Анатолий Ромов - Смерть по высшим расценкам

— Офицер, почему вы позволяете это? — Блондинка посмотрела на Чамберса. — Он меня оскорбляет.

— Я вижу. Мистер Пальюччи, прекратите оскорблять женщину, не усугубляйте свою вину.

— Какую еще вину? О чем вы? Они подбросили мне наркоту, а я должен перестать их оскорблять, да?

— Наркоту… — Чамберс внимательно посмотрел на него. — Значит, вы знаете, что это наркотики?

— Да ничего я не знаю, сказал просто так. Я знаю только, что они мне это подбросили.

— Сэр, это навет. — Сказав это, толстяк поиграл бровями. — Мы ничего ему не подбрасывали, мы только хотели покататься. Эти пакеты с каким-то порошком мы первый раз видим и не знаем, наркотики это или нет.

— Что ж, проверим. — Взяв нож, который протянул ему моряк, Чамберс надрезал один из пакетов, подцепил на кончик немного порошка и попробовал на вкус. Встретив взгляд старшины третьего класса, сказал: — Героин, причем высшей пробы. Мистер Пальюччи, а также вы, мисс Лоусон, и вы, мистер Грудер, вам придется перейти на наш корабль.

К переулку, где располагался трехэтажный особняк отделения ФСБ, Павел подъехал на такси, специально попросив водителя остановить машину за два квартала. Оставшийся путь он прошел пешком.

После того как в кабинете Свирина они обменялись приветствиями и Павел сел в кресло, полковник сказал:

— Паша, мне кажется, вы проделали в Штатах огромную работу.

— Федор Андреевич, перестаньте. Пока я ничего особенного там не проделал.

— Скромность украшает. Но утром мне позвонил коммодор Вильяме, чтобы сообщить: они задержали некоего Джовани Пальюччи и сейчас с ним работают. Вы знаете, кто такой Джовани Пальюччи?

— Джовани Пальюччи я не знаю, но знаю, что Джон передал Вильямсу диск со сделанной мной записью разговора Косого. Среди прочего в этом разговоре Косой обронил замечание о некоем Джовани из гавани.

— Джовани Пальюччи и есть тот самый Джовани из гавани. Вильяме сказал, у них есть все основания считать, что Пальюччи был связан с неудачной попыткой похищения Косого. И пообещал сделать все, чтобы Пальюччи запел.

— Будем надеяться.

— Будем, причем для меня это имеет особое значение.

— Ну да, чтобы снять с вас подозрения.

— Именно. Сейчас я уже точно знаю, что никакого отношения к попытке похищения Косого ФСБ не имела. Ведь в чем виртуозность Косого как преступника? В том, что он, как никто, умеет прятать концы в воду. За всю историю не было ни одного человека, который давал бы на него показания. Ни одного, вы понимаете?

— Понимаю, хотя правда странно — неужели ни одного?

— Представьте, пока ни одного. Кто-то сначала соглашался давать показания, но потом обязательно отказывался. Пока есть только один, кто обещал не отказываться и стоять насмерть.

— Кто это?

— Я уже говорил вам о нем, это Заболоцкий, он же Веретенников, бывший афганец. Но его показания касаются войны в Афганистане, дело было давно, и для американцев это в лучшем случае пустой звук. Теперь же, когда вы позвонили мне и сказали, что могут быть еще двое отчаюг, которые решатся на это, я преисполнился надеждой. Кто они, эти двое?

— Эти двое существуют пока лишь в теории. Но я могу рассказать об одном убийстве, которое произошло вчера в Москве.

— Вчера в Москве?

— Да. Вчера на Новой Басманной по заказу Косого самым зверским образом убили женщину.

Причем прошу отметить: убит не очередной авторитет или вор в законе, и не председатель банка, и не кто-нибудь еще в этом роде. Подвергнута пыткам и замучена до смерти в своей квартире пожилая женщина, редактор на пенсии Маргарита Петровна Корякина.

— Маргарита Петровна Корякина… Нет, пока я о такой не слышал. И кто это сделал?

— Убийство совершили не входящие ни в какую преступную группировку так называемые беспредельщики Панкратьев по кличке Поня и Барченко по кличке Барик. У меня нет никакого сомнения, что они сделали это по заказу Косого.

— У меня тоже нет никакого сомнения, потому что я знаю, что Панкратьев и Барченко входят в сферу влияния Косого. И я знаю о довольно странных обстоятельствах их задержания.

— Интересно. — Павел посмотрел на Свирина. — Вы уже знаете?

— Что значит «уже»? Я знаю о них, потому что мне только что позвонили из МУРа.

— Посвятите, каковы обстоятельства этого задержания?

— Паша, перестаньте, посвящать нечего, если вы знаете даже фамилию и профессию убитой. Милиция получила сигнал, что в одной из квартир в доме на Новой Басманной был слышен подозрительный шум, туда выехал наряд, который нашел мертвую пожилую женщину и рядом с ней связанных Панкратьева и Барченко. Позже в МУР позвонил их подельник, сообщивший, что Поню и Барика, которые, по его словам, действовали по заданию Косого, связал он. Значит, фамилия этой женщины Корякина?

— Корякина, Маргарита Петровна.

— Паша, от вопроса никуда не уйти — откуда у вас все эти данные? Не скрывайте.

— Не буду скрывать, если пообещаете, что не заложите меня МУРу.

— Почему это я должен закладывать вас МУРу?

— Сначала пообещайте.

— Хорошо, обещаю.

— Поню и Барика связали мы с Джоном. И в МУР звонил тоже я.

Поиграв желваками, Свирин сказал:

— Паша, ну вы и артист. Что, неужели в самом деле этих двух связали вы с Джоном?

— Да, в самом деле. А в МУР, выдав себя за их подельника, звонил я лично.

— Что, вы с Джоном знали, что Поня и Барик собираются убить Корякину, раз столкнулись с ними?

— Мы это предполагали, потому что перед этим они чуть не убили Ларису Александровну Князеву.

— Ларису Александровну Князеву? Кто это?

— Бабушка Лины Гжибовской.

— Подождите, подождите. Откуда она взялась, бабушка Лины Гжибовской?

— Взялась. Если вы знаете, кто такой Кеннет Луксман, значит, вы должны знать, кто такой Фред Луксман?

— Паша, конечно, я знаю, кто такой Фред Луксман.

— Так вот, сегодня выяснилось, что Лина Гжибовская — дочь Фреда Луксмана.

Свирин сделал несколько движений, обычно ему несвойственных: посмотрел на потолок, затем в окно, наконец, осторожно поправил галстук.

— Паша, вы просто обрушиваете на меня новость за новостью. Правда, я не очень понимаю, как Лина Гжибовская может быть дочерью Фреда Луксмана.

— Вам придется поверить мне на слово: она его дочь. Потом я вам все расскажу, а сейчас только о сути.

— Хорошо, давайте о сути. В чем она?

— В том, что перед своей смертью Кеннет Луксман заключил с Косым трастовый договор, по которому вложил около миллиарда долларов в дело Косого. По договору, в случае смерти одного из партнеров деньги наследует второй партнер, и вот те на — вскоре после этого Лина Гжибовская при довольно загадочных обстоятельствах убивает Кеннета Луксмана. Что следует за этим? А вот что: Косой делает все, чтобы убить саму Лину Гжибовскую и единственную оставшуюся в живых ее родственницу, Ларису Александровну Князеву. Вы знаете Косого и знаете: он ничего не делает зря.