Николай Воронцов - Пятая печать

— Люди вас любят и уважают, — понимая, что делает это не очень удачно, попыталась утешить его Жанна. — Напрасно вы так.

— У меня даже звание заслуженного есть, — согласился Леонид. — А что толку? Что оно мне дает? Другие, не такие талантливые как я, в отличие от меня, хоть на экранах и не мелькали, а в то время как я этим свои песенным творчеством занимался, семьи создавали и детей рожали. И теперь живут окруженные вниманием и заботой. Им теперь есть кому стакан воды в старости поднести, а мне совершенно некому, — он снова усмехнулся. — В те времена мне все завидовали! Я один был такой талантливый и успешный, один против всего мира. Я был на вершине славы, кумир! А теперь я им всем завидую. Всем на свете, всему миру завидую! Вообще всем! И снова я один, один против всех!

…Был в моей жизни один счастливый миг, когда наши с Викентием песни звучали на всю страну, да прошел он — не успел я и оглянуться. Как комета в ночном небе вспыхнула и тут же погасла. Так быстро жизнь пролетела! Казалось, всегда буду песни петь, всегда буду обласкан славой. Все силы на это положил, — снова усмехнулся он. — Ничему другому в жизни не научился. И кому я теперь нужен, старый и больной? Своим поклонникам? Да на хер я им теперь никому не нужен, даже всем вместе взятым… Эх, была бы возможность пленку назад отмотать и жизнь заново прожить, совсем бы по-другому ее прожил…

— Тебе не кажется это странным? — на обратном пути из Мишкина спросил Жанну в какой-то момент Виктор.

— Что именно?

— Вообще все, что произошло?

— Говори конкретнее, — слегка вспылила она.

— Ну, то, что случилось со всеми и, в том числе, со мной и тобой?

Жанна понимала, что Виктор юлит и, что называется, не хочет называть вещи своими именами, в связи с чем резко одернула его:

— Я тебя не понимаю!

Совершенно не меняя тон, Виктор собрался с духом и почти на выдохе скоро произнес:

— Тебе не кажется странным, что каждое названное тобой имя в итоге оказывалось именем новой жертвы?

Вместо ответа Жанна только отрицательно покачала головой. Она, конечно же, хотела этим сказать, что совершенно ничего не понимает во всей этой произошедшей истории, однако потом уже поняла, что Виктор может растолковать это совершенно иначе: будто ей все это странным совсем не кажется и на самом деле ей все равно. Впрочем, объяснять что-либо она не стала.

— Помнишь, я говорил тебе, что есть такие вещи, которые нельзя, образно говоря, измерить линейкой, а только можно почувствовать.

— Помню, — кивнула ему на это Жанна.

— Помнишь, я говорил тебе, что отношения между мужчиной и женщиной сродни космосу, сродни выходу в астрал?! Если только, конечно, это настоящие чувства и эмоции!

— Говорил, — еще раз кивнула Жанна и тут же язвительно спросила: — И теперь ты хочешь сказать, что с тобой я стала медиумом и научилась предсказывать, на кого падет жребий стать следующей жертвой преступления?

— Я только хочу сказать, что отношения между мужчиной и женщиной в самом деле сродни чему-то магическому и даже мистическому. Это и правда сложно объяснить словами. Это можно только почувствовать. И еще я хочу сказать, что так хорошо, как с тобой, мне ни с кем еще не было.

— Рада за тебя! — зло хмыкнула она.

Виктор на это никак не отреагировал, воспринял все совершенно спокойно, а Жанна подумала, что только с ним, в принципе, она может вести себя как самая настоящая бяка и злюка, он на это никогда не сделает ей какого-либо замечания и даже не обидится никогда.

«Может, в этом и есть настоящая гармония? — подумала она. — Ведь чаще всего так и бывает на свете, что один человек любит, а другой только позволяет себя любить?!»

— Жалко его, — в какой-то момент произнес Виктор.

— Кого? Леонида?! — усмехнулась Жанна и передернула: — Что ты, водитель, в этом понимаешь вообще?!

— Да все я понимаю, — совершенно спокойно ответил он. — Я ведь тоже когда-то писать песни и петь их пробовал. Только, в отличие от Леонида, в хит-парады не попадал никогда. И вообще, даже ни одного сольного концерта так и не дал.

— Ты?! — вспыхнула крайним удивлением и каким-то негативным восторгом Жанна. — Ты писал песни и пел их?

— Да. А что в этом такого удивительного?! — все так же спокойно ответил он. — Писал песни, и мне даже говорили, что очень неплохие. Одну из них, «Зову любовь», до сих пор музыканты в различных ресторанах России, Украины и других стран ближнего и дальнего зарубежья исполняют, только никто из них даже и не знает, кто автор этой песни, думают, что она из разряда народных. То, что моя песня в народе стала любима и популярна, меня, конечно, несказанно радует, а только при всем при том я в какой-то степени все же завидую Леониду.

— Ты меня с ума сегодня сведешь, — вставила Жанна.

— В отличие от меня, окончательного лузера и неудачника, Леонид-то на вершине славы все же побывал. Нет у него ничего — ни семьи, ни детей, ни угла, да, в общем, все, как и у меня, а только в отличие от меня у него хоть слава всенародная была. Хоть какое-то время на вершине хит-парадов он успел побывать, его до сих пор еще на улице узнают и даже в разные программы приглашают. А про меня никто не знает. Не ровен час, завтра-послезавтра исчезну, лопну, как мыльный пузырь, так никто этого даже и не заметит. Леонид мечтает жизнь назад вернуть, чтобы ее совершенно по-другому прожить, — усмехнувшись, продолжил он. — Да только глупости все это!

— Почему? — спросила Жанна.

— Потому что это карма! — зло выпалил он. — Хоть сто раз назад пленку перемотай, а только то, что тебе судьбой начертано, то и будет. И никак не иначе. И никак не по-другому!

Больше они ни о чем не разговаривали.

Жанна смотрела на дорогу, в глубокую ночь, и старалась вообще ни о чем не думать. В конце концов ее сморило, она закрыла глаза и, вжавшись в спинку пассажирского сиденья, задремала.

Она не проснулась даже тогда, когда подъехали к дому и Виктор осторожно поднял ее на руки. Она чувствовала силу его рук и где-то в забытьи представляла, как он несет ее, одетую в белое платье, к церковному алтарю. Он тоже, как и она, одет в белое. И уже тоненько так поют им где-то на клиросе, и свечи горят, и сквозь витражные окна церкви сочится яркий такой, дневной свет. И так от этого яркого света хорошо у Жанны на душе, будто и нет вовсе этих вечерних ее муторных странных предчувствий и поганого этого одиночества, похожего на тягучую патоку.

«В самом деле, может, выйти за Виктора замуж и нарожать ему детей?!» — в какой-то момент даже надумала было она и во сне своем, вдруг почувствовав на себе чей-то острый взгляд, резко обернулась назад. Странно, что все это время она даже и не вспоминала о Кришне. Вообще забыла про него, будто его и не было никогда. И вот теперь уже он стоял в праздничном белом костюме и белой рубашке с цветком в петлице один в пустом церковном зале, при этом в зале, как выяснилось, вообще не было никаких гостей. Только она, Жанна, Виктор и Кришна.