!

— Руки средней величины, — бодро констатировал полицейский. — Смотрю я на руки этих четырех господ — это любой из них может быть. Тут без гипсовых слепков не разберешься.

— Гипсовые слепки не нужны, сержант! Подойдите еще ближе. Теперь вам все будет хорошо видно. Так. А вы, жокей Хоппер, арестованы. Следуйте за мной!

Как Шерлок Холмс узнал, что преступник — жокей Хоппер?

— Хорошо, что вы зашли, — приветствовал Пронина лейтенант Голосов, сын его старого друга, следователь, — я скоро освобожусь и поедем. Отец уже ждет. Дело простое: ночью пытались ограбить магазин. Сработала сигнализация, но грабители успели скрыться до прихода милиции. Этого человека привлекли как свидетеля, он гулял там поблизости и кое-что видел. Я только что начал с ним беседовать. Продолжайте, пожалуйста!

— Мне не спалось, и я решил пройтись. Во дворе было темно, фонари не горели, на небе тучи. Походил немного, продрог и решил уже возвращаться. Вдруг слышу — какой-то скрежет. Кто-то копошится в углу двора. Хотел окликнуть, да испугался — еще стукнут чем-нибудь в темноте. Не знаю, что и делать. А тут луна выглянула, осветила тот угол, и вижу я — у запертой двери три фигуры возятся. Один человек побольше и поплотнее — вроде вас, не знаю, гражданин, как звать. А двое по моложе и повыше, вроде вас, товарищ лейтенант. Все трое в куртках. Вдруг слышу, машина подъехала — там рядом на улицу арка выходит. Эти трое бросили все и бежать. У них, оказалось, «Москвич» был приготовлен, темный такой, в тени-то я его сразу не заметил. Зато номер запомнил, не весь, правда, несколько цифр. Уж очень быстро все произошло. Первая не то 5, не то 6, а в конце, похоже две тройки. И лица их рассмотрел, пока они к машине бежали… Вскочили они в машину и рванули через проходной двор на другую улицу. А из арки милиция появляется. Забрали меня — почему, мол, без документов, да что за прогулки ночью…

— Спасибо! Возьмите лист бумаги и попытайтесь описать внешность тех, кого вы видели. Садитесь за стоп у окна.

(Пронин) — Погодите, лейтенант. В этом пока нет надобности. Неужели Вы думаете, милейший, что здесь сидят простачки? Говорите правду, да поживее, и не пытайтесь пустить нас по ложному следу.

Почему Пронин не поверил «свидетелю»?

Хокинс, морской пехотинец, с изумлением смотрел на инспектора Винтерса.

— Я никогда не слышал о ресторане под названием «Пиццерия Паскуале», — возразил он. — Я там никогда не был, никого не грабил и уж точно, ни в кого не стрелял.

— Морской пехотинец, похожий по описанию на вас, ранил владельца ресторана и очистил кассовый аппарат, — сказал инспектор.

— Я так думаю, что в этом городе должно быть несколько тысяч пехотинцев. — заявил Хокинс.

— Но только один из них бежал по 42-ой улице спустя пять минут после ограбления, — ответил ему инспектор.

— Не спорю, я бежал, — парировал Хокинс. — Но посудите сами, я стою на улице, разглядываю витрину магазина и вдруг какой-то толстяк, в белом переднике и в поварском колпаке, бросается на меня. Он размахивает ножом мясника и кричит: «Он стрелял в моего босса!». Поэтому я и побежал.

— Если вы были не виновны, то чего вы побежали?

— У него был очень большой нож.

— Что произошло дальше?

— Нас увидел полицейский и схватил меня. Не было никакой возможности что-то ему доказать. Таким образом я вернулся в ресторан вместе с полицейским. Несколько посетителей сказали, что я мог быть тем самым морским пехотинцем, который ограбил ресторан. Но они не были в этом уверены.

Вечером Хелиджан прочитал расшифровку стенограммы допроса.

— Хокинс — это ваш человек, — сказал он инспектору. — В этом нет никакого сомнения!