Инна Бачинская - Браслет с Буддой

– Она у нас, между прочим, холостячка, – шепнула Кристина. Шибаев вздрогнул, чертыхнулся мысленно – физиономистка! – Муж сбежал за границу, детей нет. Бьется с бизнесом… Господи, ну какой бизнес! Одно название. Я ей давно говорю: да продай ты его и иди мастером… Да куда угодно! А на бабки живи припеваючи. А она не хочет… Как Миша уехал… это муж, она сама не своя стала, дерганая, перепуганная. Миша всю бухгалтерию вел, счета оплачивал, а тут самой надо крутиться. На нее недавно наехал один, не вылазил от нас, все проверял, настырный такой, корчил из себя крутого. Слава богу, отстал.

– Да, бывает… – промямлил Шибаев.

– Готово! – объявила Кристина, сдергивая с него пелерину. – Красота! Нравится?

Из зеркала на Шибаева смотрел прилизанный пижон-отличник, странно блондинистый. Непривычно, но Алику понравится. Сразу стало видно, что футболка не того-с, под такую голову нужна непременно черная, с красивой готической надписью, неважно какой. Можно с крутым байком или тачкой. И толстая цепочка. Или несколько. И что-нибудь в ухе – серьга или заклепки.

– Спасибо, Кристина, – он провел по голове рукой, вспомнив «колючее» ощущение детства. – Нравится.

– Хотите кофе? – вдруг спросила Эмма.

– Кофе с меня, – сказал Шибаев. – И что-нибудь сладкое… Вашу помощницу можно попросить?

– Можно! – обрадовалась девчушка. – Я на рынок! – Она выхватила у Шибаева деньги и выскочила из зала.

– Ишь, торопыга! – сказала баба Аня. – Скучает тут с нами. И то, разве это работа для молодой девчонки?

– Интересно, а что она умеет? – отозвалась Кристина. – Пусть учится, а то так и будет всю жизнь с тряпкой.

– Леночка умненькая, – возразила Эмма и откашлялась. – Хорошо учится, хочет поступать на модельера. – Она снова взглянула на Шибаева.

– Модельера? – удивилась баба Аня. – Так в ней росту никакого, они ж все дылды, прости господи!

– Не моделька, а модельер, шить любит, – фыркнула Кристина, управляясь с Виталиком – кутая его в пелерину. – Мне юбку сшила, не супер, конечно, но очень даже ничего.

Вернулась давешняя девчушка с пакетами; выгрузила на стол; побежала в подсобку ставить чайник.

Они пили растворимый кофе и ели свежайшие булочки с маком и пирожки с вишнями. Болтали ни о чем. Шибаев видел, что Эмму попустило. Она оживленно поддерживала разговор, раскраснелась и охотно смеялась.

– Как вас зовут? – спросила вдруг баба Аня. – А то как харчиться, так запросто, а как спасибо сказать, так в кусты.

– Александр.

– Приходите и приводите вашего друга… Как его? Алика! Нам клиенты нужны, – сказала Кристина. – Эй, мне тоже оставьте! Полегче, девушки, не налегайте так.

Приятная дружеская обстановка…

…Лидия Владимировна Мороз, обнаруженная в утонувшем автомобиле, по заключению экспертизы была задушена, а не утонула, о чем говорили синяки на шее и сломанные шейные позвонки. Когда машина упала в затон, на пассажирском сиденье сидела уже мертвая женщина. Смерть наступила около часа ночи; никаких других повреждений на теле выявлено не было. Холодная вода затруднила определение точного времени гибели. Смерть наступила то ли в порту, то ли раньше. Скорее всего, раньше, так как машину на территории порта заметили бы. Убийца не хотел, чтобы его заметили. Он выскочил из машины, а она продолжала двигаться к краю пирса, пока не свалилась в воду и не затонула. Сцену затопления он вряд ли видел, так как спешил – ему нужно было немедленно покинуть территорию порта. Он не опасался, что женщина выплывет, и не пытался спасти ее – он знал, что она мертва. Убийца покинул порт пешком, через открытые ворота-арку, по-видимому, направился в сторону города. Там ему, скорее всего, пришлось остановить частника…

Это если его не смыло тягуном в реку. Могло быть и такое…

Хозяин черного «БМВ», Белецкий Игорь Семенович, весь вечер провел дома с супругой; машина, как оказалось, исчезла со стоянки во дворе поздним вечером или ночью, о чем он не имел ни малейшего понятия. Противоугонное устройство не сработало.

На левой руке погибшей Лидии Мороз был надет дешевый браслет из синих бусин с брелоком – крошечным Буддой белого металла. Браслет совершенно не сочетался с золотым кулоном с голубым сапфиром на шее жертвы.

Капитан Николай Астахов внимательно рассматривал два одинаковых браслета в пластиковых упаковках, лежащих перед ним на письменном столе: один из синих бус с крошечным металлическим Буддой на короткой цепочке, другой из желтых, с таким же крошечным Буддой. Синий браслет принадлежал погибшей только что Лидии Владимировне Мороз, желтый – Полине Андреевне Сличенко, погибшей тремя месяцами ранее, двадцать седьмого июля, – женщина также была задушена. Он прекрасно помнил это дело: тело обнаружил в проходном дворе дворник, это случилось около шести утра; смерть от удушения наступила около двух часов ночи, никаких следов сексуального насилия или ограбления. Убийца не оставил никаких следов. Жертве было двадцать девять…

И что бы это значило, раздумывал капитан…

Убийства Лидии Мороз и Полины Сличенко никак не связывались. Если бы не способ убийства и не одинаковые браслеты. Оба на левой руке жертв – похоже, они были задушены в машине, и убийца надел им браслет на ту руку, что была ближе к нему. И никаких следов ограбления или насилия.

Полину Сличенко в шесть утра обнаружил дворник; по заключению экспертизы смерть наступила примерно в два ночи. Женщина задержалась на работе – нужно было, кровь из носу, закончить отчет. Вышла из банка в десять тридцать, как показал ночной охранник и зафиксировала наружная камера наблюдения. Куда она направилась, выйдя из банка, он не видел. Возможно, тормознула частника. Проходной двор, где спустя несколько часов было обнаружено ее тело, находится на противоположном конце города, в бесконечно унылом спальном районе. Были опрошены жители близлежащих домов, но свидетелей выявить не удалось. Никто ничего не видел и не слышал. Местный люд с наступлением темноты привык сидеть по своим норам.

Капитан листал страницы дела об убийстве… Помнил он это убийство.

Менеджер Мегабанка, двадцать девять лет, замужем, детей нет. На работе характеризовалась положительно, серьезный, вдумчивый сотрудник. Никаких порочащих связей… Во всяком случае, никто ничего такого за ней не замечал. Никаких следов ограбления. Вывернули наизнанку мужа, но у него было железное алиби. Браслет муж не опознал, он вообще никогда не обращал внимания на украшения жены – айтишник, на своей волне, что с него взять? Удивительно, что он вообще заметил отсутствие жены. Близкая подруга браслета никогда не видела, но заметила, что Полина любила золотые украшения, могла себе их позволить и очень странно, что вдруг стала носить подобную дешевку. Коллеги браслета тоже не припомнили. В итоге следствие зависло, у них не было ни единой зацепки. Кроме браслета, которого никто на жертве не видел. Ну и что? Мало ли что стукнет им в голову? Золото золотом, а тут вдруг потянуло на восточную экзотику. «Им» – в смысле женщинам.