Валерий Самойлов - Ограбление по-калининградски

— Сколько там людей?

Она опять не смогла сразу ответить на его вопрос, но, отдышавшись, четко сдала всех:

— На диване спит их старший, по кличке Глот. Он самый опасный и жестокий. Это он пытает Ивана. На матрасе, на полу, — обычный «брателло», я даже не знаю, как его зовут. Как заходишь — диван прямо, матрас — слева у окна.

— Что так подробно? — удивился Николай. — Ты ведь хотела меня лично «замочить». Или уже передумала?

— Всё меняется в этой жизни, — пояснила бизнесменша, пытаясь расположить к себе своего потенциального убийцу.

С другой стороны, она вдруг ясно осознала, что имеет дело с профессионалом высшей пробы, к тому же никаким не криминалом — это она поняла сразу.

— Послушай, что скажу! — продолжила мадам. — Можешь верить мне или нет — как хочешь. Я увидела тебя в деле, и у меня возникло хорошее денежное предложение. Ты не смотри, что я живу в «хрущевке». «Бабки» у меня водятся. Я буду тебе хорошо платить. Не как телохранителю, а как партнеру. Ты, как я поняла, не знаешь себе цену. А я знаю и…

— У меня там друг загибается! — резко прервал Шибан ее дальнейшие и вполне здравые рассуждения. — Который дом?

— Крайний, слева у дороги!

— Сиди здесь и жди! Я баб не трогаю!

С последней фразой Николай выскочил из машины и побежал к указанному дому. Он зашел с тыла и уже хотел заглянуть в окно, как вдруг, откуда ни возьмись, на него с лаем набросился здоровенный пес из соседнего дома. Собака неугомонно лаяла, и Николаю ничего не оставалось, как сильно пнуть ее ногой. Раздался жуткий визг и одновременно с ним звон разбитых стекол — Николай, держа в руках два ножа, запрыгнул в окно и тут же сцепился врукопашную с обоими ««братками». Проснувшись от собачьего лая, они ринулись сначала к двери, но, как только увидели кого-то, появившегося через окно, кинулись обратно. Морпех перевернулся на спину и наблюдал картину, какую не видел ни в одном американском боевике. Его друг дрался, орудуя двумя ножами. Но и «братаны», застигнутые врасплох, были на высоте. Особенно Глот. Он держал в одной руке нож, а в другой — самый обыкновенный деревенский серп. Ему помогал второй «братан», который оказался каратистом и рубил руками не хуже, чем топором. На столе безмятежно лежали «калаш» и пистолет с глушителем, до которых никому не было никакого дела. Морпех уловил эту нестыковку и начал ползти рывками по полу, медленно приближаясь к столу. Маневр Морпеха был замечен Глотом, и тот, подскочив к нему, нанес очередной удар ботинком по его голове. Но этого мига было достаточно, чтобы Шибан расправился с партнером Глота, ткнув одним из ножей в его живот. Тот сразу скорчился в калачик и больше не участвовал в поединке, а вскоре и вовсе отключился. Оставшиеся в одиночестве противники одновременно бросились к столу за «стволами», опрокинули его и тут же попытались нанести друг другу смертельные удары. Где-то они уже зацепились, потому что руки по локоть были в крови.

— Да что это такое! — отчаянно прокричал Глот, разрывая на себе тельняшку. — Откуда ты такой здесь взялся?

Они оттолкнулись и одновременно кувыркнулись в противоположные стороны, вскочили и метнули друг в друга свои жизнеопасные орудия борьбы. Шибан успел уклониться от серпа, но нож отбил лишь рукой, и тот распорол ему край локтя. Если бы он не подставил руку, нож попал бы точно в горло. Глот также уклонился от одного из ножей, но другой, с закрепленным на нем тонким тросом, припечатал его тельняшку к стене, слегка задев плечевой сустав. Пока тот отрывался от стены, раздался специфический звук липучки. Шибан вытащил из-за спины пистолет и нацелил его в голову своего противника.

— Ё..! — неистово проорал Глот, разорвав в клочья одежду, чтобы оторваться от стены.

Но еще большее удивление у него вызвал нож с тросом, торчавший в этой стене.

— Ни хрена себе, — произнес он, поглядывая на Шибана, — это же гарпунный нож!

— То-то, старший мичман Павел Глотов, — неожиданно для всех произнес Шибан, держа трос ножа в натянутом положении, — бывший инструктор рукопашного боя!

Он бросил трос, снял шапку и вытер ею грим с лица, продолжая держать Глота под прицелом пистолета подводного спецназа.

— Старших по званию надо уважать! А ножичек — мое личное изобретение.

— Здравия желаю! — машинально выпалил Глот, но тут же обмяк и сел на корточки. — Вы… капитан третьего ранга… Ши… Маугли?

— Он самый, — признался Шибан и тут же спросил: — Как же ты, Глотов, дошел до такой жизни?

— А вы? — последовал встречный вопрос. — Хапнули «бабки» у нашей подопечной телки!

— Н-да! — коротко ответил Шибан и на всякий случай спросил у него, владеющего всеми секретами боевого пловца: — Как поступим?

— Я со своими, даже бывшими, не воюю — это святое! — твердо заявил Глот. — Слово Глота что-то значит в местах не столь отдаленных.

— Наслышаны, — сказал Шибан, пряча пистолет за спину, хотя на самом деле он мало что знал об этих отдаленных местах.

— Возьмите в знак примирения «стечкина» с глушаком, — Глот показал в сторону стола. — А мой бывший «СПП» повесьте на гвоздь — в память о былых делах.

— Так это твой пистоль? — удивился Шибан.

— Статья 226 УК РФ — хищение оружия и боеприпасов, — подмигнул Глот, раскрывая причину своего пребывания в тех самых не столь отдаленных местах.

— Н-да! Наделала катаклизмов эта чертова перестройка с демократизацией, — произнес Шибан, перерезая глотовским ножом веревки, которыми был связан Морпех. — Где только наших не встретишь. Иван, ты живой?

Он посадил окровавленного Морпеха спиной к стене и сказал Глоту:

— Не знал, что это ты. Решили бы по-другому.

— Я эту Ленку-кидалу уже сегодня урою! Попадись мне, сучка! У меня из-за нее груз двести и этот, — Глот показал в сторону лежавшего калачиком «братана», — непонятно что…

— Чё с ней тянуть! — спокойно произнес Шибан. — Она здесь, на околице. Сидит в «микрике» привязанная к седлу.

Они кое-как перевязали друг другу раны, остановив кровотечение, после чего Глот, еще раз взглянув на гарпунный нож, сказал:

— Так, говорите, ваше изобретение? Похоже на испанский армейский нож «гаулузес».

— Верно, — согласился Шибан, — но здесь лезвие другое, французское — «Мейзон-де-Коутельер». Поэтому и застряло.

Шибан подошел к деревянной стене и сильным рывком выдернул нож, после чего передал его Глоту. Тот взял нож, ловко смотал трос и решительно произнес:

— Пойду покромсаю им это сучье отродье!

Он уже выскочил было из дома с конкретным намерением прикончить бизнес-вумен, но его окликнул Шибан:

— Паша! Подгоняй машину, а бабу пока не трогай. Кажется, мы с ее помощью немного подправим свои финансовые дела.

— Добро! — по-военному произнес Глот и побежал к машине.