Галина Романова - Заговор обреченных

– Не подвезти, красавица?

Странно, но в этом незнакомом городе мужской голос показался знакомым. Лиза оглянулась. И остолбенела.

Из машины на нее смотрели две пары глаз – холодных, злых. Ничего хорошего ей это не сулило, потому что в машине сидели ее недавние знакомые. И один из них – Евгений, сын бухгалтерши, – тут же полез из машины.

Лиза пошла быстрее, потом побежала. Но так бежать, как на стадионе, у нее не получилось. Ноги неожиданно онемели, будто их свело странной судорогой от пяток до коленей. Страх накрыл с такой силой, что перекрыло дыхание. И поэтому Евгений нагнал ее в два прыжка. И с такой силой ударил в спину, что она не удержалась и упала на дорогу. Если бы не успела выставить вперед руки, расквасила бы себе все лицо, подумала мимоходом. Попыталась подняться. Но не вышло. Тело будто налилось свинцом.

– Давай, Жэка, грузи ее, – крикнул водитель, подогнав машину так близко, что едва не наехал ей на ноги.

– Ща погрузим, – отозвался хрипло Евгений.

Лизу грубо схватили за шиворот и потянули. Через мгновение она уже стояла на ногах, упираясь ладонями в жесткую шерсть мужского свитера.

– Что вам надо, ребята? – еле выговорила она заплетающимся языком. – Отпусти!

Как она ни брыкалась, вырваться ей не удалось. Одной рукой он держал ее за воротник куртки, второй сжимал горло. И, приблизив лицо к ее, шипел и шипел:

– Тамара, говоришь, твоя подруга? Лихо, лихо. Куртку, говоришь, она забыла? Лихо, лихо придумала. Только не подруга ты ей, курица залетная. Совсем не подруга! Тамара никогда ничего и нигде своего не забывает. Она скорее чужое прихватит. Подруга! Думаешь, я не узнал тебя, курица?

– Мы разве знакомы? – пробормотала Лиза с запинкой.

Она изо всех сил упиралась каблуками в мокрый от дождя асфальт. Она пыталась затормозить, пыталась не идти к раскрытому багажнику, к которому ее тащил Евгений.

Они убьют ее! Точно убьют! И тело спрячут. И ее никогда не найдут. А она даже Егору не позвонила. И Маринке. И никто не будет знать, что она была здесь, в этом городе. Пашка, как только узнает, что она пропала без вести, будет молчать, чтобы не попасть под подозрение. У него же Лана! Ему нельзя быть замешанным в скандале.

– Оставьте меня! Не надо! – вырываясь, кричала Лиза. – Нет! Оставьте! Я вас не знаю!

– Лезь, сучка, – негромко скомандовал Евгений, останавливаясь возле распахнутого багажника. – Или сама лезешь, или я тебя туда уложу.

– Не полезу, – заупрямилась Лиза.

И глубоко вдохнула широко открытым ртом, готовясь пронзительно закричать. Услышат, нет, не важно. Она должна позвать на помощь. Она должна оповестить всех, кто прячется за освещенными окнами загородного гостиничного комплекса, что ее похищают.

Не вышло. Евгений ее маневр разгадал. Он снова с бешеной силой ударил ее. На этот раз под дых. Вместо крика вырвалось странное сипение. И через мгновение ее запихнули в тесный багажник.

– Отпусти, сволочь! – застонала Лиза, когда Евгений больно схватил ее за волосы и приподнял, будто пытался получше рассмотреть ее лицо.

– Думаешь, я не узнал тебя, курица? – зло оскалился он. – Узнал. С первого взгляда узнал. Но не стал мешать тебе пургу нести. Ты так старалась. Пусть, думаю, девочка бормочет, раз ей приспичило. А потом просто поехали за вами. А ты, что же, с подельником своим разругалась? Чего из дома выскочила как ошпаренная?

