Мишель Бюсси - Время – убийца

Давно он наблюдает за мной? За мной, моей матерью, другими матерями и другими подростками? Я чувствую себя злоумышленницей, застигнутой на месте преступления, и мой взгляд совершает путешествие в обратном направлении, как будто хочет отмотать пленку назад и вернуться в исходную точку.

Три уродливых полотенца.

Николя в очках, но без головного убора, кремом от загара он не пользуется, как будто не боится сгореть. Мария-Кьяра и Герман лежат рядом, она смотрит на парней, играющих в волейбол, он намазывает пятый слой крема на спину красавицы-итальянки и жаждет забраться под резинку трусиков или коснуться груди.

Бедный маленький циклоп…

Эстефан мечтает о карьере доктора, Магнус – об «Оскаре», Филипп – о звездах.

Думаю, пора рассказать, кто такая Мария-Кьяра.

Вам понравится, обещаю!

Он закрыл дневник, зачерпнул горсть песка, пропустил через пальцы. Вполне логично, что он читает его на месте преступления. Все началось здесь, в тот самый день.

Клотильда бесспорно талантлива – так описывать чувства… Всех удивляла зрелость пятнадцатилетней девчонки. Можно подумать, текст сочинен много лет спустя или его переписали, как ретушируют старую фотографию, но на страницах нет ни подчистки, ни помарки и чернила давно высохли.

16 августа 2016

11:00

«Улица де ла Конфрери, 19, – уточнил по телефону Чезаре Гарсия. – За церковью в Каленцане, не заблудишься».

Странно. Дом № 19 по улице де ла Конфрери оказался обветшалым строением. Штукатурка на фасаде облупилась, обнажив серую кирпичную кладку, закопченные ставни не могли замаскировать растрескавшихся от времени оконных рам.

«Не стучи в дверь, я все равно не услышу, – предупредил отставной жандарм. – Заходи, на беспорядок внимания не обращай – я старый одинокий медведь, живу как хочу. Буду ждать тебя в саду. В бассейне».

Бассейн.

Клотильда представляла себе роскошную виллу чуть выше над деревней, залитую солнцем веранду, зонт и шезлонг. Именно такой дом украшал расклеенные вдоль дороги афиши концерта «в стиле 80-х», назначенного на вечер понедельника, дискотека в «Тропи-Каллисте» на пляже Ошелучча.

Она толкнула скрипучую створку двери, миновала две крошечные, загроможденные вещами комнаты, кухню, пропитавшуюся запахом жареных колбасок фигателлу, и гостиную, где главенствовал продавленный диван (его вряд ли собирали на день и раскладывали на ночь). Брезгливым жестом отвела в сторону рваную кружевную занавеску, прикрывавшую дверь в сад, – не штора, а липкая паутина!

– Входи, Клотильда.

Ей показалось, что голос доносится из водостока.

Сад оказался садиком, обнесенным с трех сторон зеленой изгородью. Несколько ступенек вели к бетонной плите с дырой метрового диаметра в центре. В этом колодце и сидел Чезаре, из воды торчали только бычьи плечи, мощная шея и голова в бейсболке с надписью «Тур де Корс – 97».

Бассейн?

Гарсия напоминал бегемота, застрявшего в пересохшем болоте.

– Бери стул, Клотильда, садись поближе. Я вылезаю только после того, как чертово светило убирается из моего сада.

Она устроилась в пластмассовом креслице.

– Чувствую себя кашалотом, – продолжил хозяин дома. – Выброшенным на берег китом. Когда температура поднимается до плюс двадцати пяти, приходится нырять в воду и как можно меньше двигаться, иначе сдохну!

Клотильда слушала и не верила своим ушам. Чезаре ткнул пальцем в бетонное сооружение:

– Изготовлено на заказ, красавица… По размерам моей талии. Да, девочка, сержант Гарсия набрал вес после нашей последней встречи.

Она улыбнулась, вспомнив, что все звали Чезаре «сержантом». А кстати, в каком звании он тогда был? Капитан Гарсия? Лейтенант? Аджюдан?

– Рад, что ты пришла.

– Не уверена, что поступила правильно.

– Я, вообще-то, тоже.

Хорошенькое начало…

Больше Чезаре не произнес ни слова и как будто задремал – если, конечно, это не была привычная хитрость морского слона. Пусть гостья первой разобьет ледок отчуждения.

Ладно…

– Как поживает ваша дочь, Чезаре? Будет странно увидеться после стольких лет. Я помню Аурелию семнадцатилетней, а сейчас ей уже сорок четыре. Она ведь на два года старше меня.

– Аурелия поживает хорошо. Ты ведь знаешь, что она замужем? Много лет.

Замужем?

Кто решился разделить жизнь с этой занудой?

Много лет?

Жаль мужика!

– И дети есть?

Кашалот плеснул водой на багровое лицо.

– Нет.

– Сочувствую.

– Принимается. Я очень хотел стать дедом.

Чезаре выпрямился, вода схлынула, и Клотильда решила, что он пересел на верхнюю ступеньку приставной лесенки.

– Ну что, поговорим о вашем большом секрете?

Гарсия долго смотрел на свой карманный садик, изгородь, открытую дверь за летучей занавеской, словно опасался, что DST [80]насовала повсюду жучков.

– Ты чертовски хороша, Клотильда, думаю, я не первый говорю это после твоего возвращения на остров. Всегда была такой, только не осознавала своей красоты. Понимаешь, милая, девичье очарование – все равно что счастье, чудеса, амулеты и другие глупости: если веришь, они работают. Но верить нужно по-настоящему, не задумываясь, как факиры, которые ходят по углям, понимаешь?

Клотильда даже не попыталась скрыть досаду. Она махнула рукой, словно отгоняла назойливую муху, вскочила, обошла бассейн и остановилась за спиной сержанта.

– Зачем вы меня позвали?

Жандарм слышал голос Клотильды и видел ее тень, заслонившую солнечные блики на воде. Он попытался было повернуться, но передумал.

– Ты, наверное, помнишь, что расследование тогда поручили мне. Я вел дело один, и на меня давили. Со всех сторон, можешь поверить. Корсиканцы водят как придурки, но три смерти в разгар лета – это слишком. И случается подобное редко. Крайне редко. К тому же твой отец был не абы кто. Сын Кассаню Идрисси. Не знаю, отдаешь ли ты себе отчет в том, что это значит. В то время Кассаню принадлежала половина коммуны, а корсиканские коммуны намного больше кантонов на континенте, они тянутся от горного хребта к линии горизонта, зимой там можно кататься на альпийских лыжах, а летом – на водных.

– Это была случайная авария, так? – неласково перебила старика Клотильда.

– Конечно. Авария – и все довольны.

Сержант поднялся на ноги. Пока он карабкался по лестнице, с его тучного тела ручьями стекала вода, а сам бассейн-колодец вроде как пересох. Узкие красные плавки терялись в складках живота и выглядели как надетые задом наперед стринги. Гарсия вошел в дом, что-то недовольно бурча себе под нос, и начал… двигать мебель? «Куда Аурелия сунула проклятую папку?» Через несколько секунд толстяк вернулся в накинутом на плечи халате и с картонной папкой в руке, протянул ее Клотильде, а сам сел в тени изгороди.