Галина Романова - Заговор обреченных

Это были преступники! Те самые, на след которых он сам и навел Лизу.

Нет, вот что за глупая женщина? Куда полезла? Какого черта пошла к ним в квартиру? Засветилась! Что сейчас произошло? Как они могли ее найти так быстро? Следили? Господи, они за ними следили!

Паша дождался, когда машина с похитителями рванет с места, и метнулся обратно в коттедж. Надо уезжать. Бежать. Срочно. Пока за ним не вернулись. Пока с ним не сделали то же, что и с Лизой.

Куда ехать? А он к матери поедет, как Лане и сказал. И не получится у него никакого обмана. Не получится никакого вранья. Все. Решено.

Вставить ключ в замок двери у него вышло с третьего раза. У него так тряслись руки! Но дверь почему-то оказалась не запертой. Он даже не сразу понял, почему ключ не поворачивается. Даже подумал, что замок заклинило. А он просто его не закрывал. Или закрывал? Ничего не понятно. Видимо, слишком был обеспокоен бегством Лизы и позабыл о собственной безопасности. И ушел на улицу искать ее, не заперев дверь.

Паша ввалился в коттедж, захлопнул за собой дверь. Привалился к ней спиной и принялся глубоко дышать. Сердце в груди кувыркалось, как сумасшедший акробат. Ему было очень страшно. К тому же не покидало досадливое беспокойство за Лизу.

Куда ее повезли эти двое? Оставят ли в живых? Что-то она могла видеть в их квартире, чему не придала значения и что для них важно. Не просто же так они проследили за ними и увезли ее! Не просто так.

Что делать? Просто сбежать или сделать попытку помочь ей? А как, как? Как он ей поможет? Позвонит в полицию? Так там придется на вопросы отвечать. А он что ответит? Что обманом заманил свою бывшую девушку на свидание? Что заставил следить за двумя преступниками?

Это звучит даже не глупо. Это звучит так… мерзко, так гадко. Павел закусил кулак, чтобы не приняться хныкать. Он не знал, как поступить. В полицию ему точно нельзя звонить. А кому? Может, капитану Вихрову? Так тот, узнав, что Павел натворил, его же первого и закроет. Он на это мастак. Ему только повод дай. Он вмиг за решетку отправит.

– Господи, что делать? – громко простонал Павел и пошел в гостиную.

Он переступил порог, споткнулся и едва не потерял сознание от ужаса, увидав того, кто сидит в кресле у камина. В том самом кресле, которое он несколько минут назад оставил.

Там сидела Лана! Его жена! Строгая, надменная, в черных вдовьих одеждах, на голове черная шаль. Она сидела, смотрела на него с ненавистью и, брезгливо морщась, пила его шампанское.

– Лана! – ахнул Павел.

На непослушных ногах дошел до кресла и рухнул перед ней на колени. Спрятал голову в ее подоле, зарылся лицом в складки и зарыдал. С облегчением, с искренним облегчением.

– Господи! Господи, какое счастье, что ты здесь! – бормотал он сквозь слезы. – Никогда еще я не был так рад тебя видеть! Господи, какое счастье, что ты здесь!

– Тимофеев, ты совершенный урод, да? – опешила Лана и попыталась освободиться от него.

Но Павел не позволил. Он с силой сжимал ее колени, целовал шершавую ткань ее черного пальто, просил прощения и обещал ей сейчас все, все, все рассказать.

– Рассказывай, – сдалась она наконец, перестав брыкаться. – И от того, что ты расскажешь, будет зависеть наша дальнейшая совместная жизнь.

И он рассказал. Всю правду. Как на исповеди! Даже себе удивлялся, откуда красноречие. И что самое главное, он не пытался себя оправдать.

– Понимаешь, милая, мне все время казалось… – говорил он, упорно на нее не глядя, и все это время наблюдая за огнем в камине, – пока я жил с тобой, меня не покидало ощущение, что меня купили. Ты ведь не знаешь подробности нашего договора с твоим отцом.

– Да все я знаю, Паша, – с усталой улыбкой проговорила Лана.

– Знаешь? – опешил он, впервые на нее взглянув. – Знаешь, что он предложил мне за брак с тобой деньги и карьерный рост?

– Знаю.

– Господи! – ахнул Паша. – Но это же…

– Гадко, согласна, – кивнула Лана, стаскивая с головы шаль. – Более того, это я упросила отца купить тебя.

– Шутишь? – вытаращился он.

– Не-а. Я влюбилась в тебя, Пашка, как кошка. И мне было все равно как. Мне важен был результат. Я думала, что достаточно заполучить тебя – и все будет супер. Но оказалось… Я же вижу, что ты меня едва терпишь.

– Не всегда, – перебил он.

– Да? Странно. – Она выпятила нижнюю губу, удивленно округлила глаза. – А мне казалось, что тебя от меня тошнит.

– Не всегда, – повторил он.

– Ох, спасибо! Спасибо и на этом. – Она прикрыла глаза рукой.

Они замолчали. Тишину нарушали дробный стук дождя по оцинковке подоконника да треск яблочных поленьев.

Он не зря настоял именно на яблочных поленьях. При горении они издавали неповторимый аромат. Аромат туманного утра в яблоневом саду ранней весной. Аромат первой грозы, теплого летнего ливня. То, что как раз необходимо для романтического свидания. Он все правильно рассчитал. Облажался в выборе продуктов. Не смог изменить своим привычкам. И Лиза его вычислила. И убежала. А может, и к лучшему? Каково бы было, явись Лана в разгар их любовных игрищ? Так у него есть хоть малейший шанс все исправить. Крохотный, но есть.

Лана вдруг вскинула голову.

– Павлик, – непривычно нежно позвала она его. – А если я перестану быть вздорной богатой дочкой обеспеченного отца? Если стану покорной женой настоящего сильного мужчины? Как думаешь, мы сможем начать все сначала?

– О господи, детка! Моя девочка!

Он бросился к ней, выдернул из кресла, прижал к себе. Принялся целовать ее лицо, шею, руки. И странно, ему это нравилось. Он находил в этом удовольствие, успокоение. Как если бы в страшной жажде добрался до родника, наконец.

– У нас все будет хорошо! Все будет хорошо, маленькая моя. Только не козыряй, никогда больше не козыряй своим превосходством.

– Не буду. Хорошо, не буду. – Лана смеялась и плакала, позволяя себя раздевать. – Я не могу без тебя. Вообще не могу. Жить, дышать не могу. И это не каприз. Это любовь, Павлик. У нас все наладится.

Налаживали они отношения на той самой искусственной медвежьей шкуре, в поисках которой он изъездил весь город. И странно, ему было невероятно хорошо со своей женой. Удивительно хорошо, будто кто-то подсунул ему для свидания совершенно другую женщину. Он даже счастливо рассмеялся, скатываясь с Ланы и вытягиваясь в полный рост.

Она провела пальчиками по его груди. Привстала на локте. Спросила:

– Все у нас наладится, правда? Только скажи… Ты ее все еще любишь?

– Кого? – Он удивленно заморгал, отодвигаясь.

– Лизу! Лизу Егорову ты все еще любишь? Я просто не смогу жить с мыслью, что ты думаешь о другой, даже если ты с ней и не спишь. Но думаешь, мечтаешь. Ты ее любишь?

– Ой, да нет, конечно же. Я же тебе все объяснил, Лана!