Людмила Феррис - Смерть в белом халате

— И он забыл про работу, про совещания?

— А вспомни, как наш ответсек Мила Сергеевна теряет голову, когда влюбляется? Ей тогда совсем не до газеты. И это учитывая то, что она была замужем много раз.

— Три раза, — уточнила Юля.

— Я и говорю: много раз. Твой Архипов не железный человек. У него тоже сердце есть, а сердцу нужны положительные эмоции. Так что затихни, Сорнева, затихни и давай на работу двигаться.

Она ничего не ответила.

Вадик начинал раздражаться.

«Ну не нанимался я к ней в няньки, честное слово! Сорнева гонит волну, сама не знает зачем».

К ручкам машины притрагиваться было страшно, так раскалились — можно обжечься. До редакции ехали молча, и, только выходя из машины, Юлька произнесла:

— Может, ты и прав, Тымчишин. Я, наверное, дура.

— Дура, — охотно согласился Вадик. — Еще какая дура.

В редакции кипела работа над новым номером газеты.

— Вас где носит, граждане журналисты? — встретила их сердитая Мила Сергеевна.

— Мы ходили за тепловым ударом, — отшутился Вадик.

— Можно было и не ходить. Тепловой удар выдается бесплатно в редакции, — съязвила ответсек, вытирая пот со лба.

— Ничего, Мила Сергеевна, жара скоро закончится, и холодной зимой мы будем вспоминать о летнем зное с любовью. — Заурский зашел к ним в кабинет.

Главред подумал о том, что в такую жару Мила Сергеевна могла бы и не накладывать косметику на лицо толстым слоем, хотя она из тех женщин, что красятся даже тогда, когда выносят мусор. Самый страшный для нее кошмар — потерять «товарный вид», когда ею перестанут восхищаться мужчины. В мужском мире на дам элегантного возраста спроса почти нет, спрос переходит к внукам или к даче. Женщине уже не положено быть сексуальной, нельзя «смешить окружающих» попытками найти спутника жизни. Это только за границей несравненная Софи Лорен в свои «далеко за» остается харизматичной и привлекательной и не боится раздеться на пляже. Мила Сергеевна умница, старается как можно дольше «не сойти с дистанции» и терпит в такую невозможную жару слой грима на лице.

— Вы очень хорошо сегодня выглядите, — Егор Петрович должен был сказать ей комплимент, подбодрить, заметить ее старания, потому что кроме газеты у человека должна быть своя личная жизнь. А газете Мила отдает и так много времени и сил.

Ответсек явно смутилась.

— Спасибо, Егор Петрович.

Тут взгляд главреда упал на Сорневу.

— Юля, а где твой материал? Ты какую тему заявляла?

— Мне бы посоветоваться с вами, — как-то растерянно сказала она.

— Давай советоваться, идем в кабинет.

Юля со вздохом поплелась за ним. А Мила Сергеевна всем своим видом демонстрировала, что, во-первых, ей сделали замечательный комплимент, а во-вторых, главред со своей любимицей нянчится совершенно зря, другие тоже не меньшую пользу газете приносят.

— Ой, Егор Петрович, я даже не знаю, как начать. Только не подумайте, что у меня от жары с головой плохо…

Юля начала подробный рассказ и про вчерашний звонок, и про сегодняшний поход в институт и в больницу, и про версию Вадика Тымчишина. По мере того как ее история подходила к концу, Заурский мрачнел.

— Ну, вот, наверное, и все. Я теперь не знаю, что делать.

— Юля, — он старался подбирать слова, чтобы ее не обидеть. — Мы с тобой работаем не первый год, так почему же ты мне не доверяешь?

— Я? — искренне удивилась Юля. — Я вам не доверяю? Да что вы такое говорите, Егор Петрович!

— Тогда почему ты сразу мне не рассказала про странный звонок на горячей линии? Тымчишину сказала, а мне нет.

— Я думала, что это дурная шутка. Я и сейчас не уверена…

— Юля, ты говоришь мне ерунду, ты врешь мне! Ты с самого начала знала, что никакой шутки здесь нет. Ты ведь уверена, что женщина, которая звонила, сказала тебе правду.

Рано утром медсестра травматологического отделения Ирина Сажина обнаружила, что дверь в процедурную закрыта. Она долго искала ключ и возмущалась.

— Куда он мог деться? Кому понадобился? Все время с той стороны двери торчал!

Ира попробовала толкнуть дверь плечом, но дверь не поддавалась. Приближалось время утренних уколов, которые никак нельзя пропускать, и медсестра, не придумав ничего лучше, решила, что дверь надо ломать. Сестра-хозяйка, у которой, возможно, есть запасной ключ, придет не раньше восьми, а инъекции необходимо сделать до семи.

— Вот незадача!

Звонить дежурному врачу или в приемный покой Ира не стала, за ключ в процедурный отвечает она, постовая медсестра, и с нее прежде всего и спросят. Ира Сажина любила свою работу и стала медиком по призванию. Ей нравилось, что медсестра находится рядом с пациентом, она ближе, чем доктор. Больной все время на глазах, и если ему стало хуже, срочные меры принимает медсестра, а если лучше, она сможет поддержать, ободрить.

Ира понимала, что не только медицина помогает больному и сам человек должен настраиваться на выздоровление.

К примеру, молодой симпатичный солдатик, которого привезли три дня назад после ожога кислотой, совсем не хочет возвращаться к нормальной жизни: лежит целыми днями, молчит и смотрит в потолок. Ира как могла пыталась его разговорить, но бесполезно. Парень поступил с серьезными ожогами лица, как написано в истории болезни, выполняя приказ командира, «переносил канистры с неизвестным содержимым», ему требовалась пересадка кожи. В день его поступления вся палата активно обсуждала: замнут или нет уголовное дело, которое возбудили против офицера.

Ира вспомнила солдатика и решила, что попросит его помощи, чтобы открыть дверь. Не руки-ноги же у парня сломаны, как у половины пациентов в отделении. Ира заглянула в палату. Солдатик не спал.

— Извини, а ты не мог бы мне помочь? Я не могу в процедурный кабинет дверь открыть, ключ потеряла. Выручай!

Парень поднялся с кровати, что-то взял из тумбочки и буркнул:

— Что открывать? Показывай.

Они вернулись к двери процедурной, оказалось, парень держал в руках консервный нож, всунул его в замок, прокрутил в обе стороны, и дверь открылась.

— Ой, спасибо! — обрадовалась Ира.

Она направилась к шкафчику с лекарствами и остолбенела. На полу в процедурном кабинете, раскинув руки, лежал заведующий травматологией Николай Петрович Окуневский.

— Боже мой! Николай Петрович!

Пульса на сонной артерии не было, как и дыхания, сознания и движения. Сажина не растерялась и набрала телефон реанимации, отчеканив:

— Срочно в травматологию, умирает доктор Окуневский.

— Ира, ты, что ли? Что за утренние шутки?

— Ребятки, милые, какие шутки, срочно сюда!

Через несколько минут из реанимации прибежали сразу два врача и медсестра с носилками.

— Что за дела у вас в травме? Что с Колей? Где?