Александр Устинов - NEXT. Следующий. Книга 1. Отец — это звучит гордо

Он развернул машину по центру двора и выбрался из уютного кожаного салона. Щелкнул брелком сигнализации и развернулся своим ухоженным лицом к парадному крыльцу. На тридцатилетнем финансовом советнике Лавра красовались стильные светлые брюки широкого покроя, розовая рубашка с однотонным длинным галстуком и темные дымчатые очки, скрывавшие узенькие от природы глаза кавказца. Ноги Гамлета были обуты в черные остроносые туфли. Правой рукой гость прижимал к торсу шикарный кожаный портфель с привезенными с собой документами.

Уверенной походкой Гамлет поднялся на крыльцо, приветливо кивнул двум гориллообразным охранникам на входе и скрылся за дверями особняка. Никто не встречал кавказца, да он, впрочем, и не особо нуждался в этом. Расположение комнат в доме Федора Павловича он и так превосходно знал.

Лавру уже доложили по внутреннему телефону о прибытии финансового советника, но вор в законе довольно-таки вяло встретил гостя все в той же спальне, где пару часов назад после завтрака его оставил в гордом одиночестве верный Санчо. Законник даже не счел необходимым переодеться, по-прежнему щеголял в шлепанцах на босу ногу и домашнем халате. Периодически на Лавра нападала эдакая ленца, и он ничего не мог с этим поделать. Даже бороться перестал. К чему? Все пройдет и так, само собой.

Едва Гамлет переступил порог спальни авторитета, сразу обратил внимание на скучающую физиономию Лаврикова. Выходит, беседа будет не простой. Вор так и не проникся той темой, которую советник подбросил ему для размышлений накануне. Гамлет снял очки и прищурился. Ничего. У него тоже имелся козырной туз в рукаве, приберегаемый для финального аккорда. Сегодня-то он им и воспользуется. И крыть Лавру уже будет нечем. Да и желания у него подобного не возникнет.

— Привет, Лавр, — как можно бодрее и естественнее произнес кавказец, без приглашения располагаясь в мягком кресле. Портфель с документами он пристроил на подлокотнике, накрыв его правой рукой.

— Привет, привет. — Вор в законе не соизволил подняться с кровати, а, напротив, подобрал под себя обе ноги. Взял в руки пилочку для ногтей и сосредоточился на изучении своих пальцев. — Что нового, Гамлет? Все ли спокойно в Датском королевстве?

Кавказец натянуто улыбнулся, показывая, что он в полной мере оценил юмор босса, но тут же скроил на лице серьезное выражение.

— Я хотел бы вернуться к нашему вчерашнему разговору, Лавр, — мягко, но с некоторым нажимом произнес Гамлет. — Желательно бы было услышать твое решение. Из первых уст, так сказать.

— Подожди. — Лавр приступил к полировке ногтей, не поднимая взгляда на собеседника. — Не гони лошадей. Объясни мне, как простому идиоту, на хрена нам этот заводишко?

— Как на хрена?! — Финансовый советник немного растерялся. Ему казалось, что этот вопрос даже не подлежит обсуждению. — Очень на хрена! Минутку.

Он поднялся с кресла и прошествовал к включенному компьютеру, скромно притулившемуся на низеньком столике у окна.

— Вот. — Гамлет быстро пробежался сухощавыми пальцами по клавиатуре, как заправский хакер. — Сейчас будет!

После неких непродолжительных действий он развернул к Лавру плоский кристаллический экран монитора. На обозрение авторитету была предложена схема городской застройки с мигающим на ней едва ли не в самом центре красным прямоугольником. Указательный палец Гамлета с ухоженным, как у женщины, ногтем картинно ткнулся в этот самый пресловутый квадрат.

— Здесь — мы, да! — затараторил он, оборачиваясь к Лавру. — И здесь мы, и здесь, и здесь! А посередине — эта дырка от бублика, этот завод! Здесь — не мы! Никто здесь! — Эмоции переполняли джигита.

— Что он производит, завод? — вяло поинтересовался Лавриков, разминая пальцами неприкуренную сигарету. Вор в законе все еще лелеял в душе мечту свести свою потребность в курении до минимума.

— Какая разница? — недовольно поморщился Гамлет. — В крайнем случае каждый цех — это тысячи квадратных метров торговой площади! И факт в том, что Дюбель забросил удочку насчет его банкротства и внедрения своего внешнего управляющего.

Это и был тот самый козырный туз, бережно хранимый кавказцем для подходящего случая. Случай такой настал, и реакция Лавра, ожидаемая собеседником, не заставила себя ждать. Авторитет заглотил наживку вместе с крючком, как изголодавшийся глупый пескарь.

— Дюбель? — В голосе Федора Павловича наконец-то появилась неподдельная заинтересованность. Он весь подобрался, ленивое выражение слетело с его лица, а сигарета так же, как до этого и пилочка для ногтей, оказалась за ненадобностью отброшена на незастеленное покрывало.

— А как же! — Гамлет вернулся в кресло и поднял с пола оброненный дорогой портфель. — Получится — вокруг мы, а посередине — он! Это — наглая экспансия, Лавр!

— Дюбель оборзел. — Лавриков спустил ноги на пол и поднялся с кровати.

— Еще как! — Финансовый советник откровенно ликовал. — Получится, Дюбель — как какой-нибудь Калининград в прибалтийском окружении.

— Чего? — не врубился Лавр.

— Дюбель — Калининград якобы. Кенигсберг Дюбель!

— Дюбель — Кенигсберг?! — возмущенно переспросил вор в законе. Его длинные ноги уже принялись энергично мерить шагами комнату.

— Ну!

— А мы? — Седая голова развернулась в сторону финансового советника.

Гамлет ослепительно улыбнулся.

— А мы — как прибалтийцы, выходит, — резюмировал он.

Лавриков остановился возле включенного монитора, молча вгляделся в ярко-желтое изображение с мигающим красным квадратом и несколько минут монотонно раскачивался на носках. Раздумывал над чем-то. Что за мысли одолевали в настоящий момент крупного криминального авторитета, Гамлет не взялся бы спрогнозировать. Все, на что он рассчитывал, так это на то, что эти самые мысли движутся в нужном ему, экономисту при Лавре, направлении. Он молча выжидал решения большого босса. Наконец, Лавр неожиданно прекратил свои телодвижения и резко припечатал правый кулак к раскрытой левой ладони.

— Не выходит, — произнес он со свирепой усмешкой, и его высокий лоб прорезало несколько величественных рельефных морщинок. — Какие мы к дьяволу прибалтийцы? Если бы прибалтийцы. — Он обернулся через плечо и внимательно ощупал взором смуглое лицо своего советника по финансам. — Мы— русские, Гамлет Оганесович.

Секундное замешательство отразилось на лице советника. Он не мог понять: то ли Лавр намеренно подтрунивает над ним и с сарказмом поднимает вопрос о национальной принадлежности, то ли авторитет настолько увлекся рассуждениями, что произносит фразы на автопилоте, машинально. Однако Гамлет не был бы тем самым Гамлетом, каковым он и являлся, если бы в одно мгновение не взял себя в руки.