Михаил Михеев - Запах «Шипра». Повесть

Леша послушно налил мне коньяку. Мы чокнулись, я отважно выпила свою рюмку. Кажется, на Валюшу это произвело впечатление.

- Когда улетаете? - спросила я у Леши.

- Завтра.

Бессонова сразу низко наклонилась над своим бокалом, и слезинки закапали в вино.

- Ну, что ты, Валюша! Ну, не нужно, я же скоро вернусь.

- Скоро?.. Через два месяца.

- Ну и что - два месяца. Они знаешь как быстро пройдут. А как вернусь, мы поедем с тобой на юг.

Бессонова подняла голову и вытерла глаза.

- Насовсем?

- В отпуск. На месяц.

- Совсем бы отсюда уехать.

- Совсем меня не отпустят. А чем у нас здесь плохо? Вот зимой поедем в наш санаторий.

- Холодно здесь…

- Мы будем с тобой ходить на лыжах.

- Я не умею на лыжах.

- Да я тебя научу. Ты у меня еще так будешь ходить на лыжах…

Милый мальчик Леша… Он так хорошо сказал это: «Ты у меня!»

Невесело было все это мне слушать. Я предполагала, что не будет у них ни лыж, ни санатория… Независимо от того, узнаю я что-либо новое или нет. Зло уже совершилось, и за преступлением последует наказание. Они еще ничего об этом не знают, а я знаю, но уже ничем не смогу им помочь.

У меня появилось ощущение какой-то вины перед ними, перед Бессоновой за то, что мне лично не угрожает такая беда, как ей, потому что у меня воспиталось прочное чувство уважения к государственному добру, а у Валюши этого почему-то не произошло.

Я смотрела на ее глаза, набухшие слезами, и мне казалось, что она уже сама чувствует, ожидает эту страшную беду.

- Допьем!-Леша поднял рюмку.

- За хорошую вам дорогу! - пожелала я ему.

- За хорошую вам работу,-сказала мне Валюша.

Я не знала, чего ей пожелать, чтобы это не было ложью, и только молча кивнула в ответ.

Когда я вернулась домой, Петр Иваныч встретил меня в коридоре, молча покачал головой и пошел на кухню готовить кофе по-бразильски.

С нетерпением я ожидала звонка Аллаховой.

Старалась не отлучаться надолго со склада. Беспокоилась, понимая, как много может значить этот звонок: она или принимает меня в свое общество, или нет. Если принимает, следовательно, решила ко мне приглядеться, не смогу ли я ей быть чем-то полезной -«ведь ей необходимы сообщники. Если не позвонит, значит, я ей чем-то «не показалась», мне придется начинать все сначала, и решение задачи усложнится во много раз.

Я потеряла уже всякую надежду…

Аллахова позвонила на третий день. Рита Петровна отсутствовала. Трубку сняла наш бухгалтер и без лишних слов передала ее мне.

Аллахова не назвала себя по телефону - я узнала ее голос.

Она сказала, что выполнила мой заказ и я могу приехать к ней на склад. Когда? Да хотя бы сегодня вечером…

После работы, перед тем как поехать на Главный склад, я купила черный карандаш для косметики. Мазнула по ресницам, поставила в уголках глаз по черточке. Я никогда не делала этого раньше.

Пригляделась к своему отражению в зеркале и решила, что это как раз то, что мне сегодня нужно.

И вот наконец-то я стояла на пороге учреждения^ за которым столько дней наблюдала только издали.

- Спокойнее! - сказала я сама себе.- Спокойнее… Не терять хладнокровия…

Главный склад Торга мало походил на наш грязный неухоженный складишко. В вестибюле - узорный линолеум, ковровая дорожка, пальма в зеленой кадушке. На стене висел роскошный красочный плакат: милая девушка советовала хранить деньги в сберегательной кассе, обещая за это автомобили, холодильники и развесистые пальмы черноморского побережья.

Меня встретила Валюша Бессонова. Она улыбнулась мне как старой знакомой, и у меня опять стало неуютно на душе.

- Улетел?

- Улетел… Пойдемте, там вас уже ждут.

Она пошла вперед.

Кабинет заведующего складом на нашу «контору» тоже никак не походил. Как полагается солидному кабинету, двери были обиты коричневым дерматином, в шашечку. В двери был врезан американский замок. «Закрываются, значит…» - подумала я.

В углу за полированным письменным столом сидела Аллахова. Она приветливо кивнула, протянула руку. С дивана, стоящего у стены, поднялся мужчина, полноватый, лет за сорок, с пухлыми губами и лысинкой. Он поклонился мне.

«Колесов!» - подумала я.

Это на самом деле оказался Колесов.

- Наш Олег Владимирович,- пояснила Аллахова,- бог снабжения комбината и наш благодетель в отношении «что достать». Может достать все. С моим кладовщиком, я знаю, вы уже познакомились. Садитесь, пожалуйста.

Она указала на диван, и я послушно села рядом с Колесовым. Он взглянул на мои колени.

- Как там Рита Петровна? - спросила Аллахова.- Усердствует, как всегда? А ты, Валюша, почему, как бедная родственница, подпираешь косяки? Садись. Да не хмурься ты, горе мое! Приедет твой летчик, точно тебе говорю. Такие, как он, приезжают. Вот за Олега Владимировича я бы не поручилась. Он мог бы и не приехать… Олег Владимирович, да не оправдывайтесь, не стройте из себя праведника, зачем это вам. Если перед Евгенией Сергеевной, то ей праведники, думаю, тоже не очень нужны.

Аллахова вела разговор спокойно и уверенно, в ее поведении не было наигранности.

Я слушала ее и понимала, как нелегко будет здесь что-либо узнать.

- Евгения Сергеевна,- продолжала Аллахова,- я передала Олегу Владимировичу вашу просьбу. Кажется, она не доставила ему особых хлопот.

- Какие пустяки! - подтвердил Колесов.

Он поднял с полу портфель, отличный современный портфель, размером с хороший чемодан, щелкнул бронзовой пряжкой и вытащил бутылку.

- Вот - «Ереван». Как я понял, это и требовалось?

- Спасибо!

- Прошу вас. Одной бутылки вам хватит?, пока, разумеется!

- О, вполне.

Колесов достал из портфеля такую же вторую бутылку.

- Тогда эту мы разопьем за знакомство. Светлана Павловна, надеюсь, нам разрешит.

Аллахова погрозила пальцем шутливо.

- В рабочем помещении, Олег Владимирович!

- Рабочий день закончился.

- Все равно, что подумает о нас Евгения Сергеевна!

Колесов повернулся ко мне:

- А что подумает Евгения Сергеевна?

Конечно, все это была немудреная разведка, дешевая игра. Но, тем не менее, это была разведка.

- Думаю, что это ценное предложение.

- Видите, Светлана Павловна! На молодежь всегда можно рассчитывать. Валюша, милая, добудь-ка нам рюмки.

- Чего их добывать,- отозвалась Бессонова.- Вон они, в тумбочке, там же, где стаканы. Что, не знаете?

Бессонова явно выходила из игры.

- Валюша! - вступила Аллахова.- Откуда Олегу Владимировичу знать, где у нас рюмки? Достань, пожалуйста.

Колесов подтащил к дивану низенький журнальный столик, который стоял у стены, снял с него какие-то бумаги и рекламные проспекты. На полированной столешнице виднелись многочисленные кольцевые отпечатки.

Бессонова, насупившись, достала из тумбочки пластмассовое блюдечко с рюмками. Колесов ловко откупорил бутылку.