Роджер Хоббс - Призрак

И вот два дня тому назад – пять лет спустя – Маркус разбудил меня эсэмэской.

Дверь пентхауса закрылась за мной. Я осторожно двинулся к парню с «береттой». Поднял руки вверх, демонстрируя мирные намерения, но сразу вслед за тем медленно вытащил из сумки «узи» и направил на него ствол. Конечно, преимущество было на его стороне, но он позволил мне достать оружие. Никто из нас не хотел превращать обмен в перестрелку.

Волк предпринял не одну и не две попытки прикончить меня, в результате чего потерял своих людей. Если у него еще оставались какие-то мозги, он должен был дать этой парочке приказание не злить меня понапрасну. Похоже, так он и сделал. Парень с пушкой держался спокойно. Невозмутимое выражение лица свидетельствовало о том, что ему доводилось бывать и не в таких переделках. Перестрелка в пентхаусе отеля – это было бы слишком даже для Волка. А ведь стоило одному из нас нажать на спусковой крючок, и бойни, а следовательно, и вмешательства полиции не избежать. Поэтому я рассудил, что парень с «береттой» не намерен пускать оружие в ход, если только его не спровоцировать. Я двигался к нему уверенным шагом, держа «узи» в поднятой руке.

– Ты кто? – спросил парень.

Должно быть, он видел мое фото в телевизионном выпуске новостей, но сейчас я выглядел иначе, и это сбивало его с толку. Но я не сомневался: он сообразит, кто я такой. Мало кому хватит безрассудства расхаживать с миллионом баксов в мешке, да и ствол «узи», направленный в лицо, служит убедительным аргументом.

– Я Призрак. Где Волк? – произнес я.

– Мистер Тёрнер не пожелал присутствовать при сделке, – сказал второй парень, охранявший рюкзак. – Он просил передать вам, что если когда-нибудь еще увидит вашу физиономию, то вышибет вам мозги.

Я молча кивнул в ответ, продолжая шагать к парню с рюкзаком. Поравнявшись со статуей, которая загораживала меня от стрелка, я остановился. Он сдвинулся в сторону, чтобы по-прежнему держать меня на мушке. Все-таки я предпочел бы иметь хоть какое-то прикрытие.

Я снял с плеча мешок с федеральным грузом. Он глухо ударился о мраморный пол. Избавившись от ноши, я схватил автомат обеими руками и направил его на парня с «береттой».

Хранитель рюкзака посмотрел на меня, потом на мешок у моих ног.

– Это то, что вы обещали? – спросил он.

– Я бы показал вам, но при вскрытии может произойти взрыв чернильных бомб, – сказал я. – У мешка свинцовая подкладка, чтобы блокировать сигнал GPS.

– Я проверю деньги, – сказал он. – У нас есть сканер.

Он достал из ящика большой электронный прибор, по форме напоминающий маркировочный этикет-пистолет. Сверху у него был голубой сенсорный экран, а внизу – лазерный наконечник, похожий на пульт управления телевизором.

Я ногой подтолкнул к нему мешок с деньгами.

Парень чуть приоткрыл его, воткнул головку прибора и подождал несколько секунд. Устройство издало радостный писк, и парень вытащил его обратно.

– Все нормально, – кивнул он.

– А вы принесли обещанное?

– Да, – сказал он.

– Покажите.

Он нагнулся, расстегнул молнию на рюкзаке и наклонил его, чтобы я мог разглядеть пачки стодолларовых банкнот. Это были сотенные старого образца, с овальным портретом Бенджамина Франклина на лицевой стороне, но без голографической защитной полосы по центру. Пачки были перетянуты резинками, а не лентами, поэтому я догадался, что банк они покинули давно. С такими банкнотами не должно возникнуть никаких проблем. Но прежде мне хотелось проверить их чистоту.

– Достань третью пачку сверху, – попросил я.

Парень удивленно посмотрел на меня, но подчинился. Отодвинул две верхние пачки, взял следующую, из середины, и поднял ее, чтобы я рассмотрел купюры сверху и снизу. Потом он пролистал пачку, демонстрируя мне каждую банкноту. Я убедился, что это не «кукла». Всего в рюкзаке было пятнадцать пачек из сотенных купюр, то есть каждая стоила десять тысяч долларов.

– Сними резинку, – попросил я. – Разложи банкноты. Хочу рассмотреть их поближе.

Парень снял резинку и разложил банкноты веером на ладонях так, чтобы я смог проверить маркировку на каждой бумажке. Все сотенные. Я видел серийные номера, напечатанные рядом с портретом. У них были разные шрифты, и это означало, что они из разных подразделений Федерального резерва. И номера шли не по порядку. Я даже различил слабые водяные знаки в правом дальнем углу. Я кивнул. Деньги были в порядке.

– Застегни, – сказал я. – И ногой подтолкни рюкзак ко мне. Парень застегнул рюкзак. Потом поднял его, собираясь передать мне из рук в руки, но я его остановил.

– Ногой, – сказал я.

Он снова поставил рюкзак на пол. Парень с пистолетом медленно переместился вправо, так что мне уже трудно было держать его в поле зрения. Следить за обоими одновременно тоже было непросто, поэтому я сделал шаг назад. Я по-прежнему целился в стрелка, но второй парень стоял ко мне слишком близко. На какое-то мгновение мне показалось, что ситуация выходит из-под контроля, но тут парень толкнул ногой рюкзак прямо к моим ногам.

– И последнее, – сказал я. – В багажнике «бентли» на четвертом этаже автостоянки лежит кое-что, принадлежащее Волку. Загляните туда, когда будет время.

Я очень медленно присел на корточки и свободной рукой подхватил рюкзак. Парень опустил пистолет. Я осторожно двинулся к двери. Почувствовав спиной ручку, я повернул ее и в следующую секунду оказался в коридоре. Все прошло чисто.

За исключением того, что все это время в моем нагрудном кармане лежал включенный сотовый телефон, запеленгованный Ребеккой Блекер.

Я достал трубку и нажал отбой. Эта линия была подключена с того самого момента, как она позвонила мне после встречи с Волком. С помощью встроенного навигатора GPS она отследила мое местонахождение и, соответственно, местонахождение федеральных денег. Я передал ей не только достаточные доказательства вины Волка, но и сами деньги, а в придачу еще двух парней из пентхауса.

Всего этого не случилось бы, если бы она не выписала ордер на мой арест.

Я никогда не был особенно силен в законах, но после нескольких банковских ограблений кое-что усвоил. Когда копы получают достоверные данные о местонахождении преступника, им не требуется ордер на обыск, чтобы вломиться в дом. Все, что им нужно, – это уверенность в том, что разыскиваемый действительно там. У них это называется крайней необходимостью , потому что, если они будут терять время на оформление ордера, преступник может улизнуть. Выписав ордер на мой арест, Блекер придала мне статус подозреваемого в бегах, и сигнал GPS с моего сотового телефона служил достаточным основанием нагрянуть в пентхаус Волка. А в процессе обыска вступила бы в силу так называемая доктрина открытого вида, дающая полиции право изымать вещественные доказательства без соответствующего ордера. Я просто предоставил ей необходимую информацию, позволяющую предъявить обвинение настоящему преступнику. Через двадцать минут деньги с федеральной начинкой будут лежать в полицейском сейфе, а Волк ударится в бега, зная, что по пятам за ним следует ФБР. А что же я? Я собирался исчезнуть навсегда.