Валерий Ильичёв - Соблазн [сборник]

— Да, молоденькая медсестра с капельницей. Но мы проверили. Эта Елизавета действительно здесь работает, и выполняла указание лечащего врача. Минут десять назад это было.

— Тогда быстро загляни в палату и убедись, что подстреленный бандит жив.

Сержант скрылся за дверью и, тут выбежав в коридор, взволнованно сообщил:

— Похоже, отмучился бедняга. Я трупов в Чечне насмотрелся, и могу мёртвого от живого отличить.

Резко отстранив сержанта в сторону, сыщики вошли в палату. Боевик лежал, неестественно запрокинув голову на подушку. Лещёв приложил пальцы к сонной артерии и с досадой произнёс:

— Всё, Уралов, некого нам охранять и допрашивать. Хорошо, если сам скончался без посторонней помощи, а то ещё нам претензии предъявят, что не уберегли. Зря мы сюда приехали.

Прибежавший в палату хирург был крайне раздосадован:

— Подвёл меня пациент. Операция прошла удачно, и по всем показателям он должен был быстро очнуться и пойти на поправку. Не понимаю, что случилось.

— Подождите винить себя, доктор. Надо проверить, какой раствор ему влили через капельницу.

— У вас есть подозрения? Позовите сюда медсестру Елизавету.

На лице молоденькой девушки было искреннее недоумение, и Уралов сразу поверил в её невиновность. Она беспрекословно показала корзину, в которую положила пустые флаконы из-под лекарства, введённого пациенту. Едва взглянув на название раствора, врач витиевато выругался:

— Ты, Елизавета с ума сошла? От этого препарата сердце остановится даже у здорового спортсмена.

— Не может быть! Я не могла перепутать и взяла раствор, как обычно, из той же коробки на второй полке слева, где они всегда хранятся.

— Тебя разве не учили читать названия на препаратах, прежде чем вводить их больным?

Из-за тебя погиб человек, и ты теперь пойдёшь под суд. Я не потерплю подобного безобразия в нашей больнице.

Напуганная девушка залилась слезами, И Уралов поспешил её успокоить:

— Особо не горюй! Если дело до суда дойдёт, то получишь условный срок за халатность и на свободе останешься. Сейчас пойдёшь в кабинет врача и дашь нашему сотруднику Лещёву письменное объяснение.

— Но я не виновата. Ещё час назад брала раствор из той же коробки и ставила капельницу другому пациенту. С ним всё в порядке.

— Охотно верю. Вот и опиши детально, что мне сейчас сказала.

Когда Лещёв увёл рыдающую девушку, Уралов спросил у врача:

— Кто имел доступ к шкафу, где лежали лекарства?

— Да, все кому угодно. Там не хранятся наркотики, требующие строгого учёта. И можно подозревать в подмене флаконов любого врача, медсестру и даже меня.

— При столь странных обстоятельствах не будем исключать и эту версию.

— Значит, я сначала провёл блестящую операцию, спасая пациенту жизнь, а потом тайно подменил раствор?

— Деньги и страх многих заставляют идти против совести.

— Ну, тогда вам придётся основательно потрудиться, чтобы это доказать. Снимите отпечатки пальцев с пустых флаконов и убедитесь в моей невиновности.

— Просто беда от показа по телевизору детективных сериалов. Все стали считать себя квалифицированными сыщиками и дают нам советы. Скорее всего, на флаконах мы ничего не найдём. Здесь полно резиновых перчаток, и виновник убийства, наверняка, ими воспользовался.

В этот момент появился подполковник Сергеев и, выслушав доклад, отозвал Уралова в сторону:

— Нам ещё одно нераскрытое преступление не нужно. Составим заключение, что боевик умер из-за ошибки медсестры. Девчонка отделается лёгким наказанием. Доказать иное всё равно не удастся, а нам лишний шум только вреден.

— Но ведь мы знаем, что кто-то устранил опасного свидетеля.

— Ты, похоже, хочешь внутреннего расследования и обвинения вас с Лещёвым в отсутствии бдительности? Ведь, это вы допустили гибель раненого боевика.

— Зря меня, Сергеев не пугай! Это ты ограничился выставлением двух сержантов у палаты вместо серьёзной охраны. Так что отвечать вместе будем.

— Не будем конфликтовать по делу, в котором всё ясно. Виновата девчонка и точка!

— Ладно, я понял. Будем считать, что договорились.

— Ну, тогда свободен. Можешь отдыхать, рабочее время на сегодня закончено.

Уралов посмотрел на довольное лицо подполковника:

«Он надеется, что смерть киллера предотвратит войну. Но в отличие от суда Холину для нанесения ответного удара доказательства не нужны. Не зря Люба забила тревогу».

И предчувствуя тревожное развитие событий, Уралов поехал домой. Не успел он войти в подъезд, как его окликнула Люба. Она махнула рукой, приглашая сыщика сесть к ней в машину. Немного помедлив, сыщик, принял предложение и занял место рядом с одноклассницей. Нервно оглядываясь, Люба резко тронула машину с места и начала петлять по лабиринту ближайших переулков. Она явно боялась слежки. Наконец, посчитав себя в безопасности, она остановилась и заговорила быстрой скороговоркой:

— Слушай, Дмитрий, срочно нужна твоя помощь. Они похитили моего сына Юрку. Только ты можешь его спасти!

— Подожди, объясни толком, что произошло.

— Юра с утра пошёл в институт, но после занятий не появился. Я подумала, что он задержался у друзей. Но час назад раздался телефонный звонок. Грубый мужской голос сказал, что сын находится у них, и его жизнь зависит от меня.

— Они хотели денег?

— Нет, требовали оказать влияние на мужа, чтобы тот не мешал завершению какой-то сделки по земле. Сказали, что муж знает, о чём идёт речь.

— Почему обратились к тебе, а не прямо к Зернову?

— Я этому тоже удивилась, но похититель в ответ на мой вопрос рассмеялся и сказал, что в нашей семье главенствую я, и муж подчинится моему приказу.

— Что думает по этому поводу Зернов?

— Он пока о похищении сына не знает. Если ему сказать, то он пойдёт своим обычным путём и натравит на похитителей своих парней из охраны или подключит полицию. А я не хочу потерять сына из-за топорных действий этих дуболомов. Поэтому сразу поехала к тебе за помощью.

— Ты хочешь, чтобы я, рискуя жизнью, за спиной своих коллег освободил заложника?

— Прости, но у меня нет иного выхода. Муж способен в горячке только навредить делу. А ты сыщик опытный в таких делах. Я понимаю, что прошу совершить невозможное. Но ты единственный человек, к кому я в данной ситуации могу обратиться о спасении Юры.

— Но как я это сделаю, если не знаю, где они держат заложника?

— Слушай внимательно. В разговоре с похитителями я подстраховалась и потребовала дать мне переговорить с сыном. Хотела убедиться, что он ещё жив. И Юра успел мне только сказать: «Мама спаси! Помнишь, как на моё десятилетие ты мне купила три шарика мороженого». И тут же бандит прервал разговор, заявив мне, что вместо слюнявых семейных воспоминаний, требует реального отказа мужа от сделки. Дал срок до завтрашнего утра.