Александр Устинов - NEXT. Следующий. Книга 1. Отец — это звучит гордо

— Ну, Лавр! — В голосе председательствующего появились нетерпеливые и слегка раздраженные интонации. — Дело-то чисто формальное. Взгляды либеральные, терпимые. Есть ребенок, и бог с ним. Пусть живет. Пообещай только, что никого признавать юридически не будешь. И — все! — Наполовину искуренная сигара авторитета энергично ткнулась в хрустальное дно пепельницы и сломалась. Тоненькая струйка дыма от тлеющего окурка поднялась к потолку и растворилась в тусклом пространстве. — Закрыт вопрос. Иначе ведь корону снять придется… Фу! — скривился вор в законе. — Сказал, аж самому дико!.. А Дюбель… — Испепеляющий взор пронзил молодого законника насквозь. — Если ты еще раз рыпнешься — тебе всем коллективом башку отвинтят, понял?

Дюбель готов был провалиться сквозь землю. Надо же было так грубо облажаться. В эту секунду он ненавидел Лаврикова пуще прежнего. Однако пижону ничего не оставалось делать, как согласно кивнуть в знак того, что он все прекрасно понял и осознает собственную недальновидность.

— Давай, Федя! — в очередной раз обратился председательствующий к Федору Павловичу. — Сами себя задерживаем.

Улыбка тронула губы Лавра. Впервые за все время схода он поднял взор на собравшихся и внимательно всмотрелся в их благожелательно настроенные лица.

— Нет, — просто и беспечно вымолвил он. — Я ничего обещать не буду.

Санчо скрипнул зубами. Ничего он не опасался в жизни больше, чем такого нестандартного поведения со стороны босса. Но интуитивно Мошкин предполагал именно такой поворот событий на сходе. Неприятные ожидания и прогнозы полностью оправдались.

— Почему? — Председательствующий удивленно вскинул брови.

Над столом повисла напряженная тишина, и взгляды всех собравшихся в ресторане авторитетов устремились на Лаврикова. Зависший в полуподвальном помещении табачный дым делал атмосферу еще более мрачной и гнетущей. Вор в законе, выполнявший сегодня функции руководителя и организатора схода, даже сдернул с переносицы свои большие очки в роговой оправе и интенсивно растер пальцами веки.

Лавр откинулся на спинку стула, а руки вытянул перед собой, накрыв ладонями забранную скатертью столешницу. Улыбка авторитета стала еще шире и доброжелательнее, чем пару минут назад.

— Потому. — Он шумно выпустил воздух из легких. — Корона — от людей. Ребенок — от Бога. Вопрос действительно закрыт. — Федор Павлович обеими руками оттолкнулся от стола и поднялся во весь рост. — Не будем себя задерживать, господа.

Развалившись на заднем сиденье «Чайки», Лавр невидящим взором уставился за боковое окно салона. В настоящий момент в голове авторитета не было ни одной мысли. Он даже не мог полностью сосредоточиться на проносящемся мимо ландшафте. Пальцы левой руки по-прежнему машинально вертели золотую печатку с именным вензелем. Наконец Лавр стянул ее и, чуть склонившись вперед, приспустил стекло справа от себя. Рука коротко замахнулась, и дорогостоящее украшение полетело на тротуар. Ни малейшей тени сожаления не промелькнуло на лице недавнего вора в законе. Если теперь у него не было короны, то к чему хранить прочие атрибуты былого авторитета? Стекло вернулось на прежнее место, а Федор Павлович вновь откинулся назад. Взор его плавно переместился на объемный затылок сидящего за рулем Мошкина.

Сразу после судьбоносного для Лаврикова схода в «Александре Невском» и принятого ворами решения Ессентуки покинул впавшего в немилость хозяина. Впрочем, так же, как и все остальные. За исключением преданного Лавру до гробовой доски Санчо. Вчерашний законник не осуждал своих старых прихлебателей за этот некрасивый и предательский поступок. В глубине души он даже понимал их. Оказаться рядом с опальным означало в скором времени только одно: самому угодить в немилость. В воровских кругах такое безрассудное самопожертвование не приветствовалось. Да на него никто и не шел сознательно.

— К сестре подамся, в Дедовск, — нарушил, наконец, молчание Александр, покосившись на лицо Лавра в зеркальце заднего обзора. — Я им дом построил на самой окраине. Зато земли много, огород, банька есть. Племянники там, внучатые племянники. Куча целая спиногрызов, а огород вскопать сеструха никого не допросится. Вот и буду… — Санчо осекся на полуслове, заметив, что босс его совсем не слушает. Даже не вникает в смысл произносимых соратником слов. — Лавр!

— А?

Оклик Мошкина выдернул Федора Павловича из состояния прострации, в которое он сам себя и погрузил несколько минут назад. О чем все это время думал бывший криминальный авторитет, для Санчо оставалось загадкой, но он искренне рассчитывал выведать у Лавра ход этих мыслей. С этой целью и был заведен разговор о домике в деревне. На самом деле Александр даже не помышлял о том, чтобы оставить хозяина, которому он служил все эти долгие годы верой и правдой. Перспектива начать собственную независимую жизнь в том же Дедовске или где-то там еще выглядела весьма заманчивой и альтернативной. Но Санчо не был бы Санчо, отважившись на такой жизненный шаг. Он прекрасно осознавал, что Лавриков долго не протянет без него. Загнется либо от самобичевания, либо от язвы. Кто же, как не Мошкин, будет следить за тем, чтобы Федор Павлович регулярно принимал пищевые добавки и тем самым держал себя в необходимом тонусе?

Ответ напрашивался сам собой. Никто.

— Ты не обидишься? — Александр лукаво прищурился, отметив для себя тот факт, что Лавр не видит выражения его лица.

Санчо откровенно изгалялся над собеседником. Дескать, когда же ты, чертов упрямец, начнешь меня просить остаться? Управделами вознамерился словесно отыграться на Лаврикове за все свои былые обиды. Когда именно босс обижал его и чем, Санчо сейчас не помнил, но резонно предполагал, что таковые инциденты имели место быть.

Но и Лавр был не тот человек, чтобы умолять кого-то о снисхождении. Он лишь с трудом подавил рвущийся из груди тяжелый вздох и с нарочитым равнодушием пожал сухощавыми плечами.

— С какой стати, Санчо? — как можно равнодушнее бросил он и даже смежил при этом веки. — Все — как положено. Огород — хорошо. И внучатые — хорошо…

Невольно в его мозгу всплыл вчерашний разговор с сыном и вынесенное Федечкой резюме.

— Это — не кино, — добавил Лавр с усмешкой.

Мошкин вновь удивленно зыркнул в зеркальце заднего обзора, пытаясь понять, к чему относится это последнее изречение Лаврикова, но пояснять свои слова тот и не подумал. Задать наводящие вопросы Санчо не успел. Управляемая им «Чайка» уже плавно подкатила к территории загородного особняка и привычно замерла возле стальных ворот. Мошкин решительно надавил кнопку клаксона, но с противоположной стороны забора никто не откликнулся. Полная тишина.