Николай Воронцов - Пятая печать

Лариса дала команду остановить съемку и, когда Викентий поднял трость с черной резной ручкой в виде головы беса с мелкими красными камешками у него вместо глаз, с некоторым недоумением уставилась на нее:

— Какая интересная вещица! Старинная, наверное?

— Раритет, — немного придя в себя после выданной только что тирады и переключившись теперь на другое, с гордостью отозвался Викентий. — Приобрел у одного коллекционера. Я часто общаюсь с разного рода коллекционерами и владельцами раритетов. Люблю, знаете ли, вещи с историей. Книги, иконы, предметы культа. К примеру, эта трость, по легенде, некогда принадлежала магистру одного тайного магического ордена, а теперь вот перешла ко мне. Вы не поверите, но это общество чтило Люцифера, считало его единственным и главным на земле божеством и даже проводило в его честь разного рода ритуалы и кровавые жертвоприношения.

Лариса испуганно округлила глаза:

— Боже ты мой!

— Есть такое мнение, что все религии, в том числе и дохристианские, почитали именно князя тьмы как единственного и истинного на земле бога. В разные времена его называли разными именами, в его честь люди время от времени ставили пугающих деревянных идолов — да и по сей день еще, особенно в Азии, ставят — устраивали в его честь жертвоприношения и именно его одного молили об урожае и удаче на охоте. Именно он один был воплощением всех стихий и сил природы. Есть даже версия, что именно он, Люцифер, несущий свет, а не кто-то другой, явился из тьмы в ужасающем громе, жутких молниях и серном дыме на горе Синай и вручил Моисею Скрижали Завета с высеченными на них десятью заповедями.

— Что-то слышала об этом, — осторожно сообщила Лариса.

— Помните, как там написано дословно: «И народ стоял вдали, а Моисей вступил во мрак, где Бог», — не унимался Викентий, после чего трескуче рассмеялся: — И, спрашивается, чего ради Богу прятаться от людей во мраке, серном дыме, жутком громе и ужасающих молниях? Уж Бог-то явно озарил бы всех светом! И спрашивается, кто другой, как не Люцифер, мог быть так хорошо информирован о грехе? Я глубоко сомневаюсь, что сведения об этом пришли оттуда, — Викентий ткнул указательным пальцем в потолок, видимо, намекая на небеса и рай и мелко-мелко рассмеялся: — Они там, наверное, вообще об этом и о грехе в частности ничего не знают!

Судя по скептическому лицу Ларисы, разговор на этот счет ей не особо нравился, и она поспешила перевести внимание на трость:

— А вам не страшно, что такая непростая вещь находится сейчас у вас в руках?

Викентий мелко и радостно рассмеялся.

— Не все так просто, на самом деле, — отсмеявшись, сообщил он. — Вы поймете, что трость эта — в общем-то безобидная вещица, по сравнению с другим раритетом из этой же серии, — он прокашлялся, как бы предвкушая рассказать интересную историю и тут же начал: — По преданию, ворота ада охраняют два преданных Люциферу его самых главных слуги, два крылатых демона, каждый из которых пребывает по разные, соответственно, стороны врат. Изображенный на рукояти этой трости крылатый демон Бабаэль охраняет врата снаружи. Когда кто-то из членов тайного братства уходил из жизни, магистр отпевал его и в процессе прощального ритуала использовал эту трость. В процессе чтения поминальной молитвы он всякий раз стучал ею по полу, тем самым давая Бабаэлю знать, что скоро к вратам ада прибудет душа правильного человека, которую Бабаэлю необходимо встретить, как тому и полагается, со всеми почестями, гостеприимно проводить по всем кругам ада аж до самого центра и лично представить его Люциферу, а также всячески помогать и содействовать в последующем вечном пребывании в аду.

Сказав это, он, любуясь, повертел трость в руке, поднес ее к самому лицу и вроде как даже заглянул в гравированные красными камнями глаза демону, после чего совершенно неожиданно достаточно громко стукнул тростью по полу, отчего в комнате на несколько минут воцарилась гулкая тишина. Перепуганная Лариса, схватившись за сердце, замерла, оператор так же в растерянности неподвижно застыл за своей камерой.

— В процессе такого ритуала умершим в одежду клали разного рода послания, ходатайства и прошения, и не абы кому, а самому Люциферу, — сообщил Викентий, после чего загадочно подмигнул Ларисе и еще пару раз громко стукнул по полу тростью, отчего и без того до смерти перепуганная Лариса громко ойкнула и вздрогнула.

— Может, уже не надо без повода вызывать этого самого Бабаэля? — попыталась она было пошутить, но шутка вышла в некотором роде жалобной. — Чего ж впустую отрывать этого самого стража врат от важных дел?

И Викентий шутку оценил, громко рассмеялся.

— Я теперь всюду таскаю с собой эту трость и с некоторым, знаете ли, блаженством стучу ею всякий раз по полу, зная при этом, что где-то в преисподней крылатый демон Бабаэль, навострив уши, отслеживает все мои перемещения по земной тверди этого бренного мира.

— А второй артефакт? — поинтересовалась Лариса.

— Второй артефакт — это заостренный клинок, причем тоже с изображением демона на рукояти, только демона уже другого, охраняющего врата ада изнутри, имя которому Ваалберит.

— Трость во время церемоний стучала по полу, а что тогда делал клинок? — робко поинтересовался оператор Юра. — Это как-то было связано с кровавыми жертвоприношениями…

— Да, ты мой хороший! — вскинул на него глаза Викентий, чем тут же привел парня в краску и полное смущение. — Клинок в самом деле использовался в процессе всяких магических ритуалов и священных жертвоприношений. Вот именно этого демона, по имени Ваалберит, и следует опасаться живым, в отличие от его собрата Бабаэля. Поскольку демон этот охраняет врата ада изнутри, то и имеет в загробном мире куда большую силу и полномочия, и если уж кому-то из живых с ним при каких-то обстоятельствах приходится столкнуться, то ничего хорошего от такой встречи уже не жди.

— И вам совсем не страшно говорить об этом? — пискнула Лариса.

— Я так долго живу на этом свете, что уже ничего не боюсь, — попытался пошутить Викентий, однако все еще внимательно и с некоторым пиететом разглядывавшая трость Лариса шутку не поняла или просто пропустила мимо ушей. — Только не подумайте, что я сатанист какой-нибудь, — поспешил успокоить ее Викентий. — Хотя, в того бога, — он снова ткнул пальцем в потолок, — я верить так и не научился. Я, как и многие, знаете ли, всю сознательную жизнь провел в Советском союзе, хотя и был тайно крещен. Причем крестили меня не младенцем, а в том самом юном возрасте, когда отчетливо запоминаются все детали. До сих пор помню дым от кадил и маленькую церквушку на кладбище Васильевского острова…

Он хотел рассказать что-то еще, но в этот момент на теплую веранду с обшитым бархатной тесьмой абажуром вышел в спортивных брюках и олимпийке немного заспанный и оттого слегка опухший Леонид Нечаев.