Ирина Градова - Предложение, от которого не отказываются…

— Думаешь, ты нужна ему? — продолжала Лагутина, глядя на Алину сверху вниз, как на жука или червячка, внезапно выползшего из яблока. — Забудь! Эти мусульмане женятся только на своих!

— Он армянин… — попробовала слабо возразить Алина. Не против того, что Мейроян не воспринимает ее как женщину, а лишь против неоспоримого факта, имеющего отношение к его происхождению.

— Ну я и говорю — мусульмане, они народ своеобразный!

— Но армяне не…

— А ты чего здесь? — не дослушав, поинтересовалась Татьяна. — Не твоя же смена… А-а, «капусту» рубишь? Слушай, как ты с Гальпериным справляешься?

— Он — пациент, — пожала плечами Алина.

— Он — мозгоед! — возразила Лагутина. — Да я бы ни за какие деньги не согласилась за ним ухаживать. Два шага до могилы, а ведет себя, словно всех собирается пережить!

Бросив эту презрительную фразу, Татьяна удалилась, покачивая костлявыми бедрами, очевидно, воображая себя парусником с полотен Айвазовского. «Хорошо, когда есть выбор!» — тоскливо подумала Алина и направилась в санитарную комнату за чистыми «утками».

Полтора года назад она и сама воротила бы нос от того, чем вынуждена заниматься. На зарплату медсестры в госучреждении не проживешь, а теперь зарплата стала единственным источником ее дохода. День, когда произошла катастрофа, запечатлелся перед ее мысленным взором подобно живой картине, то и дело всплывающей в памяти. Вернувшись домой после ночной смены, Алина осторожно прикрыла дверь, чтобы не разбудить мужа и сына. Георгий сидел за кухонным столом с ноутбуком. В этом не было ничего удивительного, ведь он частенько просиживал за работой ночь, а потом отсыпался до вечера. Удивительным было выражение его лица, когда Гоша поднял голову и посмотрел на Алину — как будто у него внезапно разболелся зуб.

— Я ждал тебя, — чужим, холодным голосом проговорил он, захлопывая крышку компьютера. — Надо поговорить.

— О чем? — поинтересовалась Алина, устремляясь к кофеварке. Она любила утренние часы, когда можно посидеть за чашечкой кофе, глядя на улицу. На то, как она постепенно просыпается и оживает. Дворники, ранние пташки, катят мусорные контейнеры по гулкому асфальтовому покрытию. Люди выползают из подъездов, спеша на работу или учебу, а дети в веселом возбуждении выскакивают на детскую площадку, заполняя песочницы и карусели. Перспектива встретить утро вместе с мужем выглядела привлекательной. В последние несколько месяцев семейная жизнь не ладилась. Алина гнала от себя дурные мысли, надеясь, что все наладится и будет как раньше. Раньше — это когда Гоша не зарабатывал больших денег, и они радовались каждой малости. В их новой квартире не осталось почти ничего от прошлой жизни, разве что пара фотографий и ковер, который стараниями Алины перевезли и расстелили в комнате Русика, несмотря на ворчание Георгия о том, что ковры нынче не в моде. Новую мебель муж заказывал по каталогу. Ждали ее несколько месяцев, но он уверял, что «оно того стоит». Сама же Алина не могла понять, почему нельзя купить обычный диван тысяч за двадцать, ведь ничто не вечно и рано или поздно подлежит замене. А эти дорогущие модульные диваны, кресла и пуфики, обтянутые шелком, требуют особого ухода, к ним даже приближаться с обычным пылесосом страшно. Не говоря уже о мебели из натурального дерева — один стол в гостиной, за который можно усадить человек двенадцать, чего стоил!

С тех пор, как пошел в гору, Георгий буквально пропадал в конторе. Занимаясь разработкой компьютерных игр, он мог большую часть времени проводить дома, ведь и там есть компьютер! Однако муж предпочитал офис. Алина ни разу там не была, однако Георгий рассказывал, что полгода назад снял новое помещение с видом на Фонтанку, где он и его партнер Виталик были полновластными хозяевами. Когда Алина заикнулась, что хотела бы увидеть это «чудо» своими глазами, Гоша замял разговор. Алина с тоской вспоминала былые деньки, когда они могли часами болтать о всякой всячине, делиться новостями и беззаботно гулять в парке. У них становилось все меньше общего. После рождения Русика, привнесшего столько счастья и радости в ее жизнь, Георгий начал стремительно меняться. Сын его интересовал мало. Гораздо больше раздражал его плач, хотя малыш отличался спокойным нравом и доставлял минимум хлопот. Иногда Алина слышала произносимые сквозь зубы упреки, что с появлением ребенка она стала уделять мало времени семье. Семье — то есть мужу. Георгий не раз предлагал уйти из больницы, но Алина ненавидела просить у него деньги на хозяйство. Они оплачивали дорогую квартиру, и Георгий снимал офис в центре, который съедал целое состояние, однако свободных денег в семье не водилось. Он твердил, что они нужны на развитие бизнеса, ведь любое серьезное дело требует вложений. Алине и в голову не приходило его упрекать, поэтому она выскочила на работу через полгода после рождения Русика. Ей удалось договориться с пожилой соседкой, чтобы та приглядывала за сынишкой в ее отсутствие за умеренную плату, и быт более или менее наладился. Георгий периодически бубнил, что жене надо проводить больше времени с ребенком. Странная забота, учитывая, что сам он появлялся дома редко и общество своего ноутбука предпочитал обществу подрастающего сына… И вот теперь он хочет поговорить.

— Хорошо, — сказала она, усаживаясь напротив мужа. — О чем разговор?

— О нас, — ответил он, не отвечая на ее улыбку. — О наших отношениях.

— Знаешь, я и сама хотела…

— Можешь ты хоть раз выслушать меня молча?! — неожиданно взорвался он. — Создается впечатление, что, кроме тебя, в доме больше никого нет!

Обвинение было столь несправедливым, что Алина отшатнулась. Это ведь вокруг Георгия крутилось их семейное бытие. Все подчинялось его желаниям, его настроению, его расписанию. Она подстраивалась во избежание ссор, а он обвиняет ее в эгоизме!

— Хорошо, — проглотив обиду, согласилась она. — Говори!

— О, спасибо за разрешение, госпожа! — с едким сарказмом бросил он.

— Почему ты так со мной разговариваешь? — недоуменно спросила она.

Георгий шумно выдохнул, словно пытаясь восстановить душевное равновесие, и сухо произнес:

— Нам нужно расстаться.

Фраза, сказанная деловым тоном, оглушила Алину.

— Ч-что? — переспросила она.

— Я о разводе, — пояснил Георгий. Он произносил слова медленно, как будто она была недоразвитой или плохо понимала по-русски.

— Почему?!

— Потому что наша семейная жизнь никуда не годится. Мы почти не видимся…

— Но я делаю все, что могу! — перебила Алина. — Сократила количество ночных смен, работаю на полставки!

— Это уже неважно, — поморщился муж, глядя мимо нее, на фотографию на стене. Алине не нужно было оборачиваться, чтобы увидеть, что изображено на снимке — их семья из трех человек. Недавно еще счастливая.