Андрей Кивинов - Волшебник

До конца пути Андреев глаз больше не открывал.

В собственной мужской харизме Андрей Романович Гончаров никогда не сомневался. Статен, породист, богат… Отсюда острый мужской вопрос – а стоит ли ограничивать себя в вопросе женском? И логичный ответ – не стоит. Вон их сколько – симпатичных и трепетных. И каждая готова. Достаточно произнести волшебное заклинание «А не поужинать ли нам в “Невском паласе”»? Но с Алисой-Светловым заклинание не работало. Буксовала и харизма – не стремилась охотница на колдунов-оборотней броситься в «Невский палас». Ограничивала общение чисто деловой тематикой. А ему-то, ему-то, бедному, хотелось большего. Всю ночь рыдал в подушку, а утром отпарил костюм. Самый дорогой из гардероба. Классический, серый в ненавязчивую полоску. По одежке, так сказать… Прочитал пару свежих анекдотов и десяток афоризмов на все случаи жизни. По уму, так сказать…

Хронометр престижной швейцарской марки показал начало седьмого. У входа в метро добрый молодец демонстрировал фокусы, крутил огненные колеса, изображал огнедышащего дракона. Красна девица обходила с шапкой зевак, собирая дань за шоу. Гончаров вспомнил студенчество. Он тогда входил в серьезную бригаду. С сокурсниками окучивал подземную грядку – бегали по вагонам метро и исполняли народные песни Ямайки. Андрюша работал на бонго – маленьких барабанах, закаляя характер и отбивая ладони. Инструменты и фальшивые дреды брали напрокат из студенческой базы. Заколачивал неплохо, на ужин и проездной хватало. Но тут объявилась другая бригада – из училища Римского-Корсакова, зовущаяся в народе «Римскими». По беспределу лабали классику. Упали доходы – тесно двум кланам на одной грядке. Забили, в итоге, старшие стрелку в «Девяткино», на конечной станции. Дальше по схеме – терки, распальцовка, распевка. Кто-то из «Римских» не выдержал – выхватил из-за пояса смычок. А любому интеллигентному человеку известно – достал смычок – играй. Тут-то и вскрылся «порожняк». «Римские» шпилили под «фанеру», в «живую» они – фраера. Что вообще не по понятиям. Так даже «ресторанщики» последние себя не ведут. И снова, было, освободилась грядка. Да ненадолго. Подтянулись театральный институт, консерватория и прочие команды музыкального профиля. Но всех их вскоре пододвинула самодеятельность из Академии МВД. Пришлось повесить бонго на гвоздь. Теперь даже на проездной не хватало.

Алиса выпорхнула из метро. Он сразу выделил ее из серой толпы. Голубое шифоновое платье делало ее похожей на эльфа, случайно залетевшего из другого измерения. Правда, на взгляд Андрея Романовича, зона декольте могла бы быть побогаче. Светлые волосы небрежно разметались по плечам, но посвященный узрел бы здесь руку умелого парикмахера-стилиста.

Гончаров шагнул навстречу, выставив перед собой красную розу – символ страсти.

Алиса взяла розу словно ручку для автографа – автоматически как-то, хотя не походила на девушку, избалованную цветами и подарками. Именно потому, что приняла бы дары не от каждого. К такой нужен особый подход. Фальшь сразу учует.

Обменявшись приветами, эльф и волшебник устроили пикировку взглядами – Гончаров не выдержал первый.

– Алиса, можно задать один личный вопрос?

– Можно и два.

– У нас деловое свидание или не только?

– А если не только? – она улыбнулась, но без дешевого кокетства.

– Есть одно предложение… Полетать.

– Звучит двусмысленно.

– Ничего такого. Не кокаин. Здесь рядом колесо обозрения.

– Я с детства высоты боюсь.

Алиса не гнала «порожняк». Страх появился лет в шесть. Как-то родители вязли ее в поход на Ладогу. На байдарке по огромному непредсказуемому озеру с маленьким ребенком. Верх безрассудства!

С ними отправилась еще одна парочка любителей хлебнуть адреналина. С дочкой на пару лет постарше. Из-за нее-то все и произошло. Девчонки подружились. Бегали вместе по безлюдным островам, обменивались страшилками, ели ягодки и грибочки. Иногда рано утром выбирались из палаток, чтобы вместе встретить рассвет. Окружающий мир просился на полотно Шишкину. Стволы сосен, золотые лучи, розовый вереск, пушистые ели, касавшиеся земли своими зелеными юбками. Природа, не тронутая жадным лесозаготовителем, манила и звала в сказочную даль. И однажды девчонки забрались особенно далеко от лагеря. Высокая скала нависла над прозрачной водой, а там, внизу, резвились рыбки – щуки, плотва, карасики. «Бежим за удочками, – предложила подружка, – поймаем, зажарим и сожрем!» Они и раньше рыбачили, но под присмотром взрослых. На этот раз решили никому ничего не говорить, а поразить уловом.

Вот только подобраться к рыбкам оказалось не просто. Нужно было спуститься вниз по отвесной почти скале. Без специального оборудования. Устроиться на маленьком плато поближе к воде и тогда уже закинуть удочки. Алиса смело последовала за подружкой. Живых червяков на крючки они подвесили заранее. Закинули удочки, но рыбы их игнорировали, то ли потому, что видели рыбачков, то ли потому, что были сыты, а может, червяков пожалели. Терпеливо посидев над водой и так никого не зацепив, девчонки решили уходить. Но если старшая сумела забраться обратно, то Алиса застряла. Повисла на уступе на хрупких детских ладошках над рыбками, раскрывшими зубастые пасти. «Не червячков нам надо, а плоти человеческой!» Плавать она еще не умела и явственно поняла, что сейчас сорвется и погибнет. Но держалась, пока не примчались офигевшие родители. Пороли до посинения мягких тканей. Вот тогда-то и возник страх высоты. Детская фобия, сумевшая проникнуть во взрослую жизнь. И сейчас при виде ремня ее бросало в дрожь.

– Как говорил Карлос Кастанеда: «Чтобы одолеть страх, нужно всего лишь не убегать», – блеснул приготовленным афоризмом Гончаров. – Посмотри в лицо своему страху, и он отступит. Ну что, рискнешь?

– Рискну, – Алиса послушно последовала с ним по аллее героев, вглядываясь в суровые бронзовые лица полководцев Великой Отечественной. К одному из них она пристроила подаренную розу.

Гончаров не зря проштудировал несколько книг по пикапу – типа «Как склонить к активному сожительству девушку своей мечты» – и теперь пытался нащупать у своей новой знакомой слабое звено. В ментальном смысле, разумеется, а не в физическом. Ага, боится высоты. Сейчас, испугавшись, прильнет к его сильному плечу, с ужасом глянет вниз и попросит о пощаде. Не прильнула.

– Ты прав, – согласилась она в верхней точке. – Вполне терпимо. Посмотреть в лицо страху… И вполне даже симпатично.

– Одну фобию мы убили. А что еще?

– Боюсь темных закрытых помещений. Лет в семь застряла в лифте. И свет погас. Три часа страха. Мне как раз подружка про лифт-убийцу страшилку рассказала. Лифт останавливается, гаснет свет, а потом падает с десятого этажа. Я все три часа и ждала.