Динни Пэн - Сокровища Джарда. Западня XX века. Ловушка для Марианны. Казнить палача. Тайна рабыни Изауры

… Между тем романтичный Антуан Дамиани, укалывая шипами свои длинные пальцы, плел для Эстер, сидевшей рядом с ним на той самой скамеечке в розарии, венок из желтых роз, поминутно восхищаясь то розами, то Эстер, то Марианной.

— … Ты просто — избранница Судьбы, Эстер! Получить в подарок такую сестру, как Марианна, — счастье. Более всего я ценю в людях самоотверженность. Наступает минута, когда вы должны наконец… увидеть друг друга, обнять, расцеловаться! — Антуан восторженно потряс венком из роз. — Обе вы уже достаточно окрепли…

Внимая своему давнему — иногда надоедливому, иногда забавному — любовнику, Эстер усмехнулась про себя: “Весенний болван!” Ее роскошное кимоно, в которое были вплетены десятки цветов, казалось, испускало радугу — и бабочки, привлеченные этим “Цветником”, кружились возле Эстер, но особенно докучали пчелы.

— Надо сказать Брикману, — пробормотала она.

— Пригласить его на прием в честь Марианны? Ве-ли-ко-леп-ная идея!

— Надо сказать о том, — резко перебила Эстер, — что здесь не пчельник! И я плачу Брикману не за пчелиные укусы!

Огромными от удивления глазами Антуан посмотрел на Эстер. Уж кому-кому, а ему слишком хорошо была знакома крайняя раздражительность Эстер. Ох как быстро она умела впасть в истерику, начать швырять вещи, оскорблять… Но раздражаться сейчас, в такой радостный день полного, как уверил их Брикман — исцеления? это было непонятно Антуану.

— Марианна похищена! — крикнул Эдмон, увидев Эстер и Антуана. — У Брикмана записка от них. Видимо, потребуют выкуп.

— О святая дева Мария! — запричитал Антуан. — Какое несчастье!

— Ай, брось! — отмахнулась от него как от назойливой пчелы Эстер. — Обычное дело с похищением, вымогательством и другими скучными вещами!..

— Похитители приняли ее за вас, Эстер, — пояснил Эдмон, намереваясь быстро уйти и приступить к выполнению задуманного: объехать кое-какие злачные места, где могут отыскаться следы похитителей, хотя, конечно — велик Париж…

— Неужели иначе?! — сардоническая усмешка тронула губы Эстер. — Нищих красть не будут!

Трудно сказать, содержался ли обидный для Марианны подтекст в этом заявлении Эстер, но Эдмон своим чутким сердцем уловил его: Марианна — просто “нищая” по сравнению с ней, купающейся в роскоши Эстер Лепелетье — злоба и досада охватили Мэя, и он сурово обронил:

— Но почему-то в критических ситуациях толстосумы вынуждены обращаться к нищим за помощью! — намек прозвучал столь ясно для всех, что Эстер сдалась:

— О Боже, Эдмон! Я вовсе не хотела никого обидеть. Я благодарна Марианне за ее кровь. Мы как бы вновь породнились с ней, — улещала она своенравного и крутого — не сравнить с размазней Антуаном! — Мэя.

— … А если уж о богатстве, — продолжал тот, — то Марианна владеет небывалым по нынешним тяжким временам сокровищем — великой отзывчивостью, способностью сострадать, и не просто сострадать — слезы лить умеют многие, — а готовностью действенно помочь!

— Золотое сердце, — прошептал Антуан и крикнул вслед уходящему другу: — Где тебя искать, если что?

— Не беспокойся обо мне. Подумай лучше о Марианне.

… Более всего Эстер заело не то, что ее практически отчитал Эдмон Мэй, преподнеся ей лекцию о благородстве нищеты и порочности богатства, и не то, что Антуан с готовностью подпевал другу — более всего ее раздосадовала их реакция на сам факт похищения: ведь по сути опасность угрожала ей и только ей — Эстер Лепелетье. Эта свалившаяся на их головы неизвестно откуда Марианна была ни при чем — “пала жертвой обстоятельств”, как говорят в подобных случаях. Однако, и Эдмон, и милейший Антуан упорно делали вид, что не понимают проблемы и, приняв на себя роль освободителей, метались в поисках украденной.

Ну похитили — что с того?

Едва лишь разберутся в том, что им в руки попал не бриллиант “ЭСТЕР”, а фальшивка “МАРИАННА”, как сию минуту вышвырнут вон.

Саму Эстер похищали семь раз. Эстер знала правила игры. Никогда не подписывала чек более чем на сто тысяч. Никогда не подписывала чек сразу — тянула, играла на нервах похитителей, ибо знала: игры играми, но за ней — настоящая сила — деньги. Огромные деньги. И если похитители сделают любой неверный шаг, их уберут одного за другим: сначала — рядовых исполнителей, затем среднее звено координаторов кражи, а “на десерт” — и самих организаторов.

Лет десять при Эстер находился Жан — “мальчик для поручений” — довольно мерзкий на вид неопрятный детина с сальными волосами и лошадиной физиономией. Как паук, он держал в своих грязных лапах концы всех нитей, которые вели к различным группам вымогателей. Самое большее — через двое суток после похищения — он уже знал, куда надо стремиться за хозяйкой — и ни разу не ошибался. Эстер и платила ему за этот его небольшой, негромкий, но четкий бизнес.

Не ведая о деликатных миссиях Жана, Эдмон и Антуан должны были наперебой предлагать ей защиту и охрану, предостерегать ее, Эстер Лепелетье, от опасности, а они твердили одно и то же: Марианна-Марианна… Сразу отошло на второй, на третий, на пятый /!/ план счастливое исцеление Эстер — о нем даже не упоминали. Ее возлюбленный и его друг дуэтом пели: “О, Марианна!”.

А Эстер не привыкла находиться на задворках событий, и она сумеет отомстить тем людям, которые переакцентировали внимание всех и вся — на себя. Эстер умеет мстить. Она вовсе не зла, не коварна, но в нужные моменты может проявить силу воли.

… Такие странные мысли занимали мадам Лепелетье по дороге домой, на виллу “Терри” (уменьшительное от Эстер) из клиники Брикмана.

Одна единственная “Терри” — умилилась Эстер — осталась верна хозяйке и встретила ее прежней роскошью, уютом и преданностью.

Горничная прослезилась от счастья, увидев госпожу, и доложила, что бассейн наполнен теплой морской водой.

… Обнаженная Эстер плавала в теплом бассейне, а дурашливый Антуан вместо того, чтобы восхищаться ею — русалкой! феей! богиней! — метался по парапету, приговаривая:

— Ну почему они не требуют выкуп? Почему?!

У него не хватало ума сообразить, что похитителям не нужно требовать выкуп. Приняв Марианну за Эстер, они добиваются ее подписи на чеке, а у той не хватает ума подписать чек: подпись, естественно, не совпадет — и “великомученицу”, Эстер усмехнулась, Марианну сразу не то что отпустят — вышвырнут, узнав о подмене.

…Наслаждаясь чашечкой горячего шоколада, Эстер сидела в столовой, представляющей из себя круглый зал с витражными окнами, сквозь которые пробивалось разноцветное солнце и красными, синими, желтыми, зелеными кусками ложилось на блестящий паркет, на пуховый, дивных узоров, ковер, на прекрасный мебельный ансамбль красного дерева.