– Пусти, гад! – Лиза вцепилась в его запястье, попыталась разжать его пальцы.

Не выходило. Ничего не выходило.

– Я тебя не знаю, гад! – взвизгнула она, когда он со стуком опустил ее голову на дно багажника.

– Я видел тебя тем утром, курица, – вяло отреагировал Евгений и начал прикрывать багажник. – Когда ты Вадима Тарасова мертвым нашла. Я видел тебя в мастерской.

Он разжег камин. Потому что замерз. Потому что надеялся, что эта глупая женщина Лиза продрогнет до костей, блуждая под дождем улочками загородного гостиничного комплекса. Продрогнет и вернется. Пусть даже у них не получится переспать, пусть бы просто вернулась. Они бы просто выпили, поели, послушали музыку, поговорили. Ему раньше иногда нравилось с ней подолгу разговаривать. Она же умная была. Покладистая, добрая. Почему вдруг превратилась в дуру? В истеричную дуру!

Паша нервно дернулся в кресле. Потянулся к бутылке с шампанским, там больше половины оставалось. Налил себе. Посмотрел сквозь бокал на пляшущие огни пламени. Красиво. Невероятно красиво. Жаль только, что этой красотой ему приходится наслаждаться в одиночестве.

Вообще-то, прежде он пить в одиночку не любил. Тем более шампанское! Выпивка всегда развязывала ему язык. А для этого требовался слушатель. И Лиза всегда была им. Поддакивала, согласно кивала, улыбалась или даже смеялась его шуткам. Что с ней сейчас такое? Что за перемены? С ним-то понятно, что произошло. Он не совсем удачно женился. Женился на деньгах некрасивой, вздорной, нелюбимой женщины. Его характеру пришлось приспосабливаться, меняться. С Лизой-то что? Она-то почему поменялась?

– Дура, – произнес Павел негромко и, так и не пригубив, поставил фужер с шампанским на журнальный столик. – Куда в ночь выскочила?

У него даже появилась мысль пойти поискать ее. Может, она стоит сейчас, прислонившись спиной к стене дома, и плачет. Или подруге своей звонит, жалуется на вероломного Павла Тимофеева.

Вот это-то, конечно, было бы нежелательно. Об их свидании не должен знать никто. А Маринка то еще трепло.

– Вот дура! – с раздражением повторил Павел и пошел в прихожую одеваться.

С того момента, как Лиза выбежала на улицу, прошло не так уж много времени. Он успел развести огонь и налить себе шампанского. Минуты три-четыре прошло, не больше. Хорошо, пять минут. Далеко она уйти не могла. Но ее почему-то нигде не было. Лиза не находилась. Он обошел дом, потоптался возле своей машины, прошелся тротуарными дорожками вдоль других домиков. Лизы не было.

Ну не могла она так быстро уйти далеко! Не могла. До административного корпуса от арендованного им коттеджа, он точно знал, восемьсот метров. Так быстро она не дошла бы. Где-то она была рядом. Пряталась, возможно, увидев, что он бросился на ее поиски. Мстила за его вероломство, которое он называл иначе. Он называл это сюрпризом.

Павел глубже натянул капюшон куртки, передернул плечами. Он успел снять с себя теплый джемпер и оставил в домике шарф и сразу продрог. А мерзнуть он не любил. Поэтому повернул обратно. Вернется – хорошо. Не вернется – он не заплачет. Так он решил, сворачивая поиски. И почти тут же услышал сдавленный вскрик.

Это кричала Лиза, он узнал и не мог ошибиться. И даже сделал несколько быстрых шагов в том направлении, откуда она кричала. Но через пять метров ноги его приросли к земле. Хорошо, что удачно приросли – за высокой туей, которые были густо высажены вдоль проезжей части. Отсюда его точно не могли увидеть. А ему совершенно не хотелось, чтобы те, кто сейчас впихивал Лизу в багажник, его увидели.