Джо Алекс - В бесшумном полете гналась я за ним

— Теперь, когда сэр Гордон мертв, все станет явным, если они дей­ствительно любят друг друга, — сказал Алекс. — Но даю вам слово: я постараюсь, чтобы вы не пострадали из-за своих поступков и своей прав­дивости. Ваших личных дел мы не будем касаться.

Глава одиннадцатая

Бабочка «Мертвая голова»

— И что ты собираешься теперь делать? — спросил Паркер после того, как за Джудит Бедфорд закрылась дверь. — Я еще никогда в жизни не видел такого расследования. Все время ясно, что каждый из них что-то скрывает. Стоило только нажать вот, например, на Рютта, и он рассказал бы много интересного, а быть может, и вообще сломался бы, потому что не похож на крутого парня. А тем временем ты. — Паркер понизил голос и с сомнением покачал головой, а потом с внезапной надеждой закончил: — Или, может, ты рассчитываешь, что допрос миссис Сильвии Бедфорд будет решающим и это именно для нее ты заготовил все свои сюрпризы, от кото­рых оберегал остальных?

— Миссис Сильвия Бедфорд? — поднял брови Джо. — А зачем нам допрашивать миссис Сильвию Бедфорд?

— То есть, как это зачем? — Заместитель начальника криминального отдела хотел, вероятно, произнести слишком много слов сразу и потому застыл с открытым ртом. Потом взял себя в руки. — Ты хочешь сказать, что не намерен допросить всех, кто в момент убийства находился в доме?

Джо вздохнул.

— В твоих устах это звучит так драматично, что я на минуту задумал­ся, уж не совершил ли сам какого-то преступления, не желая допрашивать миссис Сильвию Бедфорд. Мне казалось, что мы находимся здесь не затем, чтобы допрашивать всю округу, а лишь затем, чтобы установить, что тут произошло, иными словами — кто убил Гордона Бедфорда. Но, быть может, я ошибаюсь? — Джо улыбнулся тонкой улыбкой. — Вот что меня всегда умиляет в действиях представителей закона, так это неизбежная необходимость совершать необязательные действия. Если бы я вздумал пользоваться такими методами в моих скромных детективных книжонках, они были бы толщиной по пятьсот страниц каждая, и люди засыпали бы на середине или заглядывали на последнюю страницу, чтобы выяснить, наконец, кто же совершил эти скучнейшие из преступлений. Но вы не под­чиняетесь никаким правилам, кроме одного: чем толще папка с делом, тем лучше работала следственная группа. Вот ты можешь мне сказать, с какой целью мы должны беседовать с миссис Сильвией Бедфорд и задавать ей сотни вызывающих чувство неловкости вопросов, которые будут касаться ее сугубо личных дел, в которых ни ты, ни я не принимаем никакого лич­ного участия?

— Ты что, совсем свихнулся, Джо? — В голосе Паркера звучала тре­вога. — Уж не хочешь ли сказать, что на основании того, что мы до сих пор увидели и услышали, ты уже знаешь, кто убил Гордона Бедфорда, и сумеешь доказать это вне всяких сомнений?

— Да, конечно! — Алекс развел руками. — Я думал, что и для тебя все уже ясно.

— Ах, ты так думал, да? — Паркер мотнул головой. — Так вот, если ты так думал, то ошибаешься, и притом глубоко ошибаешься. Но если это для тебя так просто, то будь любезен объясни мне, кто же убил Гордона Бедфорда и на чем основана твоя уверенность, что убил его именно этот человек, а не какой-либо другой! По моему убеждению, определенные вещи действительно прояснились, но они больше затемняют общий вид, чем освещают его. Кроме того, я должен, наверно, тебе напомнить, что нашей обязанностью является вовсе не поиск какой-либо эффектной гипо­тезы, наша задача — установить факты, причем таким образом, чтобы сабсолютной уверенностью доказать виновность одного из подозреваемых. А для этого необходимо с такой же абсолютной уверенностью исключить остальных. Иначе любой, даже начинающий адвокат сделает мармелад из обвинительного акта и выставит меня на смех.

— Неужели ты, мой глубокоуважаемый друг, можешь предположить, что я пережил бы минуту, когда по моей вине ты стал бы мишенью для издевок газет всей Британии? — Джо снова улыбнулся, как если бы даже сама мысль о кричащих заголовках бульварных газет, именующих Бенжамина Паркера бездарным, показалась ему забавной. — Нет, мне всего лишь кажется, что я закончил расследование и знаю, кто убил Бедфорда. Я бы даже взялся в границах моих скромных возможностей исключить всех остальных подозреваемых, кроме одного убийцы. Именно поэтому сказал, что мы можем приступить к подведению итогов. Кроме того, ты разбудил меня слишком рано, и я был бы счастлив, если бы смог вернуться в свою постель. Представь себе, что могу спать в любое — ну буквально в любое время суток, если мне недостает одного или двух часов сна. К сожалению, Скотленд-Ярд решил сегодня, что мой сон.

— О, прекрати это шутовство, умоляю тебя! В конце концов, речь идет об убийстве и убийце. Я. я никак не могу прервать расследование, если. если не буду уверен, что оно действительно окончено, — добавил он беспомощно, отдавая себе отчет в том, что как офицер, руководящий этим расследованием, он не имеет права так говорить. Но он хорошо знал Джо Алекса и знал, что за такой его улыбкой кроется полная уверенность. В течение их долгого сотрудничества Бенжамин Паркер лишь один раз пережил момент сомнения в друге. Это было в старинном доме, стоя­щем над обрывом, когда все указывало на самоубийство, а Джо упорно просил не прерывать совершенно бессмысленного, по мнению Паркера, расследования. Погибший был известным ученым-демонологом, и очень много в том деле было разговоров о дьяволе. Но в конце концов оказалось, что убийство, которого никто не мог совершить, было все же совершено. И заместитель начальника криминального отдела поверил тогда, что если в этом деле и присутствовал какой-то дьявол, то находился он в мозгу его друга, служа ему, как Фаусту, советом и помощью. Но после тех событий прошло много времени. Теперь ситуация была прямо противоположной: он, Паркер, считал, что следствие только начинается, а уверенный в себе Джо спокойно улыбался.

— Ладно, так что мы должны теперь делать, по-твоему? — спросил он почти с отчаянием.

— Я думаю, что, действительно, следует собрать всех и закончить все это дело.

— Но ты абсолютно уверен, что знаешь, кто убил, и сможешь это доказать?

— Да.

Паркер заколебался.

— Хорошо. — сказал он наконец. — Говори, Джо. Если я скажу, что просто умираю от любопытства, то это будет очень близко к действитель­ности.

И Джо сказал ему.

Спустя двадцать минут все собрались здесь: трое женщин и двое муж­чин. У них были усталые глаза, и все они, каждый по-своему, в большей или меньшей степени нервничали.

Алекс, который стоял в дверях, ожидая, пока все войдут и усядутся, направился к столу, но по дороге свернул к двери кабинета и широко ее рас­пахнул. Опершись на дверной проем, он посмотрел на Паркера, которыйсидел в торце стола, положив перед собой целую пачку бумаг, и на всех жителей дома, которые уселись за столом справа от него, и сказал: