Роджер Хоббс - Призрак

В фургоне было темно и душно. Джо барабанил пальцами по чемоданчику с инструментом для взлома замков. Он нервничал. Мы все нервничали.

Тридцать секунд.

Послышался шум приближающейся машины. Я задрал голову и посмотрел в мутное квадратное оконце в задней двери фургона. Автомобиль представлял собой дешевую старую модель, созданную на базе пикапа «Форд F550», покрытого броней толщиной в полдюйма. Пуленепробиваемое лобовое стекло разделили перегородкой, оставив в дверцах и корпусе некоторое количество амбразур и защитив покрышки от проколов, но не от пуль. В Штатах перевозить деньги на таком драндулете не стал бы ни один уважающий себя банк, но малайцам было не до жиру. К тому же в те времена высокие технологии еще не затронули процедуру доставки наличных в такой степени, как это происходит сегодня. В мире гаджетов пять лет – это ведь целая эпоха. А тогда еще не было ни магнитных пластин, ни передатчиков GPS, ни цветных видеокамер – всего того, что превращает сегодняшние бронеавтомобили в неприступные крепости. Единственной технологической новинкой в том бронеавтомобиле была портативная радиосвязь, так что грузовик мог исчезнуть на целых тридцать минут, не вызывая никаких подозрений.

Внутри сидели трое: водитель, инкассатор и охранник. Водитель по инструкции оставался в кабине и не глушил двигатель на случай экстренной эвакуации. Инкассатор выгружал деньги на тележку, рядом с оружием в руках стоял охранник. Мы разузнали все, что смогли, об этих парнях. Водитель – стриженный под ноль, как новобранец, – в команду попал недавно, меньше полугода тому назад, а из пистолета стрелял только на учениях. Зато инкассатор – угрюмого вида тип с глазами-щелочками – был настоящим профи. Он работал уже пять лет, и работа эта, судя по всему, составляла смысл его жизни: у него не было ни жены, ни девушки, с родственниками он почти не общался. Развозил деньги по банкам и конторам и тем был счастлив. Охранник в этой тройке был самым молодым, хотя и более опытным, чем водитель.

Броневик остановился, и водитель, не заглушая мотора, поставил его на ручной тормоз. Охранник распахнул пассажирскую дверцу, вышел из машины, огляделся и дважды условным стуком постучал в заднюю дверь. Она открылась, и инкассатор подтолкнул к охраннику большой голубой нейлоновый мешок с ценным грузом.

Десять секунд.

Я слышал, как тикают, унося секунды, мои часы. Рядом, шумно дыша, сидела Анджела. Не то чтобы она нервничала, вовсе нет. Просто готовилась к началу операции, насыщая организм кислородом. Я, не отрываясь, смотрел на броневик и лифт.

Инкассатор передал охраннику еще два мешка с деньгами, и тот поставил их на пол. Инкассатор на мгновение скрылся в фургоне и снова появился, уже с небольшой тележкой, которую спустил вниз. Водитель закурил, протянул руку к кнопке кондиционера, регулируя температуру в салоне, чуть приоткрыл дверцу кабины и выглянул наружу: убедиться, что все в порядке. Через секунду инкассатор спрыгнул на пол, и мы увидели у него на плече – о ужас! – черную автоматическую винтовку с коллиматорным прицелом «Рефлекс». Этого мы уж точно не ожидали.

Пять секунд.

Это была «джи-36». Самое страшное для нас оружие, не считая полицейских вертолетов. За две секунды «джи-36» выпускает десятка три пуль, и каждая из них с легкостью пробьет наши подержанные бронежилеты. Это означало, что малейшая оплошность с нашей стороны обернется гибелью. У меня перехватило дыхание.

Время вышло.

Анджела подала сигнал.

Винсент и Манчини с обрезами в руках выпрыгнули из задней двери фургона и синхронно, как нападающие в футболе, рванули к броневику. Манчини приставил обрез к инкассатору, Винсент взял на мушку водителя. Те даже опомниться не успели.

– Не двигаться! – крикнул Винсент по-английски и повторил команду на ломаном малайском. Водитель, в висок которому упирался ствол, выронил сигарету и поднял руки.

Двое других не спешили сдаваться. Манчини вынужден был держать обоих, а у инкассатора на спине болтался автомат. Манчини перевел оружие на охранника, и инкассатор, пользуясь моментом, потянулся к автомату. Но он не успел. Манчини шарахнул его по голове прикладом. У инкассатора из носа хлынула кровь, и он, шатаясь, попятился. Автомат соскользнул с его плеча и закатился под грузовик. Охранник поднял руки.

Мы с Сю выпрыгнули из фургона.

Задача, стоявшая перед Сю, – нейтрализовать заложников – не отличалась особой сложностью. Обычно слово «заложник» вызывает в воображении веревки или наручники, но, что ни говори, это устаревшие методы. Сколько потребуется веревок, чтобы связать, скажем, тридцать человек? Ну, пусть не тридцать, пусть трех? Не могу сказать точно, но знаю одно – очень много. Сю предложила гораздо более элегантное решение: безыгольный инжектор. Это медицинский прибор в форме пистолета, который под давлением впрыскивает в кожу пациента, не травмируя ее, нужный препарат, мгновенно попадающий в организм. Ни крови, ни иголок, ни риска заразиться гепатитом или СПИДом. Безыгольный инжектор работает чисто и быстро. Сю подбежала к водителю, которого держал на прицеле Винсент, и прижала наконечник инжектора к коже у него под подбородком. Раздался приглушенный хлопок, похожий на пневматический выстрел. Транквилизатор подействовал через пару секунд. Водитель обмяк, словно застреленный. Только что он был в сознании, и вот уже – в отключке. Он накренился всем телом и повис вниз головой в приоткрытой двери броневика. Сю кинула инжектор Манчини. Тот прицелился и всадил инкассатору со сломанным носом дозу прямо в переносицу. Парень дернулся и рухнул на пол. Я тем временем успел крепко ухватить за воротник охранника. Манчини перебросил мне инжектор. Я прижал охранника к броневику, свободной рукой достал у него из-за пояса и отшвырнул подальше пистолет.

Все вместе заняло не больше пятнадцати секунд.

Я приложил наконечник инжектора к шее охранника, рядом с яремной веной.

– Я не хочу причинять тебе боль, – сказал я, – но я это сделаю, если буду вынужден. Меня интересуют только деньги банка, которые, кстати, застрахованы. Если сделаешь все, что я скажу, не пострадаешь, понял?

Он смотрел на меня отсутствующим взглядом.

– Как зовут сотрудника, который сегодня дежурит? – спросил я.

Он забормотал по-малайски. Голос у него был скрипуче-визгливый, как у тюленя. Я ударил его головой о броню автомобиля. Он сморщился и мелко заморгал.

– Я знаю, что ты понимаешь по-английски, – сказал я.

– Он говорит, что не хочет умирать, – перевела для меня Сю.

– Тогда пусть слушается. Как зовут дежурного? Ну!

Парень обмяк у меня в руках. От страха он буквально ошалел. Я видел в его глазах страх, но это не был страх смерти. Он просто не понимал, что с ним происходит.