AlmaZa - Шиншилла [СИ]

Очумев от его спектакля — подобное чувство юмора я не могла в нем предположить, — я вытянула леденец изо рта обратно и, осознав, что он поиздевался надо мной с моим стремлением выполнять свою работу, я нервно хихикнула.

— Не смотри на меня так удивленно, — машина тронулась дальше. — Ты же сама хотела делать минет. Я создаю тебе трудовую атмосферу, так что, будь добра, не расслабляйся.

— Я… — слова подбирались с трудом. Ко всей его крутости, сейчас к нему прибавилась гора очарования. Химчан слегка улыбнулся, и это попало прямо мне в сердце. — А серьёзно, если мы оба будем представлять, что этот леденец — твой член, тебя это заведет, и ты кончишь?

— Это зависит от твоего мастерства, — он всё ещё шутил. А вот я заинтригованной осталась по полной. Это наподобие тантрического секса что-то будет, если удастся.

— Обычно я смотрю клиенту в глаза, когда делаю это и хочу, чтобы он получил оргазм, — призналась я.

— Не могу, я смотрю на дорогу.

— Кстати, а куда мы едем?

— Соси, не отвлекайся, — Химчан улыбнулся ещё чуть шире. Закатив глаза и вздохнув, я осторожно положила леденец обратно в рот, протиснув его между приоткрытых губ и высунув язык, прежде чем завладеть им полностью. Я знала, что краем глаза водитель всё видит. Он приглушенно простонал, слегка поморщив нос, будто я и впрямь сидела меж его ног на своих коленях. Он отличный актер. Просто великолепный. Я сделала паузы в рассасывании, наблюдая за ним. — Эй, не останавливайся! Я уже настроился.

— Ты просто надо мной издеваешься! — я надула щеки и нахохлилась. — Ничего не буду делать, пока не скажешь, куда мы едем?

— Никуда, — он пожал плечами, — я увез тебя оттуда, где, считаю, тебе быть не положено. В силу возраста, в силу моего понимания этого мира. Выкупить тебя ты не разрешаешь, изменить что-нибудь запрещаешь. Значит, я делаю то, что могу, в рамках того, что ты позволяешь.

— Почему?! — я всплеснула руками и топнула ногой. — Из жалости?

Остановившись на светофоре, мы посмотрели друг на друга. Ожидая его ответ, я механически посасывала леденец. Глаза Химчана упали на него и следили за моими движениями языка, лишь примерно понятными по щекам, но он явно додумывал то, что оставалось внутри. Подняв взор с губ к глазам, бывший киллер посуровел.

— Я и так ужасен и отвратителен, Шилла. Если я, старше тебя, почти ребенка, больше чем на восемь лет, начну испытывать к тебе что-то помимо жалости — это будет конец всего хорошего во мне.

— Может, это будет началом чего-то по-мужски плохого в тебе?

— А если это будет плохим до бесчеловечности?

— Но мы-то с тобой знаем, что потеря человечности влечет за собой пробуждение чего-то животного, — повела я одной бровью и, дразня, вытащила леденец наружу, смачно его облизнув. Прошипев вовнутрь, словно перевозбужденный, сквозь зубы, Химчан опять дернул носом и, прикусив нижнюю губу, отвернулся. Господи, он был поразителен до самого основания. — А животные гораздо лучше людей.

— Ты уверена, что готова была бы стать животным? — парень вывернул на широкий проспект, светлый от снега, который был цветным от огней витрин и рекламных проспектов. — Они живут инстинктами.

— Спать, есть и трахаться? Тогда я и так животное. Хим, — позвала я его. Хотелось сказать ему следующее именно глядя в лицо. Он выгадал возможность отвлечься от пути и посмотрел в мою сторону.

— Что?

— Ты выбиваешься из стаи. Присоединяйся к нам — зверькам.

— Спать, есть и трахаться? Я участвую, но не увлекаюсь, — обозначил он свою позицию, которую я всё никак не разгадаю. Занимается он любовью вообще или нет? Меня это не должно волновать. Просто не должно.

