Людмила Мартова - Встреча по-английски

– Зачем?

– За черными лаковыми туфлями для скрипачки оркестра, но это неважно. Я дала Марьяне ключ, – она кивнула в сторону девушки, которая все еще разговаривала по телефону, переминаясь с ноги на ногу в черных кроссовках с малиновой полосой. Полоса сбивала Машу с толку, и она отвернулась от Марьяны, чтобы сосредоточиться. – Я дала ей ключ и попросила съездить ко мне домой и привезти туфли, а спустя минут двадцать она позвонила, что дверь в мою квартиру не заперта, в доме все перевернуто, а в кухне лежит на полу раненый Гордон. Я велела вызвать «Скорую», сама позвонила Лиле и Лавре, ой, прости, Валерии Сергеевне, и поехала сюда. Все.

– Так, девушки, – Сергей чуть повысил голос, чтобы его услышала уже закончившая телефонный разговор Марьяна, – поднимаемся в квартиру и все рассказываем еще раз с самого начала и очень обстоятельно. В доме стараемся особо не топтать, ничего руками не трогать. В кухню не заходим, там бригада работать будет. А мы с вами поговорим… Ну, найдем где.

Они поднялись на Машин третий этаж, и она робко переступила порог своего дома, будто он был ей чужой. Уже в прихожей становился очевиден весь масштаб бедствия. Вся одежда из стенного шкафа была выворочена наружу и валялась по полу. Коробки с обувью с содранными крышками свалены в кучу. Сумки, летняя и весенняя, вывернуты наизнанку, и из одной из них вырвана с мясом молния. Маша перешагнула через эту кучу и заглянула в открытую дверь гостиной, уже зная, что она там увидит.

Открытые створки шкафов бесстыдно обнажали пустые полки. Папки с документами и альбомы с фотографиями, коробочки с серебряными ложками – бабушкина гордость и потенциальное Машино приданое, книги, книги, книги, чайный сервиз в знаменитую кобальтовую сетку, точнее, то, что от него осталось, осколки большой фарфоровой супницы, которой на Машиной памяти бабушка пользовалась один или два раза, нитки для вязания, оставшиеся еще с тех времен, когда бабушка была жива. У Маши никак не поднималась рука их выбросить. Альбомы с репродукциями шедевров мировой живописи, белоснежные скатерти, которые уже много лет тоже никто не расстилал, коробочка с бабушкиными немудреными украшениями – брошками, сережками, кольцами. Все Машино прошлое лежало сейчас «нагое и беззащитное», открытое чужим нескромным взорам. И от этого Маше казалось, что это она стоит голая среди разгромленной гостиной.

Она судорожно прижала к груди сжатые в кулачки руки. Чья-то злая воля не оставила в неприкосновенности ничего, содрав в бессильном бешенстве подушки с дивана и вытащив ящики с хранимым в нем постельным бельем. В дальнем углу комнаты, практически у самого окна под шторой валялось что-то ей незнакомое. Аккуратно перешагивая через дорогие ее сердцу предметы, чтобы не наступить ни на что ненароком, Маша подобралась поближе, посмотрела. На полу лежал шарф. Явно чужой. По крайней мере, у Маши такого никогда не было, так же как и у Дэниела. Тот носил вязаные теплые шарфы, потому что в холодной России все время мерз, а этот был легкий, шелковый. Маша бросила короткий взгляд на бирку, шарф оказался дорогим, явно брендовым. Такой не мог принадлежать случайному преступнику, мелкому воришке, который пробрался в дом, чтобы поживиться тем, что плохо лежит.

Она вышла из комнаты и заглянула в комнату Дэниела и свою спальню. Картина везде была одинаковой: погром, вывороченные ящики и полки шкафов, скинутое на пол постельное белье и перевернутые матрасы. В квартире явно что-то искали.

– Как ты считаешь, что-нибудь пропало? – спросил Машу наблюдавший за ней от дверей Лавров.

– Да черт его знает, – честно сказала она. – Разве в таком кавардаке определишь? Бабушкины украшения вроде все целы, моя шкатулка даже не открытая на комоде в спальне стоит. Денег я дома не держу. Мне кажется, что нет, ничего не пропало.

– А как ты думаешь, что именно он искал?

– Да не знаю я, – уныло сказала Маша. – Лилька меня тоже уже сто раз спрашивала, что такого ценного может находиться в квартире, чтобы в нее уже не в первый раз залезали. Но я не знаю, правда, Сереж. Нет у нас ничего ценного, да и не было никогда.

– Маш, я давно, как говорится, в «своем бизнесе», ну то есть в органах я давно, и краткосрочный перерыв в работе ничего не изменил, я понимаю, что так выглядит квартира, в которой провели тщательный обыск. И не церемонились при этом. Тот человек, который был здесь, очень хотел найти какую-то конкретную вещь, причем не очень крупную, но и не совсем мелкую.

– Почему? – глупо спросила Маша.

– Потому что твои шкатулки, стоящие на комоде, не открыты. Значит, то, что он искал, в них поместиться не могло. Но из шкафов все вытряхнуто, значит, предмет не очень крупный. Не такой, что стоит на виду. Скорее всего это какая-то коробка. Или пакет. Напрягись, Маша, что это может быть?

– Да не знаю я. – В голосе Маши послышались близкие слезы. – Правда, не знаю, Сережа!

– Все-все, – он поднял вверх руки, призывая ее успокоиться, – только не реви. А то мне Лилька голову откусит. Не знаешь, значит, не знаешь. Тогда давай подумаем, как этот самый англичанин, как его там…

– Гордон Барнз…

– Гордон Барнз мог все-таки очутиться в твоей квартире. Ты точно никогда не давала ему ключей?

– Да точно. Зачем бы я стала это делать? – воскликнула Маша. – Я после первого происшествия поменяла дверь. Поставила стальную с новым, очень хорошим замком. Открыть его отмычкой было невозможно. По крайней мере, в магазине меня в этом уверили.

– Невозможно, – подтвердил из прихожей колдовавший в прихожей эксперт, – да и следов взлома нет. Ключом открывали.

– Ну вот. Один ключ у меня, его я и Марьяне отдала, когда она сюда поехала. Второй – у Дэниела. А связка с тремя запасными ключами на работе лежала, в ящике стола.

– Что значит – лежала? – Сергей Лавров умел вычленять суть сказанного.

– А то и значит! Когда сегодня выяснилось, что срочно нужны туфли, я сначала Ла… Валерии Сергеевне позвонила, попросила кого-то из девчонок отправить, взяв один из ключей в ящике, а оказалось, что их там нет, ни трех, ни одного. Представляешь?

– Так. То есть из твоего рабочего стола пропал комплект из трех ключей?

– Ну да.

– А этот самый… Гордон Барнз… имел возможность их забрать?

Маша по-честному задумалась. Конечно, у Гордона не было никаких причин появляться у нее в агентстве, потому что они практически ежедневно виделись на заводе, но один раз он действительно приезжал. Маша тогда застала его сидящим за ее столом, и на ее удивленный вопрос, что он здесь делает, Гордон ответил довольно невнятно. Мол, они не договорили, и он понял, что хочет снова ее увидеть. Прозвучало это натужно и неискренне, это Маша помнила. Да, пожалуй, тогда у него действительно была возможность вытащить ключ из ящика ее стола. Но вот зачем?