AlmaZa - Шиншилла [СИ]

— Шилла… — с придыханием, как будто пересохшим горлом, произнес он, всматриваясь в мои плачущие, мокрые немигающие глаза, боящиеся закрыться хоть на миг, чтобы не потерять его. Химчан внезапно улыбнулся, так спокойно, так радостно, так тепло, что и слезы иссякли ненадолго. — Шилла, спасибо. Я, наконец-то, кто-то…

Он развернулся и, не оборачиваясь, зашагал туда, где его ждал самолет. Туда, где его ждало новое будущее и спасение. Туда, куда ему необходимо было идти. Без меня. Мои колени подогнулись, потому что ноги потеряли всякие силы. Дэниэл поддерживал меня, поэтому успел поймать, прижав спиной к своей груди.

— Нет!.. — охрипшим голосом прорычала я, смотря на исчезающую спину Химчана. Я не могла кричать, ведь если он услышит — он может остаться и погибнуть. Но и молчать я не могла. Надорвано и бессвязно, я шептала одно. — Нет, нет… я хочу быть с тобой, не бросай меня… не бросай меня…

— Тише, тише, вы встретитесь, Шилла, встретитесь, — шептал Дэниэл, успокаивая меня и держа, пока силуэт Химчана не испарился. Я вырвалась, показывая, что смысла держать меня больше нет. Он разнял руки, и я шлепнулась на пол. Озираясь вокруг, я соображала, что делать дальше. Я будто потеряла нить, по которой выбиралась из лабиринта. Где я, кто я? Похоже было, что Химчан увозил с собой и себя, и меня, но почему же я была здесь? Что за часть меня пропала? Я поднялась и, подорвавшись, подбежала к огромному окну, в которое видно было, как идут на взлет самолеты. Я приникла к нему так тесно, что меня стал промораживать его холод. Какие-то самолеты шли на посадку, но меня они не волновали. Я не могла оторвать глаз от тех, что ещё стояли на земле. Не знаю, сколько времени я так стояла, пока не увидела, как один из них набрал скорость и стал подниматься, выше, выше… Интуитивно я чувствовала, что это он, что Химчан в нём, что он улетает, покидая меня…

Я никогда не летала на самолетах, я не знаю, что испытываешь, когда сидишь в нем. Я никогда не интересовалась ими и меня не привлекала сама возможность полета. Я мыслила приземлённее, да и лететь мне было некуда и незачем. Но сейчас я словно поднималась с этим самолетом. Душа отрывалась от земли, она хваталась на крылья, за шасси. Я поймала себя на том, что скребу ногтями стекло, глотая слезы. Там, вверху, он там. Всё дальше. В этом бескрайнем небе. И этот небосвод вдруг стал таким ярким, таким красивым и насыщенным. Он весь наполнился смыслом, потому что в нем был самолет с ним. Счастливой дороги, удачной дороги, удачного полета, Хим… А я… в эту минуту, в этом месте я впервые почувствовала, что на самом деле осиротела.

— Шилла… — ощутив руку на плече, я повернулась к Дэниэлу. Самолет уже давно растаял за горизонтом. — Поехали, у нас ещё много дел.

Дэниэл поковырялся в машине, чтобы окончательно оформить видимость насильных действий Химчана; Красная Маска хитроумно и яростно вырвался, принудив помочь ему с побегом. Когда всё было сделано, молодой человек помчался в участок, сообщать о случившемся. Я ехала с ним, не принимая ни в чем участия. Понимая моё состояние, он не лез ко мне, и даже не обращался. А может, просто не хотел или не знал, о чем со мной говорить. В любом случае, мне это было на руку. Уже подъезжая, мы опомнились и начали сочинять версию, как я оказалась на крыше и что там делала. Я не соглашалась ни на какие версии, если бы мне пришлось свидетельствовать против Химчана. Я физически не смогу сказать, что это он замышлял убийство и выполнял их. Я скажу правду и выдам Сунён, но одновременно с тем я понимала, что Химчан не хотел бы, чтобы я сдала его сестру.

— Если мы скажем, что ты появилась в последний момент, позже Хима, то твои показания разойдутся с показаниями Сунён. Мы же не знаем, что она уже сказала. — Я промолчала. Мне нечего предложить. У меня нет никаких идей на сей счет и мыслей. У меня есть здоровенная боль в груди и боль в душе. Больше ничего. И никого. Ощущение пустоты и безысходного одиночества. — Ладно, посиди тут, я пойду, всё узнаю…

Дэниэл оставил меня в машине, и я словно отключилась на неопределенное время. Мне было так плохо, что я не чувствовала себя. Голова гудела и всё ещё слышала гул аэропорта. Руки безотчетно сжимались, боясь потерять последнюю ощупь жесткой кожи куртки Химчана. Губы сомкнулись и по щекам, мимо них, стекали молчаливые слезы множившегося страдания. За окном сыпал снег, а я увидела в нем дождь, под которым однажды подбежала к автомобилю Химчана и попросила подвезти. А потом он так грубо со мной разговаривал… я улыбнулась воспоминаниям. Мне тогда было немного страшно ехать за город, но с первого же раза я неосознанно доверилась ему. Целиком и полностью. И не зря. И все те открытия, которые каждый раз происходили, когда я была с ним! Любитель животных, связь с бандитами, прошлое убийцы, разбитое сердце в теле хладнокровного преступника, боязнь крови, несмотря на род деятельности. Всё в нем удивляло и поражало, завораживало, привязывало ещё сильнее с новыми знаниями о нем. А та сорвавшаяся ночь любви? Боже, ну как такое могло случиться? Почему же это закончилось ничем? Если бы мы тогда всё-таки соединились, он бы сильнее почувствовал мою любовь, он бы ответил мне взаимностью. Повторится ли когда-либо подобная возможность? Всё зависит от моей мачехи. Ненавижу, когда моя судьба зависит от людей, которых я ненавижу. К счастью, кажется, я теперь избавлена от Ти Сола. Делает ли это меня безработной? На что я буду жить дальше? Неважно, это всё сейчас так неважно по сравнению с тем, что я должна получить возможность улететь в Нью-Йорк, как можно быстрее, и найти Хима. Всё остальное потом, когда я буду там. Уж я-то не пропаду нигде, а вот как же он без меня? Его обреченное лицо, едва окрасившееся бледной прозрачной одухотворенностью в последний миг… как он там будет один?

— Нам повезло, — Дэниэл плюхнулся рядом, вернувшись. — Сунён ещё не пришла в себя и молчала, не сказав ничего. Её попросили приехать завтра для дачи показаний, я, надеюсь, успею сговориться с ней, чтобы она нам подыграла. Это в её интересах, мы же её отбеливаем тут. Шилла?

— Да? — повернулась я к нему, плутая глазами по пейзажу за лобовым стеклом.

— Ты меня слушаешь?

— Да, конечно.

— Я поеду сейчас к Сунён, поговорю с ней. Будем держаться того плана, которого ты хотела. Что ты появилась там последней и не видела, что происходило. Тогда тебе не придется никого обвинять или подтверждать какую-либо информацию. Завтра в обед привезу тебя сюда, чтобы ты дала показания, — прокурорский сын завел машину. — А сейчас, куда тебя отвезти?

— Домой, на съемную комнату, — я назвала адрес. — Посплю пару часов, переоденусь, и пойду к мачехе. Блин! — тряхнув головой, я схватилась за неё. — А Херин как же? Нужно ей рассказать об этом всем…