— У тебя слишком много голова работает, наверное. Тебе бы отдохнуть от неё.

— Предлагаешь вышибить мне мозги? — только он умел шутить и подкалывать вот так, когда ясно, что сарказм, но ни одна мышца не смеётся.

— Нет, можно что-нибудь более гуманное, — я подумала немного и озарилась, — влюбиться! Это отключает мозг напрочь, — по мере того, как я говорила, костяшки его пальцев белели и я видела, что он весь натянулся, вытянулся и раздражился. Я замолкла, хотя пыталась подойти к тому, что ему бы надо обратить внимание на Херин… она ведь страдает и сохнет по нему, пусть и не откровенно. А раз уж они не родные, то пусть бы и женились!

— Влюбиться? — Химчан съехал к бордюру, остановившись. — Что ты знаешь о любви, Шилла?

— Я? А что о ней нужно знать? Я просто люблю Джело. И в теорию не углублялась. Люблю и всё.

— Вот именно, не углублялась, — он посмотрел на меня с холодностью и отчужденностью, которой сегодня ещё не было, — но ведь он тоже тебя любит, верно?

— Ну, да.

— То-то и оно. Любить надо взаимно, Шилла, а не просто любить. Лишь бы было. Ты когда-нибудь любила безответно? Или, кого-нибудь другого, помимо своего Джело? Спорим, что нет?

— И спорить нечего — это так, — в его глазах разрывалось что-то, билось, как выброшенный на берег дельфин. О чем он говорит? Да неужели же его, такого супер-классного, богатого, роскошного, никто не любит? Он сказочник, честное слово. — Ты ещё скажи, что не любил взаимно никогда?

Химчан уставился на руль. Молчал. Кого он обманывает? Не верю, не верю, что в его жизни не было какой-нибудь ополоумевшей от восторга девицы, которая преследовала бы его по пятам! Их должно быть даже несколько.

— В конце концов, тебя Херин любит, — напомнила я. Вряд ли это было тайной, да Херин и не просила скрывать это. Я не разболтала чей-то секрет.

— Херин — сестра!

— Мне можешь не гнать! — махнула я рукой. — Я всё знаю. Вы не родные. Не надо больших глаз, — хотя он даже не посмотрел на меня и ничем не выдал удивления перед моей осведомленностью, — да, я проныра и всегда в курсе всего.

— Что ж, пусть ты знаешь об этом факте, но это ничего не меняет. Мы только брат с сестрой друг для друга. — Я не стала продолжать настаивать, заявляя, что Херин сама мне сказала, что видит в нем не только милого и заботливого братишку.

— Проблема явно в тебе. Вот что я думаю, — заключила я и откинулась на сиденье досасывать чупа-чупс. Языком я, наконец, почувствовала начинку. Хотелось бы посмотреть, как Химчан испытывает оргазм. О чем я опять думаю? И я обвиняю его в проблемности? У меня самой что-то не так в голове заработало. — Хим, жвачка!

Поняв, что я имела в виду, он оттолкнулся от руля, на который положил подбородок, задумавшись, и с каменным лицом смотрел, как я жую, работая челюстью.

— Ну? Ты не будешь имитировать очередные стоны?

— Может, я кончаю беззвучно и молчаливо? — предложил он вариант.

— Ещё скажи, в столбняк впадаешь.

— Возможно. — Сжав руку в кулак, я расслабила её и ущипнула себя через куртку. Вот ведь сволота, это же дело чести теперь, увидеть, как он кончает! И как его на это развести? Всё, хватит смотреть на него и думать о непотребствах. Я доделала эту здоровую конфетину, так что надо рвать копыта на службу, а потом домой. Слабая, слабее предыдущих, улыбка, подтянула его губы. Будто прочтя мои мысли, он вытащил из противоположного кармана пиджака очередной леденец. — Нет, пока ночь не кончится, я тебя обратно не верну. Продолжай тренировку…