Донато Карризи - Охотник за тенью

Он начал взаимодействовать с людьми, общаться с ними. К этому он стремился долгое время. Не мог забыть, как страдал в Риме, чувствуя себя отторгнутым от человеческого рода. Но и сейчас его склонность к одиночеству порой брала верх. И прежде чем могли завязаться прочные отношения, он собирал рюкзак и отправлялся в путь.

Боялся слишком увлечься. Ведь единственные отношения, построенные на личных чувствах, какие удалось ему установить после потери памяти, оставили горький осадок. Он еще вспоминал Сандру, но все реже и реже. Иногда задавался вопросом, где она, счастлива ли. Но не осмеливался воображать кого-то рядом с ней: близкого человека, с которым можно обменяться мыслями. Это причинило бы ненужную боль.

Зато ему случалось часто говорить с Клементе. Диалог, напряженный и конструктивный, происходил в мыслях. Маркус говорил другу все, что не сумел или не захотел сказать при его жизни. И только когда вспоминал о последнем уроке, который так и не был преподан, все сжималось у него внутри.

Два года назад он отказался от сана. Но очень скоро убедился, что это не работает. Можно отказаться от чего угодно, только не от своей природы. Эрриага оказался прав: что бы он ни делал, куда бы ни ехал, себя изменить не мог. С этим ничего нельзя было поделать, несмотря на мучительные сомнения. Время от времени, наткнувшись на заброшенную церковь, он заходил туда и служил литургию. Иногда происходило нечто необъяснимое. Во время мессы кто-то неожиданно появлялся и слушал. Маркус не был уверен, что Бог воистину существует, но понимал, что необходимость в Нем объединяет людей.

Высокий негр следил за ним почти целую неделю.

Маркус снова заметил его, когда бродил по шумному, пестрому рынку Балогун. Он держался на расстоянии метров десять. Место было бойкое, настоящий лабиринт, там торговали всем, чем угодно, и было легко слиться с толпой. Но Маркусу не понадобилось много времени, чтобы его вычислить. Из того, как этот человек проводил слежку, можно было сделать вывод, что у него мало опыта в таких делах, но кто его знает. Вдруг преступная группировка, которой он занимался, узнала о нем и приставила шпиона.

Маркус остановился у ларька, где торговали напитками. Расстегнул воротник белой льняной рубашки и попросил стакан воды. Пока пил, вытер шею носовым платком и заодно огляделся. Человек тоже остановился и делал вид, будто рассматривает цветные ткани, выложенные на прилавок. На нем была светлая туника, в руках – матерчатая сумка.

Надо что-то предпринять, решил Маркус.

Он подождал, пока голос муэдзина не начнет созывать правоверных на молитву. Часть продавцов и покупателей замерли, ибо половина населения Лагоса – мусульмане. Воспользовавшись этим, Маркус ускорил шаг и углубился в лабиринт узких переулков. Тот человек последовал за ним. Он был в два раза крупнее, и Маркус не думал, что сможет одолеть его в рукопашной, к тому же не знал, есть ли у него оружие, но опасался, что есть. Нужно схитрить. Маркус свернул в пустынный проулок и спрятался за навесом. Подстерег проходящего мимо, прыгнул ему на спину и опрокинул вниз лицом. Всем своим весом прижал к земле, стиснул горло обеими руками.

– Почему ты следишь за мной?

– Подожди, дай сказать. – Гигант не стремился высвободиться, только пытался ослабить хватку, чтобы не задохнуться.

– Это они тебя послали?

– Не понимаю, – прохрипел негр на ломаном французском.

Маркус сильнее стиснул ему горло:

– Как ты меня нашел?

– Ты священник, да?

Услышав эти слова, Маркус немного ослабил хватку.

– Мне сказали, кто-то спрашивает о пропавших людях. – Двумя пальцами он вытащил из-под туники кожаный шнурок, на котором висел крестик. – Ты можешь верить мне, я – миссионер.

Маркус не был уверен, что он говорит правду, но все-таки отпустил его. С некоторым трудом негр развернулся и сел. Потом схватился рукой за горло и закашлялся, пытаясь перевести дух.

– Как тебя зовут?

– Отец Эмиль.

Маркус протянул ему руку, помог встать.

– Почему ты следил за мной? Почему было просто не подойти?

– Потому что сначала хотел убедиться, правду ли говорят о тебе.

Маркус поразился:

– А что обо мне говорят?

– Что ты священник, тот, кто нужен.

Нужен – для чего? Непонятно.

– Откуда они узнали?

– Видели, как ты служишь в брошенной церкви… Так это правда? Ты священник?

– Да.

И Маркус решил выслушать рассказ великана.

– Моя деревня называется Кивули. Десятки лет у нас идет война, но все притворяются, что не знают о ней. То и дело проблемы с водой, случаи холеры. Из-за войны в Кивули не приезжают доктора, не присылают гуманитарную помощь: если добровольцев схватят, их могут казнить, подумают, что подосланы врагом. Поэтому я приехал в Лагос, за лекарствами, чтобы прекратить эпидемию… Пока я здесь, слышал о тебе и стал искать.

Маркус и вообразить не мог, что его так легко найти. Может быть, в последнее время он немного ослабил бдительность.

– Не знаю, кто и что тебе рассказал, но это неправда, что я могу тебе помочь. Сожалею. – Маркус повернулся к нему спиной и собрался уходить.

– Я поклялся, – произнес громадный негр умоляющим тоном, но Маркус словно не слышал.

Отец Эмиль не отступал.

– Я обещал другу, священнику, перед тем как холера унесла его. Он меня научил всему, он – мой наставник.

Тут Маркус вспомнил о Клементе и остановился.

– Отец Абель управлял миссией в Кивули сорок пять лет, – продолжал негр, поняв, что слова его пробили брешь.

Маркус обернулся.

– Вот что он сказал перед тем, как испустил дух, слово в слово: «Не забудь о саде мертвых».

Маркус насторожился. Множественное число, «мертвые», ему не нравилось.

– Двадцать лет назад примерно в деревне были убийства. Три молодые женщины. Я тогда еще не приехал в Кивули, но знаю: их нашли в лесу изувеченными. Отец Абель никак не мог успокоиться из-за того, что случилось. Всю жизнь хотел только одного: чтобы виновного наказали.

Маркус смотрел на дело скептически.

– Двадцать лет – слишком долгий срок, чтобы можно было начать расследование: следы затерялись. Да и виновный, наверное, умер, тем более если других убийств не было.

Но миссионер не сдавался.

– Отец Абель даже написал письмо в Ватикан, рассказал о том, что случилось. Но ответа не получил.

Это поразило Маркуса.

– Почему именно в Ватикан?

– Потому что отец Абель считал: виновный – священник.

Такой оборот дела окончательно смутил Маркуса.

– Ты знаешь его имя?

– Корнелиус Ван Бурен, голландец.

– Но отец Абель не был уверен, правда?

– Нет, но очень сильно подозревал. Еще и потому, что отец Ван Бурен вдруг исчез и убийства прекратились.

Исчез, мысленно повторил Маркус. Что-то в этой истории манило заняться ею. Может быть, то, что виновным оказался священник. Или то, что Ватикан, осведомленный о деле, совершенно его проигнорировал.