Мария Жукова-Гладкова - На шее у русского принца

– Я не поверила в клад, – сказала я Алисе. – Мне просто хотелось прогуляться, ведь я несколько дней не выходила из дома. Таисия хотела выяснить, что отмечено на плане… – Я пожала плечами. – Признаться, мне было все равно.

– Но вас же взяли в заложницы…

– Какие заложницы? За нас что, выкуп требовали?

– Нет, я не так выразилась. Вас спрашивали про деньги?

«Какие деньги? Откуда рыжая Алиса знает про деньги?»

– Полиция? – спросила я с видом иностранной идиотки. – Меня допрашивала только полиция. Их интересовало, как я оказалась в доме художника и что вообще помню. А Константин считает, что в кейсе могли быть наркотики.

– Какие наркотики?! – взвилась Алиса. – Он что, идиот?!

– А почему нет? Или у вас обычно деньги в кейсах носят, а потом кейсы за батареи в подъездах прячут?

Алиса как-то странно посмотрела на меня. А ведь тот дядька говорил, что Алиса тратила его деньги, но «они» пока до нее не добрались. Предупредить или нет? Ведь дура же пострадать может! Нет, лучше буду молчать. Своя шкура ближе к телу.

– Ты на самом деле считаешь, что в этом кейсе были деньги? – спросила я у Алисы.

– Таисию спрашивали о деньгах, – напомнила рыжая.

«А ведь она очень напряжена, – подумала я. – Чего-то боится?»

– И вас же схватили, – вставила Аня (или не Аня).

– Я думаю, что нас схватили потому, что мы пришли туда, куда ходить не следовало.

– Если у людей пропали деньги, то они будут хвататься за любую соломинку, – заявила Алиса.

Потом мы позанимались английским, да и во время разговора на кухне я произносила некоторые слова и на английском, и на русском, а также показывала на различные предметы и говорила, как они называются. Алиса опять демонстрировала неподдельный интерес и стремление к знаниям. Но и к моему похищению возвращалась не раз… Насколько я поняла, она вытянула из Таисии все, что та помнила.

Уже в своей комнате я задумалась об этой девочке. Иногда она казалась мне недалекой и даже глупенькой, а иногда я ловила на себе ее умный, внимательный взгляд. Она однозначно стремилась к знаниям. И у нее получалось! И говорила она иногда умные вещи, могла рассуждать, спорить…

В общем, я пока не пришла ни к какому выводу об Алисе. И вообще какое мне дело до Алисы? У меня даже не было задания обучать ее английскому языку. Она пристроилась так, за компанию.

Из своей комнаты я позвонила Родиону, адвокату рокера Пьяных, и рассказала об увиденной могиле и о том, каким образом оказалась на кладбище. По-моему, он в первый момент лишился дара речи.

– Тогда кто же живет с вами в одной квартире?

– Вам, наверное, будет легче это выяснить, – заметила я.

– Не скажите. Барбара, вы можете как-нибудь выйти из дома одна? Во-первых, я вам оплачу билет до Лондона…

– Ну тогда постараюсь, – рассмеялась я. – Хотя последние события отбили у меня такое желание. Может, лучше вы к нам?

– Барбара, вы меня не дослушали. Я хотел бы провести экспертизу ДНК.

– Что вы хотели? – не поняла я.

– Определить, Владик отец этой девочки или не Владик. Если не Владик, то вопрос вообще снимается! Мы соответствующим образом подадим это прессе. Но мне нужна ваша помощь. Лучше бы получить несколько волосков и ношеную вещь.

– Если не ошибаюсь…

– Барбара, я консультировался со специалистом. Есть разные способы определения отцовства. Наука сделала большой шаг вперед. Несколько шагов. Волоски хотя бы можете мне собрать?

– А могила?

– Будем выяснять. Как только соберете волоски, звоните. Встретимся. Не обижу.

Мы распрощались с Родионом, а я задумалась. Зачем меня понесло в эту Россию?! Чем они тут занимаются?

В это мгновение мне в дверь тихо постучали. Кого из трех несет?

Я подошла к двери и распахнула ее. На пороге стоял Андрей Распутин в джинсах и рубашке. Он только что побрился, и от него приятно пахло туалетной водой. Это был аромат морского бриза, который мне очень нравится.

– Мне нужно с вами поговорить, Барбара, – серьезно сказал Андрей.

Я кивнула и отступила в сторону. Интересно, что ему надо? Как женщина, я его точно не могу интересовать, потому что женщины, насколько я поняла, его по определению не интересуют.

Мы сели в кресла, и я вопросительно посмотрела на Андрея. Он мялся, потом поднял на меня свои потрясающие голубые глаза и спросил:

– Вы, случайно, не согласитесь выйти за меня замуж?

Это было последнее, чего я ожидала.

Мне никогда в жизни не делали предложения руки и сердца (правда, и тут про него скорее всего речь не шла), и я никогда и предположить не могла, что получу его в России, от русской «звезды», о которой, насколько я знала, мечтают тысячи русских девушек и женщин. Да я же стану для них врагом номер один!

– Зачем? – спросила я у «жениха».

– Я вам сейчас все объясню, – быстро заговорил Андрей. – Я хочу отсюда свалить.

– Это глупо! – воскликнула я. – Для вас глупо. Я понимаю, когда из России бегут бизнесмены, преследуемые государством. Или те, у кого кто-то хочет отнять и бизнес, и свободу. Но у вас нет бизнеса. И ваша популярность – здесь. Ваши песни рассчитаны на вполне определенную аудиторию, русскую или, по крайней мере, русскоговорящую аудиторию. Простите, но кому вы нужны на Западе?

– Во-первых, я могу выступать на вечеринках у олигархов. Меня и так на них приглашают. Обойдусь я без концертов в больших концертных залах. Во-вторых, русскоговорящая аудитория и в Европе, и в США довольно большая. Можно гастролировать.

– Почему вы хотите уехать отсюда?

– Я боюсь, – сказал Андрей.

– Чего?

– Костю. Того, что он меня подставит, а сам потом выйдет сухим из воды. Он всегда выходит сухим из воды. А его прошлые подопечные… Я не знаю, где они! Как только они по каким-то причинам расставались с Костей, они исчезали. Никто не знает, где они! Может, живы, конечно. Я на самом деле не знаю. Но в шоу-бизнесе их и близко нет. То есть ушел от Кости – закончилась карьера. Навсегда. Сразу же. А может, и не только карьера. Может, и жизнь. И вас он может подставить. Не спрашивайте: я не представляю как. Но первой моей мыслью, когда вы здесь появились, была: «Вот еще одна дура для Костиных дел». Простите, Барбара, но я честен с вами. Если бы Костя хотел нанять нам с Анькой преподавателя английского языка, то давно бы сделал это. А он не сделал. Не думайте, что он такой благородный и проникся вашим плачевным положением. Не проникся! Он вообще не способен на сочувствие кому-либо. Он думает только о своей выгоде. Всегда и везде. Он занимается только тем, что можно превратить в деньги. Узнав о вас, он тут же просчитал варианты. Или его сестра – та еще сука – что-то подсказала. Вас хотят использовать. А меня используют постоянно! С моих гонораров я получаю от силы двадцать пять процентов!