Александр Устинов - NEXT. Следующий. Книга 1. Отец — это звучит гордо

— Дежурит наш, — сконфуженно отрапортовал тот. — Он там пока не появлялся.

— Армию содержу! — не унимался Лавриков. — А на поверку армия — дармоеды! Петровка, тридцать восемь, ей-богу! Желтый дом!

Выдвинув такие обидные для братков сравнения, Лавр направился к широкой лестнице. Однако в тот момент, когда нога законника уже коснулась первой дубовой ступеньки, в холле первого этажа призывно пискнул видеофон. Федор Павлович повернул голову.

— Успокойся, Лавр, — облегченно вымолвил Ессентуки, сверившись с матовым экраном. — Косматенький сам приехал. Из такси вылезает…

— Слава богу. — Лавриков шумно выпустил воздух из легких. — Убью оболтуса! — И тут же, испепелив взором свою охрану, он веско добавил: — Ни звука ему!

Братки понятливо закачали огромными головами. Авторитет же, потеряв к ним всяческий интерес, по-молодецки преодолел лестничный пролет и скрылся на втором этаже особняка. Сын не должен был видеть его в таком взволнованном состоянии. К тому же, невзирая на благополучный исход, Лавр еще так и не успокоился в полной мере. Немолодой уже возраст давал о себе знать.

Уже почти в районе полуночи тишину лавровского особняка беспощадно нарушил музыкальный взрыв. Встревоженный Федор Павлович выскочил из собственного кабинета и практически нос к носу столкнулся с Александром Мошкиным, взбежавшим вверх по лестнице на второй этаж. Санчо уже был в одних трусах, над которыми картинно нависало его внушительное брюшко. В глазах управляющего металось откровенное беспокойство. Он силился понять, что за тревога такая в особняке, но не мог.

— Это чего? — проорал он, перекрикивая музыкальные раскаты.

— Не знаю! — в той же тональности провозгласил Лавр. Ему казалось, что он даже собственный голос недостаточно четко слышит. — Кажется, музыка!

— Это — твой!.. — сориентировался в ситуации Мошкин, кивая на закрытую дверь Федечкиного кабинета.

— Ну и что? — Авторитет тоже сумел определить источник беспокойства и поспешил сменить тему разговора: — А где лекарства? Почему второй день ты не подаешь мне добавок? — накинулся Лавриков на своего соратника. — Ни от чего!

— В таких условиях работать невозможно! — продолжал кричать Санчо. — Без тети нам с ним не управиться!

— Пудинг неси! — оборвал его словоохотливость Лавр. — Хочу пудинг!

И тут же, не вдаваясь в дальнейшие дискуссии с Александром, Федор Павлович толкнул плечом дверь в апартаменты сына. Мошкин только покачал головой и, бурча что-то себе под нос, поплелся в обратном направлении на первый этаж, на ходу заправляя живот в семейные трусы.

Розгин сидел прямо на полу, по-турецки скрестив ноги, и плавно раскачивался в тяжелых ритмах музыки. Глаза юноши были закрыты, реальность отступила на задний план. Обычно такое состояние принято было характеризовать термином «нирвана». Вот в ней-то сейчас и пребывал Федечка. Таким образом парень избавлялся от неприятностей минувшего дня. Совет в доме Лавра и свидание с Натой отложились на душе негативным осадком.

— Федечка! — что есть силы выкрикнул Лавр, но мощности его легких явно не хватило, чтобы заглушить грохот музыки в комнате.

Розгин никак не отреагировал на оклик. Федор Павлович раздраженно шагнул к аппаратуре и после нескольких безрезультатных попыток убавить громкость быстро выдернул из розеток все вилки поочередно. Хаотичные удары по голове мгновенно прекратились, и кабинет погрузился в тишину. Наверняка все обитатели особняка в эту секунду облегченно перевели дух. Федечка открыл-таки глаза и недовольно уставился на босса. Лавр, напротив, постарался изобразить на лице ласковую улыбку, но вместо этого на губах авторитета обозначилась некая болезненная гримаса, будто он попал в стоматологическое кресло.

— Федечка…

— Можно было попросить сделать потише, — недовольно прервал его обращение парень, не удосужившись при этом подняться на ноги.

— Я просил, — признался Федор Павлович.

— Разве? Извините, не расслышал.

— Немудрено.

Федечка громко хмыкнул.

— Только что самую последнюю вещицу скачал, группа «Блэк хаус». Как вам?

— Что?.. — не уловил смысла Лавриков.

— Вещица.

Авторитет растерянно оглянулся по сторонам и лишь мгновение спустя понял, что собеседник говорит с ним о музыке.

— Вещица классная, — вяло отреагировал он. — Берет за душу. — Лавр приблизился к сидящему на полу Федечке. — Может, ты встанешь все-таки, когда с тобой старший разговаривает?

— Зачем? — небрежно бросил юноша.

— Мы не договаривались трепать друг другу нервы, — терпеливо напомнил парню вор в законе.

— Не договаривались. А вы начинаете. — Розгин с улыбкой на устах выдержал непродолжительную паузу. — И я жду увольнения.

Лавр нервно сглотнул. Понять ход Федечкиных мыслей было несложно. Юноша намеренно добивался конфликта. Авторитет незаметно скрипнул зубами, но сдержался.

— Во сколько ты вернулся домой? — сурово спросил он, меняя тему разговора.

— Во-первых, не домой, а на службу, — саркастически заметил Розгин, подворачивая под себя ноги. Несмотря на просьбу шефа, принимать вертикальное положение тела он так и не собирался. — Во-вторых, часов в десять. Согласитесь, время детское.

— Но я волновался! — неожиданно для самого себя признался Лавриков.

— Пейте успокоительное.

— Не, так не пойдет!

— Погодите, — недовольно нахмурился Федечка, взирая на легендарного законника снизу вверх. — А почему вы пытаетесь ограничить мою свободу?

— Ты — свободный?

Федор Павлович поймал себя на мысли, что сдерживать бушевавшие внутри эмоции ему становится все труднее и труднее. В силу вспыльчивого от природы характера Лавр непроизвольно начал закипать. В голосе засквозил металл, глаза недобро прищурились.

— Я, — гордо ответил Розгин.

— Ты — маленький, нищий, голый человечек, — презрительно заявил авторитет, и его слова прозвучали как безапелляционный диагноз. — Который полностью зависит от обстоятельств!

— Я, — повторил юноша, уже не столь уверенно. — Обстоятельства, конечно, не ахти, но…

Лавр протестующе взмахнул рукой, и парень осекся на полуслове.

— Обстоятельства эти создаю я! — Слова жестко отлетали от зубов авторитета и, казалось, резали пространство в маленьком кабинете программиста. — Я по-настоящему свободен в решениях — сделать из тебя большого человека или оставить на паперти! Понял?!

Реакция собеседника была совсем не такой, какую ожидал увидеть Лавриков. Федечка запрокинул голову и громко расхохотался.

— Вы — свободны? — выдавил он сквозь смех.

— Прекрати ржать! — резко оборвал его вор в законе.

Но парнишка уже покатился по полу, обеими руками придерживая трясущийся от хохота живот. Веселье Федечки было неподдельным. Или же он настолько серьезно нацелился вывести работодателя из себя и добиться-таки от него желанного увольнения.