Инна Бачинская - Браслет с Буддой

– Его уже нет. Умер.

– Умер?! – поразился Алик. – Как это умер?

– Элементарно. Как умирают… Машина сбила. Одиннадцатого июня.

– Три месяца назад? И она тебе ничего не сказала? Ты думаешь, это случайность?

– Не сказала. В каком смысле случайность?

– Может, это как-то связано с ней…

– Возможно, никак не связано. Если он всех так доставал, то желающих должно быть много.

– Может, несчастный случай?

– Не исключено. Черт его знает. Попытаюсь увидеть вдову… Вдруг что-нибудь выплывет.

– Любовник Эммы сбит насмерть машиной… Интересное кино! – Алик с сомнением покрутил головой. – Нашли хоть?

– Не знаю. Завтра займусь.

– Эмма, ее любовник, ее преследователь, смерть любовника… – перечисляя, Алик загибал пальцы. – Думаешь, случайный ряд?

– Давай спроси еще, верю я в случайности или нет. Где бузина, а где дядька? Она позвонила его жене в начале мая, после этого он слинял, и они больше не виделись. Наезд имел место в начале июня, почти месяц прошел. Не вижу связи. Ни смысла, ни связи.

– А зачем он преследует ее? Тот, который… преследует?

Шибаев снова пожал плечами.

– Зачем лезть в квартиру, если не с целью ограбления?

– С целью напугать.

– Ты думаешь?

– Откуда я знаю! – повысил голос Шибаев. – Был бы хоть бизнес стоящий… И денег, говорит, дома не держит. Столик сдвинут, ящики выдвинуты… Знал, что она заметит. Не вижу другой цели.

– Может, этот, фетишист? Пришел украсть ночную сорочку. А что, думаешь, не бывает?

– Вроде не украл, Эмма говорит, все на месте. Ты много видел фетишистов, которые вламываются в квартиры?

– То есть ни одной стоящей мысли? – настаивал Алик. – Хоть какая-то причина должна быть! Зачем-то ведь он приходил!

Шибаев снова пожал плечами, сказал после паузы:

– Если приходил. Посмотрим. Если он есть, то рано или поздно проявится. Как ты любишь говорить: мы только в начале пути.

– А как он попал в квартиру? Царапины на замке проверил?

– Проверил. Царапины есть. Эмма однажды открыла дверь пилкой для ногтей. Дверь доброго слова не стоит. Чьи царапины, как ты сам понимаешь, установить сложно.

– Пилкой для ногтей? Как это?

– Элементарно, Дрючин. Забыла ключ, а соседки, у которой запасной, не было дома. Вот она и употребила пилку.

– Хитрая, – заметил Алик. – То жене любовника звонит, то пилкой дверь открывает. Кошка!

– Кошка? Почему кошка?

– Падает на четыре лапы, умеет выживать в критических ситуациях.

Шибаев кивнул и промолчал.

– Ты сказал, она тебе соврала… – Алику хотелось поговорить. – В чем?

Шибаев нахмурился, перестал жевать. Задумался.

– Я спросил… вот как ты сейчас, есть ли хоть какая-то дельная мысль. Может, кража или утеря сумочки, телефонные звонки, чужие письма, случайно попавшие в ящик… Хоть что-то. Новые знакомства. Она сказала – нет.

– И что?

– Мне показалось, что она соврала. Нос ни при чем, Дрючин. И за уши она себя не хватала. Просто отвела глаза и запнулась, ответила не сразу…

– Не факт. Может, рылась в памяти, пыталась вспомнить, – заметил Алик.

– Может. А только я думаю, что она пропустила всякую мелочь через сито, пытаясь понять, что происходит. Видел бы ты ее холодильник! Да она должна была отрапортовать: ничего, мол, все в полном параде. А она запнулась. Жалко, тебя там не было, ты бы сразу ее раскусил.

