Валерий Ильичёв - Невольный свидетель

Постоянно мелькающая в сводках оперативной информации Нинка, сильно интересовала оперуполномоченного Гурина. Но он никак не мог ее подловить, чтобы завербовать и заставить «стучать» на ее приятелей. Нинка вела себя крайне осторожно, в криминальных делах старалась не участвовать, хотя иногда помогала прятать краденые вещи. Но Гурин не оставлял надежды, все же, зацепить Нинку и заставить работать на уголовный розыск.

Так продолжалось до тех пор, пока Нинка не прибилась к вору карманнику по кличке Пряник. Тот был в своем преступном ремесле ловок и удачлив. С легких доходов купил Нинке дорогие часики и серьги. Та была вполне довольна, рассчитывая на длительное сожительство с новым партнером. Но через полгода Пряник стал требовать от Нинки помощи при совершении краж. Ему нужна была напарница для прикрытия его ловких манипуляций и приема вытащенных из чужих сумок и карманов кошельков. Нинка знала, что при мастерстве Пряника риск невелик, но страх вновь попасть в лагерь заставлял ее долго отказываться.

И все же, однажды, она уступила и в троллейбусе приняла от напарника украденный кошелек с деньгами и продуктовыми карточками. Улов был велик, и Пряник щедро одарил ее половиной добычи. А Нинка, зачарованная легкостью крупного обогащения вновь и вновь решалась на соучастие в кражах. Каждый раз она давала себе слово, что идет на риск в последний раз. Но безбедная жизнь уже увлекла ее, и она не могла остановиться.

Но настал день, когда произошел сбой в налаженной ворами опасной игре. Оперативники выследили их и схватили поличным. Нинке удалось скинуть на пол троллейбуса переданную ей Пряником добычу. Но ее задержали, и вместе с Пряником доставили в 8 отделение милиции. Сыщики, схватившие воров, написали рапорта, что видели, как Нинка приняла от вора рецидивиста кошелек, который она сбросила в момент задержания. И даже заявление Пряника, что он совершал кражу в одиночку и Нинку не знает, не могло ее спасти.

Но в дело вмешался оперуполномоченный Гурин. Увидев в дежурной части Нинку, он взял себе оформленные документы и распорядился:

— Этого вора ведите прямиком к следователю, а с его пособницей я сам побеседую.

Нинка, почувствовав возможность спасения, направилась за сыщиком в его кабинет.

Гурин без предисловий сразу перешел к делу:

— Хочешь вновь в тюрьме за решеткой зловонья нюхать или согласишься сотрудничать?

— Я против Пряника показаний не дам.

— А нам в этом нет надобности. Его взяли с поличным на кошельке. Есть три рапорта сотрудников и пару свидетелей. С Пряником дело решенное, а вот тебе я могу посодействовать и от дела отмазать, пустив по делу свидетелем. Так, я тебя слушаю.

— А что я должна делать?

— Не разочаровывай меня Нина и не придуряйся. Мне нужна информация о твоих дружках, которые честных советских граждан обкрадывают и грабят по — черному. Люди после войны только в себя приходить начинают, а эти сволочи никого не жалеют: ни вдов, ни инвалидов, ни детей. Лишь бы им на водку, сытую жратву и хорошие шмотки хватало. Скажи, это справедливо??

Нинка выжидающе молчала Ей с детства, впитавшей правила дворовой чести, было западло предавать своих друзей. Правда некоторых из них она недолюбливала за излишне наглое бахвальство. Но и переходить из разряда честной воровки в мусорские стукачки, ей не хотелось. Но мысль о том, как она будет томиться в тюремной камере, а потом терпеть лишения на этапе в мордовский лагерь, ей была невыносима.

Заметив явные колебания Нинки, сыщик перешел в наступление:

— Ну что молчишь? Я понимаю: нелегко сдавать своих дружков. Только они тебе далеко не приятели. Если их прихватить за задницу, то они тебя в первую очередь за тюремную решетку определят. Ты думаешь, Пряник тебя из любви отмазывает? Нет, подруга, это он за кражу в составе группы большой срок мотать не хочет. Так что быстро решай: идешь в камеру или на свободу с чистой совестью. И вечером уже с новым приятелем водку под селедочку пить будешь. Ответ мне нужен прямо сейчас, а не через пять минут. Твое решение?

