Шандор Иллеш - Список жильцов

Милицейская машина с включенной сиреной промчалась по проспекту Ракоци прямо к Восточному вокзалу и вскоре свернула в одну из боковых улочек. Вышли из машины.

— Куда мы идем? — спросил Детваи.

— В кафе, здесь, на углу.

— И что, там мы найдем и убийцу? .

— Не задавай глупых вопросов, старина! И вообще, если ты хочешь сопровождать меня, пожалуйста, ничего не говори. Только наблюдай.

— Ну ладно, ладно... Иди впереди, я следую за тобой.

Они зашли в небольшое кафе, где не было ни души, и сели за маленький круглый столик. Бартош заказал два двойных кофе и одну рюмку коньяку.

— А ты разве не пьешь? — удивился репортер.

— На работе — никогда.

Официантка принесла сначала кофе и ушла за коньяком. Когда она принесла и его, Бартош спросил:

— А скажите, девушка, у вас есть вишневый ликер?

— Есть. Вам принести?

— Нет, спасибо. Я просто поинтересовался. А в котором часу вы закрываете? Видите ли, я сегодня встречаюсь с друзьями...

— В десять...

— И всегда. в это время?

— Всегда.

Бартош поблагодарил и расплатился, подождал, когда Детваи допьет свой коньяк, и направился к выходу. Репортер последовал за ним.

На улице Детваи спросил у товарища:

— Ты что, спятил?! И это — все? Стоило приглашать меня ради этого?

— Погоди, не торопись с выводами! Ты все увидишь и получишь исчерпывающие объяснения. Который сейчас час?

— Четыре часа, — взглянув на часы, ответил Детваи. — Это важно?

— На счету каждая минута. Имей в виду, что операция, свидетелем которой ты стал, продумана во всех деталях; имеют значение каждая минута, каждое слово, каждое движение. Ну пошли.

— К убийце?

— Почти что да. Но я уже предупреждал тебя: молчи и наблюдай! Иначе мне придется еще раз подумать, брать ли тебя с собой.

— Обещаю не рассуждать и не расспрашивать.

Дальше они пошли пешком. На углу Бартош сам обратился к репортеру:

— Мне может понадобиться твоя помощь. Могу ли я на нее рассчитывать?

— Располагай мною как тебе нужно.

— Тогда слушай: зайдешь сюда, в этот подъезд. Потом я тебе все объясню. Здесь мы встретимся снова в шесть часов вечера, в подъезде или на третьем этаже. Только не забудь: ровно в шесть. А теперь запоминай: ты поднимешься на второй этаж к преподавателю музыки... Как же его зовут?.. Ага? К Забехени и расскажешь ему, о чем идет речь. Если нужно, возьми нашу милицейскую машину — шофер Ференц знает, я предупредил его. И привезите мальчика. Главное, не забудь: в семнадцать часов пятьдесят пять минут ты появляешься.

Детваи был горд данным ему поручением.

— Все будет в порядке. Можешь смело положиться на меня, старина, — сказал он, потирая руки, и тут же бросился к автомашине. Бартош с улыбкой посмотрел ему вслед.

На часах ровно без двадцати шесть. Бартош дважды позвонил. За дверью — тишина. Он снова нажал кнопку звонка, уже более настойчиво. Ведь Лендваи дома — Бартош, стоя в подъезде одного из домов на противоположной стороне улицы, видел, как Лендваи вернулся домой.

— Кто там? — прозвучал наконец раздраженный голос Лендваи.

— Милиция.

Дверь открылась, на лице Лендваи было написано явное удивление.

— A-а! Это вы, — произнес он. — А я недавно вернулся домой, собрался принять ванну. Поэтому и не сразу открыл.

— Прошу прощения, что помешал вам. Но мне хотелось бы получить ответ на несколько вопросов.

— Пожалуйста, — пробормотал Лендваи. — Это по тому делу, по которому вы уже приходили? Я считаю, его должны приговорить к смертной казни. Он заслужил такой приговор.

— Убийца-злоумышленник всегда заслуживает смерти. Вопрос только в том, кто убийца.

Лендваи ничего не ответил. Лицо его побледнело; он со злобой смотрел на Бартоша, который, взглянув на часы (до шести часов оставалось восемь минут), подошел к окну и распахнул его.

— Вы не против? На дворе такая хорошая погода. А вы разве не открываете окон, когда возвращаетесь домой?

— Меня раздражает уличный шум.

— Вы такой чувствительный?

— В некоторых вопросах — да.

— Подобные посещения тоже нервируют вас?

— Если говорить откровенно.

— К счастью, мой визит не затянется.

— Это означает, что вы сейчас уйдете?

— Вы недалеки от истины. Но сначала нам нужно выяснить кое–что. Это касается Маргит. Ее последнего дня. В тот день вы получили от нее сигнал по телефону. Позвонили ей и сказали, что здесь ваша семья, приехавшая из Сольнока. Кстати, каким поездом семья вернулась обратно?

— Поездом двадцать два десять.

— Ах, ну конечно! Я забыл. В десять часов десять минут вечера. Но на Сольнок есть ведь еще один поезд: в восемнадцать часов. Почему жена с дочкой не уехали этим поездом?

— Они так и собирались сделать, но я их не отпустил. Мне тогда еще казалось, что я смогу обо всем сказать жене...

— Значит, не отпустили... Но почему? Потому что во всем хотели признаться жене? Нет! По другой причине.

— По какой же?

Младший лейтенант взглянул на часы и прислушался.

В холле зазвенел телефон. Бартош вышел в холл и принес аппарат в комнату.

— Меня? — спросил Лендваи и сделал шаг к нему.

— Нет-нет. Оставайтесь на месте, — ответил младший лейтенант и снова нервно взглянул на часы. Но тут же лицо его прояснилось: со второго этажа донеслись звуки рояля. Кто–то неопытной еще рукой играл пьесу Бетховена «Элизе». Лендваи хотел было подойти к окну и закрыть его, но Бартош строго сказал: — Оставайтесь на месте! — Потом прикрыл телефонную трубку носовым платком и начал говорить:

— Я хотел бы предупредить вас... Я только что был свидетелем ссоры...

— Положите трубку! — рявкнул Лендваи за спиной у Бартоша и приставил к боку младшего лейтенанта револьвер.

Бартош положил трубку, но не на рычажки, а сбоку аппарата, гак, что на том конце провода можно было слышать все, что происходит в комнате. И все записывалось на магнитную пленку. Бартош подумал, что ему, может быть, и не придется прослушать эту пленку. «Ну что же, во всяком случае, жизнь пропадет не зря: спасу невиновного». Он быстро повернулся; теперь дуло пистолета упиралось ему в сердце.

— Не двигаться, молодой человек! — холодно проговорил Лендваи и тут заметил, что телефонная трубка не положена на место. Неожиданно сильным ударом левой руки в челюсть он отшвырнул младшего лейтенанта к столу. Бартош потянулся за пистолетом, но удар в пах заставил его согнуться и стать на колени. Лендваи приставил ему револьвер к затылку, а другой рукой положил телефонную трубку на место. Потом извлек у Бартоша из внутреннего кармана пиджака пистолет и спрятал к себе в карман, затем подхватил младшего лейтенанта под мышки и бросил на кушетку.

Помутненным взором Бартош видел, что Лендваи снова поднимает револьвер и целится в него. «Вот сейчас грянет выстрел, — пронеслось в мозгу, — и все будет кончено». Было такое ощущение, будто он стремительно погружается в бездну... Но выстрел не грянул, вместо этого прозвучал телефонный звонок.