– Холодильник? – Алик выхватил странное замечание Шибаева. – При чем тут холодильник?

– Порядок. Идеальный. Тебе до нее далеко.

– А… – открыл рот Алик и замолчал, соображая. – В смысле, очень упорядоченная?

– Именно. Все по полочкам. Потому и сдвинутый столик заметила. Я бы не заметил, да и ты вряд ли. А она заметила. Глазастая, ничего не пропустит.

– Все они глазастые, – сказал Алик, и было видно, что сказал не просто так, а со знанием дела. – Когда не надо.

– Кстати, Дрючин, узнай по своим каналам, что с наездом на Варгу. Хоть что-то должно быть. Сможешь?

Алик кивнул.

Сидевший на табурете Шпана, пользуясь тем, что Шибаев и Алик увлеченно обсуждали Эмму и ее проблемы, изловчился и стянул с тарелки отбивную, не удержал и уронил на пол. Спрыгнул следом и поволок добычу в угол, опасаясь, что отнимут.

– Ты только посмотри на этого паразита! – всплеснул руками Алик. – Я же кормил его! Куда в него столько влазит? Как верблюд, честное слово!

Они наблюдали за передвижениями кота. Тот, не подозревая, что на него смотрят, с урчанием рвал мясо.

– Тигр, – сказал Шибаев. – Тигр, а не верблюд. С какого дива верблюд?

– Тигр… тоже мне! – фыркнул Алик. – Верблюд, потому что они наедаются впрок, так и твой животный все время жрет. Верблюд хоть работает, а этот ночью гуляет, а днем дрыхнет.

– Ведет активную сексуальную жизнь, потому и жрет. Мужик. А тебе завидно.

– А тебе?

– Мне тоже.

Адвокат вздохнул и задумался…

Капитан Астахов был насуплен и молчалив, так как перебирал в памяти детали трех убийств, пытаясь сообразить, как найти условно первую жертву. Внутреннее чутье и постоянное ожидание гадостей от судьбы подсказывало ему, что она должна быть… Первая жертва. Но в полицейских сводках о ней никакого упоминания. На самом деле ее не было. Но капитан нутром чуял, что есть. И где же она? Спрятана? Нет, нет и нет! Убийца не стал бы прятать тело по известным причинам… Зачем тогда покупать браслеты?

Второго марта он купил семь браслетов с целью оставить их на левой руке жертв. Ясно. Дальше. Первое убийство – двадцать восьмого мая; второе – двадцать седьмого июля; третье – тридцатого сентября. Каждый раз примерно через два месяца. Одной жертвы не хватает, чтобы уложиться в схему. Между серединой и концом марта. Куда же она делась? Если бы с подобной теорией выступил друг капитана, профессор философии Федор Алексеев, капитан Астахов подверг бы его осмеянию, а теорию назвал мутной. Но то профессор, а то он, капитан Астахов. Менделеев тоже предсказал неизвестные элементы в своей таблице и даже оставил для них место. Умозрительно, как говорит Философ. А ведь сработало.

Капитан дал задание стажеру обзвонить больницы и морги. На всякий случай, хотя понимал, что без толку. А сам углубился в оперативные сводки за март. Ничего. То есть было всякое, но не то, что требовалось. Капитан не собирался сдаваться и принялся за архив звонков от неравнодушных граждан о всяких нарушениях. Даже если звонящий не назвал себя, звонок регистрируется.

На подходящий звонок капитан наткнулся почти сразу. Он поступил в два тридцать утра двадцать шестого марта. Звонивший сообщил, что видел, «как неизвестный мужчина вынес из машины предположительно мертвую женщину и положил ее на тротуар на углу Чешской и Ильинской, после чего сел в машину и уехал». Имени своего звонивший не сообщил. Патрульная машина выехала по указанному адресу, но ничего подозрительного там обнаружено не было. Обыскали на всякий случай соседние дворы – с тем же результатом.