Юлия Алейникова - Тайна русского путешественника

— А лет ему сколько было?

— Ну… Семен говорил, лет сорок-пятьдесят.

У Ильи при этих словах гулко застучало сердце.

— А высокий он был или маленький?

— Семен говорил, крепыш. Наглый, напористый крепыш. Так и сказал.

— Эх, Лев Борисович, а говорили, не знаете, как выглядел! — с упреком заметил Илья, борясь с разочарованием. Рыжий англичанин из «Европейской» был скорее высокий и худощавый, но, возможно, он сидел в машине, а к Колокольникову посылал приятеля.

— Действительно. Виноват, — смутился Лев Борисович. — Выходит, знаю. Только он это как-то между прочим все говорил, вот мне и показалось, что не знаю.

— Скажите, а почему Семен Степанович поделился этой историей именно с вами, а не с Анной Михайловной, например?

— Ну, кто же женщинам такие истории рассказывает? Анечка бы разволновалась, стала суетиться, настаивать, чтобы он к ней переехал, а он не хотел. К тому же женщины — существа любопытные, потребовала бы шкатулку открыть, а это по семейному уставу Колокольниковых строго запрещено. Она у них даже запечатана воском.

— Зачем это? Что же там хранится? — подался вперед Илья, сгорая от любопытства.

Но Лев Борисович лишь развел руками.

— Англичане, говоришь? И настаивали на продаже шкатулки? Даже угрожали? Ну, ты подумай! — потер переносицу Павел Петрович. — Как бы у нас это дело фээсбэшники не перехватили. Впрочем, пока оно носит сугубо частный характер. Придется все-таки выделять людей и устанавливать слежку за этими самыми англичанами. Точнее, пока что за одним. И ждать, пока он нас выведет на второго. А сейчас проверь, много ли англичан проживают в «Европейской» и нет ли среди них коренастого крепыша, — приказал Илье капитан Сафонов. — И вот еще. Родственников жены Колокольникова ты все же разыщи, вдруг они с его племянником знакомы. Даже наверняка должны быть знакомы, и наверняка у них его телефон есть. И вообще порасспрашивай про шкатулку. Что это за ней иностранные граждане гоняются? Арчугова на них нет. Тут бы антиквар очень даже пригодился, жаль, что не дожил, — вздохнул капитан.

Лариса с тоской взглянула на темное небо за окном и налила себе еще одну рюмку. Залпом проглотила, закинула в рот несколько чипсов. Она не была алкоголичкой, но иногда и трезвенник сорвется.

Пропажа Арчугова, потеря компании, потеря клиентских денег… Как она могла так сглупить? Она, умная, хитрая, расчетливая? Она столько раз обводила Арчугова вокруг пальца! Неужели на этот раз он ее обыграл? Точнее, их обоих обыграл кто-то третий? Если Арчугов вычислил ее и затеял собственную игру, это одно. Неприятно, но вполне переживаемо. Она сможет все поправить, правда, на это потребуется время. А вот если в игру вступил кто-то третий… Кто и зачем? Сам заказчик? Решил сэкономить, отделаться авансом? Да нет. Какой уж тут аванс? Он сдерет с нее все до копейки, еще и добавку затребует.

Лариса еще раз налила и еще раз выпила. Хмель не брал ее, даже нервное напряжение не уходило. Но это ничего. Это всегда так. Потом ее накроет в одно мгновение, так что пора перебираться на диван. Она прихватила бутылку, миску с чипсами, рюмку и переместилась в гостиную.

Но если в дело вмешался заказчик, значит, это он грохнул Арчугова. Больше некому. А компания? Кто-то ловко воспользовался ситуацией? Этот план разработал сам Борис, еще до своего исчезновения, или все происходящее — развитие единого плана? Голова пухла от мыслей, расчетов, прикидок и неизвестности. Ларисе впервые в жизни стало страшно. А что, если она позарилась на кусок, который ей не по зубам? Она же догадывалась, что человек, обратившийся к ней, — не простой коллекционер, да и вещь, которую он заказал, не имеет прямого отношения к их бизнесу. К тому же, будь в этом деле все чисто, он бы сам вышел на Арчугова, не стал бы искать лишних посредников, да еще платить столь высокую цену…

Конечно, об этом стоило подумать раньше. Гораздо раньше, прежде чем принимать аванс. Но деньги… Ларисе были очень нужны деньги. Впрочем, они нужны всегда. А теперь вследствие своей жадности она осталась один на один с нешуточными проблемами. Да. Самой ей не выкрутиться. Придется обращаться к Марату, а значит, делиться, и не только проблемами, но и деньгами. Которых, по сути, уже и нет.

Что он скажет? Как отреагирует? Она обманула его, у нее были секреты… Определенно он будет в ярости. Это с одной стороны, а с другой — справится ли он с ситуацией? Лариса налила еще рюмку и выпила. В последнее время он стал слишком независим, дерзок, самоуверен, нетерпелив. Да… Она стареет, теряет привлекательность, и сколько времени еще ей удастся удерживать Катрича, неизвестно. Он хочет определенности, свадьбы, статуса законного супруга, и теперь, с исчезновением Арчугова, его требования станут настойчивее, или он ее попросту бросит.

Ларисе стало тошно. Тошно от собственной беспомощности, от необходимости искать поддержки у таких типов, как Марат. Она не собиралась за него замуж. Зачем? Кто он такой? Рядовой охранник. Без денег, без статуса, с весьма ограниченными способностями. А секс? Она всегда сможет найти себе какого-нибудь смазливого мальчика, которому хочется попробовать сытой жизни. Лариса откинулась на подушки. Что делать? Ей нужна идея, ей нужна помощь…

«Марат…» — подумала Лариса и отключилась.

Дома никого не было. Кроме, разумеется, прислуги. Зинаида Захаровна так пристально изучила ее при входе в дом, только что не обнюхала. Кара одарила ее строгим начальственным взглядом и проследовала мимо, не удостоив приветствием. Потом спохватилась и, обернувшись на лестнице, повелительно произнесла:

— Сегодня вы больше не понадобитесь. Можете отдыхать.

Соглядатаи Каре были сегодня не нужны.

Зинаида Захаровна фыркнула, кажется, безо всякой обиды и степенно удалилась куда-то под лестницу.

В доме стояла тишина. Римма, очевидно, развлекалась в городе, Лариса, разумеется, работала. Слово «работала» Кара произносила в ее адрес в подчеркнуто уничижительном смысле. Сидеть целый день в магазине с надутыми щеками и следить за персоналом — небольшой подвиг, особенно в свете последних событий. Отчего-то Кара винила в случившемся с компанией именно Ларису. Эта клуша следила за отцом, за Машкой, шпионила. И умудрилась проворонить самое ценное. Компанию! Рыжая идиотка!

А еще этот Нестеров с секретаршей. Тоже мне, супермен нашелся! Избил Адашевского, хотя это было, пожалуй, чистым плюсом, но все равно. Влез в их беседу, хотя никто его не просил, а если бы Кара действительно кокетничала с мужчиной? Кто его просил лезть? Лучше бы пигалицу свою караулил. «Сашенька»!» Лицемер!

Теперь, наедине с собой, она наконец-то могла дать выход эмоциям. Кинув в кресло сумочку, сбросив туфли, Кара нервно разделась, едва не порвав молнию на платье, и, упав на кровать, расплакалась как ребенок. Истинные, нешуточные горести перемешались в ее голове с откровенными пустяками.