Мишель Бюсси - Время – убийца

– Угостить тебя кофе, Клотильда?

Нет уж, спасибо.

– Твоя дочка просто великолепна!

Кретин!

– Похожа на твою мать, в ней есть класс, ее…

Еще одно слово – и…

Клотильда успокоилась. Профессия адвоката постепенно научила ее владеть собой, выдерживать худшие минуты самых тяжелых процессов, когда злонамеренная неискренность клиента переходит допустимые рамки, но защищать его все равно нужно. Клотильда обратилась к Червоне, чтобы получить достоверные сведения, и он их дал с профессиональной точностью.

Насчет Орсю…

Тот был сиротой. Его мать умерла от одиночества и стыда, исчерпав запас терпения и жизненных сил. Растила его бабушка Сперанца – та самая ведьма в черном, которую они вчера встретили на дороге. В Арканю на ней были хозяйство и кухня, она доила животных и собирала каштаны. Фактически Сперанца входила в семью Идрисси, и Орсю жил при ней.

Заглянув в далекое прошлое, Клотильда припомнила, что когда они с Николя проводили день у бабушки с дедушкой, то некая «тень» подавала еду, подметала, подбирала за ними игрушки. Не забыла она и совсем маленького ребенка, который всегда неподвижно лежал в коляске под тенистым дубом, в окружении старых плюшевых и грязных, выцветших пластмассовых игрушек. Немой малыш. Худой. Странный.

Орсю?

Хилый новорожденный превратился в великана, людоеда из сказки, медведя?

Шестнадцатилетнего Орсю Базиль Червоне нанял для работы в кемпинге, когда от того отказались все, в том числе школа. Поступил он так по доброте душевной, ради дружбы с Кассаню, ну и из жалости – да, именно так, если уж быть до конца откровенным.

Из жалости.

Придурок!

Клотильда устала сдерживать ярость, ее мозг был начинен удивительно точными воспоминаниями, всплывавшими на каждом вираже, при каждой встрече, в любом разговоре и приходившими в столкновение со всем тем, что она переживала со вчерашнего дня. Казалось, за ними скрывается постыдная правда, та самая, которую она не сумела разглядеть в 1989-м.

Двадцать семь лет спустя Клотильда медленно брела по улице Клемансо. Толпа успокаивала ее. Она скользила взглядом по витрине обувного магазина фирмы «Лунатик», любовалась украшениями ювелирного бутика «Мариотти» и платьями от «Беноа». На поверхность сознания всплыло смутное воспоминание, показалось, что все это уже было, потом пелена рассеялась и она словно увидела… Вот Пальма Идрисси идет по Кальви – совсем как она сегодня… Они сидят на террасе, за столиком… Отец преподносит матери черное платье в розах и рубиновые украшения, поразившие ее воображение…

Она надела их в день аварии.

Клотильда только теперь смогла оценить жест отца: он подарил жене наряд для перехода на ту сторону, самый соблазнительный, прекрасный, незабываемый. Не это ли лучшее доказательство любви? Выбрать вместе погребальный костюм – как свадебное платье?

Валу присоединилась к матери у магазина «Беноа». Клотильда нечасто развлекала себя шопингом, а уж вдвоем с дочерью и того реже. Но время на каникулах течет особенным образом, и вот они с Валу, как две подружки, любуются платьем антрацитового цвета, исключив из игры мужчину. Глава семьи ждал их на паперти церкви Святой Марии, десятью метрами выше. Это разделение – папаша играет с сыном в футбол, мамаша делает покупки с дочерью – было для них нехарактерно. «Преимущество семьи с одним ребенком, – рассеянно подумала Клотильда. – Не возникает пагубного равенства по гендерному признаку!»

Взмокшие туристы, упорно карабкавшиеся наверх, к цитадели, тщетно пытались найти любое подобие тени. С 89-го никому не пришло в голову сжалиться над любителями старины и установить лифт. Миновав подъемный мост, Клотильда решила было предложить Франку и Валентине выпить прохладительного в баре «У Тао», но сразу передумала: паломничество по следам собственной юности имеет границы, а Валу наверняка не слышала ни одной песни Ижлена. Лучше уж заплутать в лабиринтах цитадели и «потерять» Франка.

Он появился девять минут и семь эсэмэсок спустя, на террасе кафе «А Канделла», маленькой тенистой площадке с панорамным видом на порт. Когда он возник перед Соляной башней [76], неловко пряча за спиной пакет из «Беноа», она на мгновение забыла обо всех загадках и тайнах, закруживших ее в дьявольской сальсе [77]. Франк бегом спустился к бутику и на рысях вернулся назад, чтобы порадовать жену. В точности как Поль Идрисси!

Много лет назад девочка Клотильда гордилась изысканной предупредительностью отца, восхищалась тонкой игрой матери, соблазнявшей мужа, но и завидовала. Ей ужасно хотелось исполнить в один прекрасный день такую же роль! Изобразить уступчивую жертву мужчины – весельчака и балагура. Получалось неплохо, раз Франк сохранил вкус к сюрпризам.

«Умение удивить партнера – ключ к успеху в семейной жизни!» – подумала Клотильда.

По сравнению с отцом Франк выказал меньше ловкости и фантазии, да и «сюрприз» прятал неумело, но…

Ключ номер два – не привередничать.

Франк отодвинул стаканы с гренадином и поставил пакет на стол:

– Это тебе, дорогая.

«Дорогой» оказалась… Валу.

– Уверен, оно идеально тебе подойдет, красавица.

Полное затмение. Гроза над бастионами, цунами уносит в открытое море все яхты, порыв ветра срывает зонты и флаги…

Негодяй. Сволочь, мерзавец, ублюдок!

Клотильда продолжала безмолвно костерить мужа, а Валу уже вернулась из туалета в новом платье, надетом поверх купальника. Сексуальное, обтягивающее, идеальное.

– Спасибо, папуля, обожаю тебя!

Валу звонко чмокнула отца в щеку. Клотильда стерпела. Нужно было заводить двух детей. Один ребенок в семье – жуткая глупость и ловушка для родителей. Да, именно так, по малышу на каждого.

Собственная дочь крадет у нее мужа – верх унижения.

Чертова жизнь! Всех бы поубивала!

Валу встала на фоне бухты Кальви, чтобы сделать селфи и насмерть сразить подружек. «Смотрите, что мне предок подарил!»

Сюр какой-то! Я сейчас лопну от злости, а хам Франк улыбается, пожирая глазами дочь, потом зачем-то сует руку под стол… Он что, яйца решил почесать?

Еще один пакет из «Беноа»!

Мерзавец. Очаровательный негодяй!

До Поля Идрисси Франку не дотянуться, но игра «в два хода» очень неплоха.

Ну почему она такая ранимая?

Не привередничать.

Стать томной, чувственной, раскрыться, поцеловать «своего мужчину» на глазах у всех.

Не привередничать…

Заткнуть писклявый внутренний голосок, который без устали твердит, что все происходит в точности как двадцать семь лет назад. То же место, та же история, та же семейная сцена. Платье – подарок Франка… Возможно, в нем она и умрет.

Несколько часов спустя, вернувшись в кемпинг, Клотильда отправилась в душ. На сей раз там было пусто, даже Орсю не наводил порядок. Она надела подаренное мужем платье и посмотрелась в зеркало. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит: если она встретит последний час жизни в этом наряде, то покойница из нее выйдет совсем не такая сексуальная, как из Пальмы Идрисси! Слишком маленькая грудь, бедра узковаты, ноги недостаточно длинные.