Марина Серова - Страховка от любви

– Морально? Не думаю. В любом споре он одержит победу, забив афоризмами. А вот физически, думаю, что можно. Валентин совершенно не переносит боль. Любую царапину он приравнивает чуть ли не к проникающему ножевому ранению, ноет, требует к себе повышенного внимания, опасается, как бы не пошло заражение. Наверное, если бы я обладала другим характером, то смогла бы выкурить бывшего мужа из собственной квартиры, применяя к нему физическую силу. Но размахивать скалкой или половником – это не в моем духе, – призналась Ирина.

– Что ж, спасибо вам за информацию. – Я стала подводить черту под нашим разговором.

– Пустяки. – Гремлева смущенно улыбнулась. – Татьяна, а что же все-таки натворил Валентин?

– Понимаете, это пока только версия… Ой, ваша дочка, кажется, проснулась, – сказала я, услышав кашель, доносящийся из детской.

– Да-да. – Ирина поспешила в спальню, забыв о своем вопросе. Я вышла в прихожую и стала одеваться. Вскоре туда выглянула Ирина, попросив на прощание: – Вы уж, пожалуйста, дверь сами захлопните.

– Да, конечно. До свидания! – Я открыла дверь и вышла из квартиры.

Пообщавшись с Ириной, я стала более или менее представлять себе, что за человек этот неуловимый Гремлев, наверное, даже лучше, чем Людмила. Если смотреть в самую суть, то Валентин был вечным банкротом, и вовсе не потому, что любил пускать деньги в никуда, а потому что не умел, а точнее, не хотел их зарабатывать. Ему гораздо проще было влюбить в себя одинокую, но материально обеспеченную дамочку, и жить припеваючи за ее счет, чем ежедневно ходить на работу. Зацикленный на своих ощущениях, он плохо переносил любую физическую боль. В моей частной практике были случаи, когда жестокий убийца впадал в истерику при виде капельки собственной крови, а от двух и вовсе терял сознание. Возможно, и Гремлев был таким.

От бывшей жены Валентина я прямиком поехала в Заводской район, туда, где проживал Иван Солдаткин. Примерно на середине пути меня стали одолевать сомнения, а там ли прячется Гремлев? Может, он нашел себе очередную жертву, которая приютила его у себя и слушает по вечерам не только Лорку, но и байки о том, как ему до сих пор не везло с женщинами. Валентин явно оговорил Ирину, назвав ее корыстной неряхой, не умеющей готовить. Это не она обобрала его, а он вынудил бывшую жену разменять квартиру, доставшуюся ей от родителей еще до свадьбы с ним. У Иры дома царил уют, а ее пирожки показались мне такими вкусными, что их можно было отправлять на конкурс кондитерского искусства. Правда, растворимый кофе был так себе, но не все же такие кофеманки, как я!

У совершенно посредственного внешне и абсолютно не состоятельного в финансовом плане Гремлева был талант очаровывать одиноких женщин. Действовал он, как я поняла, обкатанными штампами – цитировал классиков большими кусками, жаловался на экс-жен и давал понять своей очередной жертве, что не боится загса. В наше циничное время, когда многие мужчины молятся на личную свободу и бегут куда подальше от уз Гименея, Гремлев действовал с точностью до наоборот и неизменно достигал на личном фронте успеха.

Я без труда нашла дом, в котором проживал Иван Солдаткин. Определить номер нужной квартиры и расположение окон не вызвало у меня никакой сложности – планировка была типовой и очень хорошо известной мне. Позвонив Солдаткину через домофон, я не услышала никакого отклика, поэтому отошла в сторонку и стала наблюдать за окнами. Но все впустую – не только лица в каком-либо окне, я даже шевеления занавесок не заметила, и это несмотря на то, что была приоткрыта форточка.

С ходу выяснить, здесь ли скрывается Гремлев, мне не удалось, поэтому я решила расспросить соседей, не появился ли у Солдаткина жилец с бородкой. Только я подошла к кучке бабушек, они разошлись в разные стороны. Тогда я направилась к мамочкам, прогуливающимся с колясками вокруг детской площадки. Но тут стали происходить очень интересные события дворового масштаба, которые приковали всеобщее внимание, и мое в том числе. Даже две бабули, собравшиеся заходить в свои подъезды, остановились и стали наблюдать за происходящим.

А происходило следующее – дворняжка погналась за кошкой, и та, спасаясь от нее, залезла на дерево. Псина очень быстро потеряла к мурке интерес и стала гонять голубей. Кошка же сидела на березовой ветке и душераздирающе мяукала, призывая людей снять ее оттуда. Вокруг березы собралась целая толпа народа, кто-то уговаривал ее ничего не бояться и слезть, кто-то пытался приманить кошечку сосиской, но она продолжала голосить на весь двор, не решаясь спуститься на землю самостоятельно. Толпа все увеличивалась, на некоторые балконы вышли любопытные жильцы, другие просто прильнули к окнам. Но в солдаткинской квартире никто не заинтересовался происходящим во дворе. Я пришла к умозаключению, что там никого и нет в данный момент.

Женщина, стоявшая ближе всех к березе, бросила клич:

– Мужчины, что же вы стоите? Залезьте кто-нибудь на дерево и снимите кошку!

После этого у двух пенсионеров и трех тинейджеров сразу же нашлись какие-то дела, и они покинули толпу сочувствующих несчастному животному. У березы остались два молодых человека, но один был с загипсованной рукой, а второй держал за руку девочку лет пяти.

– Я залезу, – уверенно заявила я, и толпа передо мной расступилась.

Я бы не стала выручать глупую кошку, которая почему-то не решалась прыгнуть вниз, если бы не одно обстоятельство. Дерево, на котором она сидела, росло прямо перед окном с открытой форточкой. Не скажу, что я очень изящно взобралась на березку, но результат был достигнут – рыжая киска с моей помощью опустилась на землю, а электронный жучок из моего кармана перекочевал на оконную раму. Поправив незаметно парик, я уже собралась слезать обратно, но тут увидела двухметрового верзилу, зашедшего во двор. Несомненно, это был Иван Солдаткин, тот самый центнер живой массы, навалившийся на меня у кафе и столкнувший в котлован. Толстяк прошел мимо толпы, даже не поинтересовавшись, по какому поводу собрание, и скрылся за подъездной дверью. Спустившись на землю, я подумала: «Объект пока не нашла, но важную миссию выполнила». В игре мне за это полагался бы какой-нибудь бонус или дополнительная жизнь, а в реальности я пока даже не могла выпить чашечку кофе.

Приняв слова искренней благодарности за спасение животного, я покинула двор, села в «Ситроен», припаркованный неподалеку, надела наушники, настроила тюнер на нужную волну и услышала множество звуков и голосов. Жучок улавливал не только то, что происходило в квартире с открытой форточкой, но и на улице. Фильтровать всю поступающую информацию было не просто, но я старалась делать это, абстрагировавшись от уличных звуков.