Екатерина Барсова - Заветный ковчег Гумилева

– Я далека от политики, – пробормотала я. – Честно говоря, она меня никогда не увлекала, но мне кажется, мы все поумнели. Народы устали от войн, война и революции стали всем нам хорошим уроком, вряд ли еще кто-то захочет повторения. Для этого нужно быть настоящим безумцем, а сейчас, думаю, таких не осталось.

– Вы ошибаетесь, – возразила Ариадна. – Безумцев в нашем мире полным-полно. Никто и ничто не остановит человека, который захочет перекроить карту Европы. Время от времени появляется лидер, подгоняющий нацию вперед, к новым войнам и новым территориям. Так было всегда. Вспомните Тамерлана, Чингис-хана, Наполеона… Безумие охватывает целые континенты. Народы, словно повинуясь неведомому импульсу, идут вперед, сминая все на своем пути…

– Но это же было в варварские времена, – заметила я. – Наполеон – это, конечно, особый случай. Дикий корсиканец, возомнивший себя великим полководцем и императором вновь созданной империи. Но сейчас мы шагнули далеко вперед, просвещение, технический прогресс – разве это не является свидетельством того, что все-таки человечество умнеет?

– Ничуть! – покачала головой Ариадна. – Главным остается совсем другое. Всем управляет генетика. Кровь. – И она резко замолчала.

– Как интересно! – воскликнула я. – Никогда не думала на эту тему… Почему кровь?

Возникла пауза. Мне показалось, что Ариадна пожалела о своих словах.

– Мне сложно объяснить, – все-таки проговорила она. – Наверное, это и не нужно. Это трудная научная область…

– Вы занимаетесь наукой? – удивилась я.

И снова – пауза. Я ощутила неловкость.

– Простите. Наверное, я вторгаюсь не на свою территорию. Ради бога, извините…

– Ничего, – слабо улыбнулась Ариадна, она не намеревалась продолжать разговор и сидела в глубокой задумчивости.

– Кофе остывает, – напомнила я.

– Ах да! – Она отпила пару глотков и посмотрела на меня. – Могу я попросить вас об одной услуге?

– Конечно, но, может быть, мы сначала закончим завтракать?

Ариадна широко улыбнулась.

– Непременно! Булочки пахнут просто замечательно! И кофе – изумительный…

После того как мы позавтракали, Ариадна сказала:

– Где мы можем спокойно поговорить? – И, увидев мое легкое замешательство, пояснила: – Там, где нам никто не помешает.

– Я сейчас одна, поэтому нам никто не может помешать. Моя дочка спит, няня с ней. Служанка на кухне.

– Хорошо. – Ариадна прикрыла на секунду глаза, а потом снова открыла их и, казалось, заглянула мне в самую душу. – Дело в том, что мне очень нужна помощь, а я не знаю, к кому здесь обратиться. Я должна уехать в Африку, нужен новый паспорт, я не могу уехать под своим именем.

– Вас разыскивают? Что-то случилось?

На секунду у меня мелькнула мысль, что Ариадна совершила какое-то страшное преступление в Советской России и поэтому скрывается, но я тут же прогнала эту мысль. Ариадна не была похожа на преступницу. Она просто человек, который скрывает какую-то тайну.

– Это долго и сложно объяснять. Скажем так, это конфликт с существующим режимом. Это ни в коем случае не криминал или что-то в этом роде. Не подумайте, ради бога, что я мошенница или авантюристка…

– Я так и не думаю, – заверила я.

– Я рада, спасибо за доверие. Было бы немыслимо, если бы меня считали… – Ариадна замолчала.

– Вы можете располагать мною, – пообещала я. – Все, что от меня зависит, я сделаю. Не сомневайтесь.

– Благодарю. Итак, мне нужен новый паспорт и… немного денег. Я верну вам, как только смогу!

Я задумалась. У меня не было ни сомнений, ни колебаний. Я, обычно такая осторожная и недоверчивая, сразу решила помочь новой знакомой. Но было что-то в ее глазах… В этих огромных темно-голубых глазах. Такие глаза, наверное, бывают только у ангелов. Человек с такими глазами не может лгать.

– Когда вам нужен паспорт?

– Как можно скорее.

Мне было очень любопытно: почему Африка? Но я понимала, что такие вопросы задавать не имею права. Это личная тайна Ариадны. Если она захочет, то поделится со мной… Но мне почему-то думалось, что эта тайна не из тех, которыми делятся.

– Я постараюсь, – пообещала я. – У моего мужа есть знакомые со связями. Весьма влиятельные люди. Его, правда, сейчас нет, но думаю, что если к ним обращусь я, то мою просьбу не оставят без внимания.

– Еще раз благодарю, – проговорила Ариадна.

– Но я пока еще ничего не сделала, – запротестовала я. – Вот когда сделаю…

Ариадна улыбнулась. О, если бы я могла описать, какая у нее была замечательная улыбка! Как будто бы солнце озаряло блеском водную гладь. Я помню, как в детстве наблюдала игру солнечного света и водных бликов на реке… От улыбки Ариадны так же теплело на душе.

Все устроилось на удивление быстро. Меня спросили: надежный ли человек, ради которого я старалась. Я заверила друзей мужа, что ручаюсь за эту женщину, что она моя дальняя родственница. И через несколько дней паспорт был готов. Но я не представляла, как расстанусь с Ариадной. За эти дни мы очень подружились. Вместе ходили гулять в Булонский лес, в Люксембургский сад, бродили по Парижу, заходили в кафе, и я угощала Ариадну булочками и кофе. Мы сидели на берегу Сены, смеясь, рассказывали о своем детстве и юности. Мне впервые было не больно вспоминать прошлое. Ведь в нем было столько хорошего!

Я обратила внимание, что Ариадна обрывала свои воспоминания, когда они подступали к событиям октября семнадцатого года. Это была линия, за которую она не заглядывала. Она упомянула, что мать с отцом умерли в восемнадцатом году, а еще у нее была тетушка, которая Ариадну очень любила, но тетушка тоже недавно скончалась. В одной из реплик прозвучало, что многие ее родные погибли во время стихийных событий семнадцатого года, последующей Гражданской войны и разрухи. Но это была та бездна, куда Ариадна запрещала себе заглядывать. В России у нее осталась родная сестра, и было заметно, что Ариадна очень о ней переживает.

Как я поняла, Ариадна была ученым, биологом, занималась интересными исследованиями, правда, конкретно она мне о своей работе не рассказывала. А я не спрашивала. Но как же отрадны были те далекие воспоминания! Как много общего было у нас. Прогулки на природе, летние поездки в Крым и Ниццу, гимназия, любимые учительницы и противные классные дамы. Первые подруги и робкие влюбленности в кузенов и приятелей кузенов. Весь этот забытый, но незабвенный мир встал передо мной. И что-то подсказывало мне, что вряд ли я снова погружусь в такие подробные воспоминания. Передо мной вставало прошлое, дорогие лица умерших родных и знакомых.

В последний день, накануне отъезда Ариадны, мы гуляли в Люксембургском саду, и я воскликнула:

– Как жаль, что вы завтра уезжаете! Мне страшно не хочется расставаться с вами.