Анна Снокстра - Единственная дочь

– Привет, Бекки. – Его голос был едва слышен из-за шума на заднем фоне.

– Папа, – сказала она, пытаясь говорить ровно, – я упала в обморок.

– О нет, Бекки, бедняжка. Наверное, это от жары. Сегодня что-то ужасное. – Он казался необычно возбужденным, и его слова немного сливались.

– Хмм… ты можешь забрать меня? Мне нехорошо.

Долгое молчание. Бек слышала звон бокалов. Он был в баре.

– Сейчас неподходящее время, милая. Можешь позвонить маме?

– О’кей.

Когда она положила трубку, ее лицо горело.

Когда они ехали домой, Бек прислонилась головой к боковому стеклу. Мама продолжала говорить, но Бек уже не слушала. Она мельком спросила, в порядке ли Бек, и тут же начала болтать про близнецов. Она переживала, не скучают ли они дома, не взять ли ей несколько выходных, чтобы свозить их куда-нибудь. Дело в том, что Бек не была уверена, в порядке ли она. Ее почему-то знобило, а руки дрожали. Одна ее половина хотела завопить во все горло. Завизжать и крикнуть маме, что та нужна ей. Сказать, что ей страшно. Но это ничего не изменит. Родители всегда были больше сосредоточены на мальчиках. Просто так сложилось.

Бек пришлось ждать полчаса, пока приехала мама, и супружеская пара, Тони и Фиона, отказывались уходить и оставлять ее одну. Тони принес ей колу, которая освежила ее, хотя обычно Бек не пила подобную дрянь. Но спустя какое-то время ей уже хотелось, чтобы они ушли. Бек не могла понять, что же именно случилось. Она была уверена, что слышала шаги, прежде чем отключилась, но супруги заверяли, что никого подозрительного рядом не было. Бек уже утром чувствовала себя странно; может, это действительно тепловой удар. Вчера она два часа слонялась по Мануке, дожидаясь, пока Лиззи закончит работу, и было невыносимо жарко. Ее сотовый телефон загудел.

«Думаю о тебе сегодня весь день. Надеюсь, все в порядке».

Как будто он знал. Как будто Люк на расстоянии чувствовал, что она в беде. Бек стало немного лучше.

Машина завернула на подъездную дорожку, и Бек на ватных ногах выбралась наружу; входная дверь казалась такой далекой. Сильная энергичная рука обняла Бек.

– Ты уверена, что в порядке? – спросила мама, наконец-то сосредоточив внимание на Бек.

– Мне кажется, рана на затылке кровоточит, – ответила Бек.

– О, Бекки, недотепа. Иногда ты такая беспомощная. – Она улыбнулась, глядя сверху вниз на дочь, и Бек тоже не смогла сдержать улыбку, все ее раздражение тут же испарилось.

Подходя к входной двери, Бек чувствовала себя значительно лучше, хотя чуть не споткнулась о велосипеды братьев. Войдя в дом, она увидела Пола и Эндрю, сидящих на ступенях в купальных плавках.

– Эй, лузеры, вы зачем вырядились в купальные плавки дома? – спросила она.

– Бек! – одернула ее мама.

– Да они знают, что я шучу, верно ведь?

Но мальчики ничего не ответили; просто уставились на Бек. Два одинаковых непроницаемых лица. Тогда она вспомнила. Она собиралась сходить с ними в бассейн.

– Ты сказала, мы проведем целый день вместе, а сама даже не ночевала дома! – выкрикнул Пол.

Больше они ничего не сказали, просто смотрели на нее с ненавистью. От этого Бек чуть не расплакалась. Она не могла поверить, что забыла. Братья прождали все утро, наготове, постепенно осознавая, что ничего не получится.

– О нет, мне очень жаль.

– Сходишь с ними в другой день. Ведь так? – Теплота исчезла из маминого голоса.

– Да. Я обещаю.

– Хорошо. А теперь давай-ка взглянем на твою голову.

Бек позволила отвести себя в ванную комнату. Ее мама включила инфракрасную лампу и внимательно осмотрела ее затылок. Потом намочила ватную палочку и начала осторожно прикладывать к коже – Бек морщилась и вздрагивала от каждого прикосновения.

– Ты права – рана кровит. Но ничего страшного, это просто порез. Видимо, ты на что-то упала.

– Я не знаю, упала ли я. А что, если меня кто-то ударил?

– Не глупи.

Бек мечтала, чтобы мама выключила инфракрасную лампу, от которой у Бек начало пульсировать в голове. Мама внимательно посмотрела на нее в зеркало.

– У тебя ведь не кружится голова?

– Нет, – солгала Бек.

– А туман в глазах есть?

– Я в порядке, – ответила Бек, на самом деле сейчас ей больше всего хотелось лечь на холодные кафельные плиты. Ее отражение в зеркале напротив начало раскачиваться.

– Хорошо, – сказала мама. – Ты неважно выглядишь. Я подумала, вдруг это сотрясение мозга. Скажи мне, если тебя затошнит или что-нибудь еще, хорошо? Сотрясение может быть очень опасно.

– Это просто жара.

– Может, приляжешь ненадолго?

– Спасибо, мам. – И, не успев осознать свои действия, она уже крепко обнимала маму.

Бек очень хотела рассказать маме все, что ее беспокоило, но она знала, что не может. Мама быстро стиснула ее в объятиях и вышла из ванной. Она не очень любила обниматься. Всегда казалось, что ей неловко. Бек поближе рассмотрела свое лицо в зеркале. Под инфракрасной лампой ее зрачки казались разного размера. Странно.

Бек ужасно устала, головокружение и слабость только усилились. Ей нужно было срочно лечь в постель, но сначала она постучала в соседнюю с ее спальней комнату.

– Можно войти?

– Уходи! Девчонкам сюда нельзя!

– Особенно таким дурам, как ты!

Бек открыла дверь.

– Если мама услышит, что вы говорите это слово, у вас будут большие неприятности.

– Ты все равно дура, – настаивал Пол. Они распластались по полу, всем своим видом показывая, что никто в этом мире их не понимает, и Бек с трудом сдержала улыбку.

– Знаю. Я самая большая дура на земле.

– Самая большая дура во всей галактике, – пробормотал Эндрю, но уголки его губ подергивались.

Бек села на пол между мальчиками.

– Я знаю, вам реально скучно. Это должно быть дерьмово.

Они ничего не ответили.

– Если простите меня, я скажу, куда собираюсь вас взять, чтобы загладить свою вину.

Они переглянулись, пытаясь решить, насколько стоящее ее предложение, и Бек вспомнила, какой одинокой чувствовала себя раньше. У них на двоих был свой маленький мир, в котором ей не было места, только если на задворках. Мама рассказывала, что близнецы заговорили на год позже, чем обычные дети. Как будто у них был собственный способ общения друг с другом, и ни в каком другом они не нуждались.

– О’кей, – наконец сказал Пол.

– Как насчет… Биг-Сплеш?! – воскликнула она.

Биг-Сплеш – огромный аквапарк в Маккуори. Даже Бек там нравилось. Запах хлорки и солнцезащитного крема, беспрерывный детский визг – от радости и ужаса, – поедание соленых горячих чипсов с томатным соусом целый день. Это было чудесно.

– Ну, сами решайте, прощать меня или нет, – сказала она, направляясь к двери.

– Мы прощаем тебя! – завопил Пол.

– Так и думала. Поедем туда во вторник. Не забудьте! – ответила она, быстро закрывая за собой дверь, прежде чем они успели чем-нибудь в нее запустить.