Михаил Михеев - Запах «Шипра». Повесть

- Чему вы улыбаетесь?

Я смутилась.

- Да, так… от необычности обстановки.

- Что ж, это хорошо, что вы улыбаетесь. Для вас хорошо.

- Не понимаю.

- Это я вижу. Иначе вы бы не улыбались. Скажите, пожалуйста, как вы относились к Бессоновой.

Я обратила внимание на прошедшее время глагола - «относились». Значит, Валюшу арестовали, теперь она человек, которого называют уже не «товарищ», а «гражданин», а об отношениях с ним говорят уже в прошедшем времени.

- Я хорошо к ней относилась.

- Она была вашей хорошей знакомой?

- Почему - была? - заупрямилась я.- Она и сейчас моя хорошая знакомая.

Следователь Заплатова промолчала. Она взяла ручку, что-то поправила в своем протоколе, кажется, поставила запятую. Эта молчаливая пауза сразу встревожила меня.

- Что случилось?

- Вашей хорошей знакомой уже нет. Бессонова умерла.

Когда Валюша утром не явилась на работу, никто на Главном складе не встревожился. Случалось такое и раньше. Перепила немножко, с кем не бывает! Отоспится - придет…

Но вскоре на склад позвонили жильцы - соседи Бессоновой по квартире. На лестничной клетке появился сильный запах газа. Достучаться к Бессоновой не могли, решили, что она ушла на работу и позабыла закрыть газ. Недавно в соседнем доме из-за подобной оплошности произошел взрыв. Хорошо, обошлось без человеческих жертв.

Узнав, что Вали нет и на работе, соседи встревожились. Вызвали техника. Вскоре прибыла милиция. Дверь взломали.

Валю нашли в постели скрюченную, посиневшую.

Уже мертвую…

- Отравление газом,- сказала следователь Заплатова.- На плите стоял чайник с водой, газ был открыт, но не зажжен.

- Несчастный случай?

- Вот это нам и хочется уточнить. Скажите, она не походила на человека, собирающегося покончить с жизнью?.

Мне пришлось подумать над ответом. Я не стала упоминать об истинных переживаниях Вали - здесь разговор пошел бы о вещах, которые следователю мог бы объяснить только полковник Приходько.

- Нет, не походила,- ответила я.- Правда, веселой тоже она не была, ее жених уехал в командировку, она тяжело переживала эту разлуку. Но она его ждала.

- Понятно. Мне тоже не кажется это самоубийством. Не похоже, чтобы, решив умереть, она перед этим захотела бы напиться чаю и поставила чайник на плиту. Не так ли?

- Да, я тоже думаю.

- Но разве чайник на плиту не мог поставить кто-то другой?

Вот тут я поняла следователя Заплатову.

Ей известно, что мы с Колесовым были у Вали за какие-то часы до ее смерти. Следователь Заплатова проверяла версию, не могли ли мы оказаться пусть невольными, но тем не менее виновниками ее гибели, по какой-то роковой нашей небрежности.

- С Колесовым я уже говорила. Теперь прошу вас подробно вспомнить все с того момента, как вы покинули квартиру Аллаховой.

- Хорошо.

Я решила не говорить о пьяной драке, считая, что Колесов об этом тоже не стал бы рассказывать.

- Бессонова выпила лишнее, и мы с Колесовым решили проводить ее домой.

- Кто из вас первым высказал такое желание?

- Кажется, я. Колесов решил мне помочь.

- Его помощь была необходима?

Вопрос поначалу показался мне даже не относящимся к делу. Но я сообразила, что отвечать на него нужно точно, иначе в дальнейшем мне будет еще сложнее.

- Нет,- сказала я.- Пожалуй, я смогла бы отвести Бессонову и одна, хотя мне было бы труднее.

- Чем же вызывалось это желание Колесова? Сочувствием к Бессоновой? Или здесь была другая причина?

Ничего не скажешь, вопросы она ставила тактично и умело. Видимо, следователь Заплатова хотела выяснить мои отношения с Колесовым, чтобы решить, в какой мере будут искренни мои показания на его счет.

- Думаю, что ему хотелось побыть со мной.

Я ожидала следующего вопроса, который сам напрашивался. Но следователь Заплатова только кивнула головой. Больше она меня не перебивала до момента, когда я упомянула, что прошла на кухню.

- Теперь постарайтесь точно восстановить все, что вы делали на кухне. Даже то, что вы думали на кухне, если сможете это вспомнить. Вы ведь сами были не очень…

- Да,- ответила я.- Сама я была не очень. Во всяком случае, не настолько, чтобы что-либо забыть. Мне захотелось пить. Я вначале собиралась налить из чайника, потом передумала и наполнила стакан холодной водой из-под крана.

- Это вы точно помните? - спросила следователь Заплатова.- Что вам захотелось именно холодной во-ды, а не горячего чая, скажем? В тот вечер на улице было довольно холодно.

- Да, на улице было прохладно. Но нам столько пришлось повозиться, чтобы доставить Бессонову на пятый этаж. Потом я ее раздевала, укладывала в постель, и мне стало даже жарко. Хорошо помню, как взяла со столика стакан, отвернула кран, попробовала воду рукой и уже потом наполнила стакан.

- А где стоял чайник?

- На кухонном столике.

- Не на плите?

- Нет, на кухонном столике.

- А пока вы пили воду, что делал Колесов?

- Колесов сидел в кресле и пил вишневый компот. Потом…

Я замешкалась. Разговор подошел к таким вещам, о которых мне не хотелось бы упоминать, но и не говорить о них тоже было нельзя. Следователь Заплатова уловила мою заминку.

- Евгения Сергеевна,- сказала она,- мне, видимо, придется уточнить одну вещь…

Догадаться было нетрудно, и я сама пошла навстречу ей.

- Я понимаю вас. Нет, я равнодушна к Колесову. Более того, он мне неприятен. Он мой случайный знакомый, у меня нет личных причин как-то выгораживать его или защищать. Но он тоже не прикасался ни к чайнику, ни к плите. Пока я пила воду, он стоял за моей спиной.

- Вы могли его видеть?

- Нет.

- Тогда почему вы так уверены, что он, незаметно для вас, не мог протянуть руку и открыть кран?

- Потому… потому, что его руки лежали на моих плечах.

Следователь Заплатова промолчала. Конечно, все это плохо увязывалось с предыдущим заявлением, что Колесов мне неприятен, но объяснять я ничего не стала.

- Потом вместе с Колесовым мы вышли из кухни, вернулись в комнату. Бессонова спала. И тогда мы ушли… Да, перед тем, как выйти из комнаты, я приоткрыла форточку.

- Приоткрыли или прикрыли?

- Открыла. Открыла форточку настежь. Мне показалось, что в комнате душно.

- Это не мог быть запах газа?

- Нет, просто было душно. Я помню, как в форточку сразу подуло с улицы и я поправила на Бессоновой одеяло.

- Сантехник сказал, что форточка была закрыта. Он открыл ее сам, когда проветривал комнату.

- Вот как? Значит, Бессонова закрыла ее, когда вставала. Если бы форточка была открыта…

- Тогда, вероятно, Бессонову удалось бы спасти. Самое логичное - предположить, что погибла она от собственной неосторожности. Легко представить, как все произошло. Проснулась с затуманенной с похмелья головой. Налила чайник, поставила на плиту. Открыла газ и не зажгла. Прилегла в постель и уснула.