Лариса Соболева - Желтые розы для актрисы

— Ну, рассказывай.

— Не поняла, — встрепенулась она. — Что рассказывать?

— Как докатилась до жизни такой. Извини, шучу. Но мне интересно: молодая и красивая артистка, которая училась в Москве, работала там же, вдруг уезжает к черту на кулички… Почему?

— А тебе не приходило в голову…

И внезапно замолчала. То, что едва не слетело с языка, — ложь, а лгать сегодня не хотелось, но и вспоминать прошлое тоже не было охоты. Когда сознательно отрезаешь от себя часть жизни, надеешься туда больше не возвращаться никогда. Но разве кому-то удается расстаться с прошлым? Тем более когда в нем много черных и белых пятен…

Разумеется, с детства Саша видела себя актрисой, и не только на подмостках сцены, на экране в первую очередь. О, кино! Настоящее, сильное, способное захватить полностью, унести в страну фантазии, вызвать смех или слезы, красивое кино о человеческих терзаниях манило юную мечтательницу со страшной силой. Саша запоем читала Шекспира и Лопе де Вега, учила монологи из пьес Островского, а ночью, засыпая, уносилась в шквал страстей Достоевского, короче, девочка образовывалась.

Первой восстала против карьеры актрисы мама, доводы приводила вполне разумные, мол, связей в богемном мире нет, а без них — никуда; Саша не дочь, не жена, не сестра знаменитого артиста или режиссера, а там другие не ходят! Да и вообще, от слова «богема» на ее замечательном лице появлялось брезгливое выражение. Но мама… о, она исключительная в своем роде: английский, японский, китайский языки — на этот подвиг, извините, среднестатистический человек не способен. Дедушка с бабушкой, конечно же, поддерживали дочь и тоже были против выбора Саши, дед с высоты своего величия (он до сих пор капитан дальнего плавания) фыркал в усы:

— Богема всегда лезла в привилегированный класс, но потолок этой прослойки — горничные и бармены. Включи телевизор и посмотри на них, это же убожества: пьянчужки, развратные, глупые приматы, не могут толково выразить мысль, впрочем, мыслей в их головах не водится. И ты, Сашка, туда же лезешь!

— Дед! Ты серьезно так думаешь? — сопротивлялась внучка. — Негодяи и дураки везде встречаются, это же не повод огульно всех мазать одной краской!

— Ай, — отмахивался тот в своем любимом кресле на даче, отворачивался от единственной внучки и бурчал: — Все одинаковые, все!

Бабуля не была столь категоричной:

— Саша! Среди артистов, разумеется, встречаются и вполне сносные люди, даже умные, но мало. И потом, милая, красота и талант не самое главное в искусстве, дедушка прав: в основной массе это ничтожные люди, из-за ролей способны на все, а ты… ты у нас другая.

Понять их было можно: они всеми способами пытались удержать Сашу дома, где ее любят, всегда позаботятся, защитят. Поэтому и со всех сторон неслось: у тебя столько способностей и столько возможностей проявить себя вне театра-кино, не имеет смысла гнаться за призрачными иллюзиями, тем более тратить годы на то, что в девяноста процентах случаев не осуществится.

Но ведь десять процентов остается, это огромный запас вероятности, что удача поджидает Сашу, стоит только сделать первый шаг. Впрочем, если б осталось даже полпроцента, юная и самонадеянная девушка отважилась бы на поездку в Москву, сосредоточившую в себе абсолютно все пути к мечте. Мама сдалась, дед не разговаривал с внучкой и даже не простился перед отъездом, бабушка вздыхала и утирала слезы, давая понять, как она страдает. Наверное, они втайне были уверены, что дочь/внучка, провалившись на вступительных экзаменах, вернется домой и забудет навсегда о глупой затее, только поэтому отпустили.

Настал миг, когда Саша полетела через всю страну завоевывать благосклонность Мельпомены. Надо сказать, если б никого не нашлось в Москве, кто пустил бы к себе девочку, поездка не состоялась бы, но тут выручила бабушкина подруга, у которой в столице жила двоюродная сестра, тоже бабуля. Изабелла Дмитриевна тосковала по… черт ее знает, чего ей не хватало, но она охотно приютила хорошенькую провинциалку с противоположного конца планеты, радуясь гостье, словно девушка близкая родственница. Зато соседки по площадке запилили старушку:

— Белла, ты с ума сошла. Она тебя обманет! Обворует! Заставит написать завещание и убьет из-за квартиры! Ты разве не смотришь телевизор? Сколько мошенников, внушающих доверие, прикончило стариков…

А говорят, в Москве соседи по площадке даже не знают друг друга! Еще как знают. Но, может быть, это в своем роде исключительный дом? Старая пятиэтажка в центре, жильцы здесь жили с давних пор, вырастив детей и внуков, не удивительно, что все общались, они же срослись с этим домом и друг с другом.

Саша слышала высказывания старых и не очень женщин, боялась, что Изабелла Дмитриевна вежливо попросит ее уйти куда-нибудь, но та оказалась стойкой бабулей. Малюсенькая, худенькая — в чем там душа держится, с живыми глазенками и детской улыбкой, а несгибаемая.

И вдруг то, о чем грезила Саша, случилось: она поступила в театральный вуз! Это было… м-да, больше подобного градуса эйфории она не испытывала. Ей казалось, она уже запрыгнула на вершину и теперь останется там навсегда. И второй раз выручила Изабелла Дмитриевна:

— Зачем тебе, Саша, уходить в общежитие? Там не будет покоя, не будет возможности нормально учиться. Смотри, три комнаты! Для меня это слишком много. И фактически центр города! Метро рядом! Если уйдешь, мне будет очень одиноко. Я быстрее дуба дам без живой души рядом. Ты юна и еще не знаешь, что это такое одинокая старость…

Зато сейчас Саша узнала, что такое одинокая молодость — тоже не кайф, но компенсируется любимым делом, многие и этого не имеют.

— Так что мне должно было прийти в голову?

Саша настолько погрузилась в то чудесное время, когда надежды порхали вокруг нее, как бабочки — разнообразные и красочные, что забыла про Инока. И вдруг: она в машине едет, на коленях лежит сноп из цветов, на улице ночь, Инок крутит руль своего дорогого автомобиля. А бабочки-надежды… их осталось мало-мало, не всегда они показываются, больше прячутся, от этого как-то грустно…

— Почему уехала из Москвы? — наконец произнесла она, вспомнив, о чем шла речь совсем недавно. — Тебя не посещала мысль, что мне хотелось играть? Играть роли, о которых мечтают все-все актеры. И вот теперь я их играю.

— Но ты же снималась в кино…

— Угу. В малюсеньких эпизодах, в которых невозможно раскрыть свои способности. Знаешь, меня утверждали и на главные роли…

— Да ну! — почему-то хихикнул Инок, наверное, не поверил.

— Честно, честно! В сериале. Уже и костюмы начали шить, но… однажды позвонила ассистент режиссера и сообщила, что больше на примерку мне приезжать не нужно, другая актриса будет сниматься. Чья-то там дочка… Так что я ничего не потеряла. Нельзя потерять то, чего никогда не имел.