— Хорошо, я согласна. Только как ребятам во дворе объяснить, что Пряник сел крепко, а меня отпустили?

— Нашла о чем беспокоиться. Расскажешь, как Пряник благородно взял вину на себя, а тебя отмазал. Похвалишь соучастника и заодно похвастаешься собственной ловкостью, как кошелек сумела сбросить. И все поверят, поскольку это правда.

— А как ты меня от уголовного дела отмажешь?

— Это проще пареной репы. Попрошу сыщиков рапорта переписать. Пусть передачу кошелька, стоящей рядом девице, объяснят предположением, что Пряник заметил слежку и попытался избавиться от кошелька, подсунув свою добычу случайной соседке. Сыщикам и без тебя, в любом случае, задержание в показателе зачтено будет. Ну и со следователем договорюсь, чтобы в материалах ты не фигурировала. Ну, это уж мои заботы. Если будешь сотрудничать, то пиши подписку о согласии добровольно помогать милиции.

Нинка взяла ручку, обмакнула в чернильницу и старательно с ошибками начала писать под диктовку текст, связывающий ее судьбу путами вынужденного предательства.

Выпущенная на свободу Нинка, вышла из отделения милиции и медленно пошла по М. Могильцевскому переулку в сторону Арбата. Ей казалось, что душа ее раскололась на мелкие осколки, которые уже не собрать и не склеить. Но сожаление о сделанном ею непоправимом шаге противоречиво смешивалось с радостью молодой двадцатилетней женщины избежавшей тюрьмы и идущей по залитой солнцем родной московской улице. В этот момент Нинка твердо решила сдавать милиции только тех парней, которых она явно недолюбливала, а о правильных, по — доброму к ней относящихся пацанах, глухо молчать. Этот бесхитростный выход из сложившегося положения легко успокоил ее совесть. К тому же, она по-женски, чутко уловила явный мужской интерес к себе симпатичного сыщика. Это ей льстило, хотя она сама еще не знала, уступит ли молодому парню, если он проявит настойчивость. Подобное развитие событий окончательно разогнало тревогу, позволив с надеждой смотреть в будущее. И Нинка отправилась домой в подвал, с вечно мокрыми стенами, который сейчас казался ей уютным пристанищем по сравнению с лагерем, опоясанным колючей проволокой.

Дальнейшее тайное сотрудничество Гурина с Нинкой оказалось долгим и весьма плодотворным. Нинка вела себя очень осторожно. Близких друзей не сдавала, а сообщала лишь о тех, кто посмел ее лично обидеть, и о залетных ворах гастролерах. Сыщик догадывался о двойной игре агентессы, но довольствовался и теми сведениями, которые она ему давала. Для отчета перед начальством, ему Нинкиной информации вполне хватало.

Несколько раз в течении года, Гурин, нарушая инструкции, вступал с Нинкой в интимную близость, прямо на конспиративной квартире. Очень уж ему приглянулась эта стройная молодая девушка. А Нинке эта связь позволяла оправдывать свое стукачество не предательством, а помощью, ставшему близким человеку. И потому, Нинка особенно не удивилась, когда на очередной встрече Гурин заговорил о своих семейных делах. Нинка уже знала о больных легких сестры сыщика. Опасаясь развития туберкулеза, врачи рекомендовали отправить ее на отдых в Крым. Но денег на хорошее питание и путевку в санаторий не было. Бедственному положению сыщика Нинка не удивлялась. Хотя карточки были уже отменены, народ жил бедно. Сыр и колбаса на столе считались небывалым пиршеством. Ручные часы были редкостью, и молодежь на вопрос о времени с издевательским смехом отвечала: «Не знаю, часы на пианино в прихожей оставила». И все весело заливались, понимая, что носить часы могут только презренные богачи.