Лиза Марклунд - Прайм-тайм

– Когда это ей необходимо. Откуда ты узнала?

– По надписи «Иисус жив» на ее автомобиле. И потом, девица из Катринехольма по имени Ханна Перссон?

– Правильно.

– Что она здесь делает?

Анна Снапхане глубоко вздохнула. Когда она снова заговорила, ее голос звучал чуть более живо, словно необходимость говорить о чем-то обыденном слегка привела ее в чувство.

– Она партийный секретарь у неонацистов Катринехольма. Дебатировала с двумя анархистами в последней программе, дискуссия получилась дьявольски жаркой. Анархисты напали на девицу и на Мишель. У нацистки из носа пошла кровь. Мне и одному из технарей пришлось вмешаться и разнимать их. В результате я заработала царапину на подбородке.

– Почему она осталась после передачи?

– Бесплатная выпивка. Не захотела уезжать. У тебя есть кто-то еще?

– Барбара Хансон?

– Сучка, да, она приперлась сюда, чтобы поглумиться над Мишель, как обычно. Нажралась, конечно, и спала как мертвая еще до полуночи.

– Как относительно Катрин Беллхорн?

– Я разговаривала с ней совсем недавно, она сидит в комнате, расположенной через коридор от моей.

– Некто Себастьян Фоллин?

– Менеджер Мишель, именно он занимается всеми ее контрактами, рекламой и шоу, лекциями и всем таким. Они поссорились вчера вечером, не знаю из-за чего.

– Бэмби Розенберг, актриса сериалов?

– Бимбо-Бэмби, все так, лучшая подруга Мишель, участвовала в записи предпоследней программы и осталась на вечеринку по поводу окончания съемок. Мишель требовался хороший друг, единственное, что я могу сказать…

– Стефан Аксельссон, видеорежиссер?

– Он руководил всем из автобуса. Хорошо знает свое дело, но настоящий брюзга, ворчит непрерывно по любому поводу.

– Ну есть еще ты и какой-то технарь из аппаратной.

– Ага, Гуннар Антонссон. Он любит этот автобус больше жизни.

– Как считаешь, они будут разговаривать со мной?

Анна Снапхане даже рассмеялась:

– Смотря на кого нарвешься. Себастьян – с гарантией. Стеффе – никогда в жизни. Мишель сама плюнула бы тебе в лицо. Она ненавидела «Квельспрессен» после всего того дерьма, которое вы писали о ней, по ее словам, вы ее преследовали. И я почти согласна с ней.

– Ах, подобное она ведь должна уметь терпеть. Она же публичное лицо. Кто двенадцатый?

Анника заметила, что говорила о Мишель в настоящем времени, спохватилась и постаралась взять себя в руки.

– Он уехал, – ответила Анна.

– Как он смог сделать это? Полиция ведь оцепила весь остров.

– Он уехал рано утром, еще до того, как нашли Мишель.

– Вот как? И кто это был?

Анна со свистом втянула воздух ртом.

– Ну, – сказала она, – это же все равно всплывет рано или поздно.

– О чем ты говоришь?

– Это же останется тайной до того момента, как передача выйдет в эфир. Он играл наверху в музыкальном зале главного здания, поэтому другие гости так и не увидели его. Джон Эссекс.

У Анники чуть не перехватило дыхание от удивления.

– Да ладно тебе. Это правда?

– Ага, а какая девчонка у него, мы прямо слюни пускали все вместе.

– Ты серьезно? Как вам удалось заполучить его в Икстахольм?

– Благодаря Карин, конечно, ее бывший муж – продюсер их группы. Ему отводилась роль главной звезды программы.

Анника даже встала, в такой восторг пришла.

– Это просто невероятно, – сказала она. – Джон Эссекс был в Икстахольме, когда Мишель убили, и сбежал еще до того, как ее нашли.

– Вся группа уехала еще в девять вечера, но Джон остался и пил с нами. Я видела его перед часом ночи, но не знаю, когда он отчалил. Возможно, задолго до того, как она умерла.

– Известно, когда Мишель застрелили?

– Я видела ее около половины третьего ночи. И никакого выстрела не слышала, но меня же не было поблизости от аппаратной весь вечер и ночь. Автобус стоял запертый. К тому же гром гремел просто ужасно время от времени.

– То есть, собственно, будут допрашивать одиннадцать человек, а не двенадцать? Двенадцатый негритенок сбежал?

– Выходит так.

– Что это было за оружие?

Анна заколебалась снова.

– Неонацистки, – сказала она наконец. – Дурацкий револьвер, украшенный орнаментом и ужасно большой, она бегала с ним и хвасталась весь вечер. Ты обещаешь позвонить Мехмеду?

– Да, никаких проблем, я не думаю, что вы задержитесь здесь надолго.

– Вашего брата много понаехало?

– Гораздо меньше, чем можно было ожидать. Они перегородили весь мыс, только немногим вроде меня удалось пробраться внутрь. Как только у полиции еще появятся люди, они попросят пойти прочь и нас тоже.

Они замолчали, слушая шум помех на линии. Анника наблюдала, как дождь время от времени набрасывался на стены теплицы, ей вспомнились прежние Яновы дни, она и Анна Снапхене в пентхаусе Анны в Старом городе. Дождь и тогда лил как из ведра, они смотрели видео.

– Кто мог подумать, что мы будем снова праздновать Янов день вместе, ты и я, – сказала она.

Анна Снапхане не смогла удержаться от смеха, но он был практически сквозь слезы, и она быстро замолчала.

– Кстати, – продолжила Анника, – я сейчас встретила Пию Лаккинен из своей прошлой газеты, и знаешь, что она сказала? По ее словам, весь Катринехольм говорит о том, что Томас бросил меня и детей.

– Ага, – ответила Анна. – И что?

– До чего же люди злы, ты так не считаешь?

– Нет, с чего вдруг?

Они помолчали снова, отношение к семье было одной из двух тем, где их мнения расходились. Вторая касалась тележурналистики.

– Послушай, – сказала Анника, – ты знаешь, кто застрелил ее?

Анна Снапхане шумно вздохнула в трубке несколько раз – опять этот кошмар.

– Я слышала, как двое ужасно ругались наверху в Конюшне перед самой полуночью, – сообщила она.

– И кто же?

– Мариана и Мишель, – прошептала Анна.

– Черт, как неприятно, – сказала Анника.

– Я знаю, – согласилась Анна Снапхане. – Ой, кто-то идет. Мне надо кончать разговор.

Она отключилась. Анника подумала несколько секунд, прежде чем позвонить в редакцию.

Андерс Шюман поднял глаза от стола, когда Спикен отодвинул стеклянную дверь его кабинета.

– Наш скрипач так и не дал знать о себе?

Шюман вздохнул:

– Ни звука. Нам придется отправить кого-то из репортеров на его поиски. Как у нас дела?

Спикен поднял правую руку и провел ею по воздуху, как бы читая воображаемые заголовки:

– Подозреваемые: целый список. Ниже: «Двенадцать знаменитостей не лучшим образом провели время в «Летнем дворце». – Он опустил руку. – Один из них, кстати, Джон Эссекс.

Шеф редакции присвистнул и поднялся.

– Элвис Пресли нашего времени, – сказал он. – От этого вся история приобретает международный характер. – Он прошел мимо Спикена и вышел в помещение редакции. – Они все задержаны?