Мишель Бюсси - Время – убийца

Лизабетта помолчала, потом посмотрела внучке в глаза:

– Не знаю, что планировал на вечер твой брат, наверное, вылазку с друзьями или девушкой, но он был ужасно огорчен и разочарован! У него было такое лицо, словно небо упало на землю, его замысел провалился, и по сравнению с этим уход матери казался пустяком. Николя повел себя по-мужски – он даже глазом не моргнул. Я мало общалась с внуком и не знаю, унаследовал он гордость от отца или от матери, наверное, от обоих, но, чувствуя громадную обиду, мальчик отправился за тобой.

Клотильда вспомнила, как Николя подошел к скамейке, где она грезила под музыку, и сказал: «Пора…» – а потом отец больно схватил ее за запястье и потащил за собой.

Теперь она все понимала.

– Ты вынырнула в реальность, милая, и никто ничего тебе не сказал. Ты даже не заподозрила, что женщина, сидящая в машине на месте твоей матери, причесанная, как твоя мать, одетая, как она, женщина, держащая за руку твоего отца, вовсе не твоя мать.

Верно, так все и было. «Фуэго» трогается с места, в машине тишина, нарушаемая редкими репликами отца или Николя. Она видела затылок матери, серьгу в ухе, рукав платья, а лицо и улыбку домыслила, ведь это могла быть только Пальма Идрисси. Тем более что отец сжал ее руку, когда машина вылетела за ограждение.

Николя знал. Он видел, слышал и понял разыгравшуюся драму.

А она, Клотильда, осталась в неведении.

Полдень

Лизабетта поднялась, чтобы выйти во двор.

– Водитель «скорой» Джованни – наш старый друг. Он очень пунктуален, знает, что Кассаню не любит ждать.

Клотильда не могла отвести взгляд от портрета Саломе. Голос Лизабетты смягчился:

– Ты уже поняла, милая, что Сперанца каждый день ходит на кладбище, чтобы украсить цветами семейный склеп Идрисси, потому что там лежит ее дочь.

Клотильда как наяву услышала голос старой ведьмы:

Она не должна быть здесь. Ее имени нечего делать на плите!

Сперанца эхом откликнулась Лизабетте, впервые за все время открыв рот:

– Я не колебалась, Клотильда. Похоронила дочь под чужим именем, чтобы она лежала рядом с твоим отцом. А потом заявила об исчезновении, сказала жандармам, что моя дочь покончила с собой, узнав о трагедии. Саломе одобрила бы мои действия. Она всегда мечтала стать членом вашей семьи. – Старуха воткнула нож в лежавшую на доске буханку. – Ее мечта оплачена ценой жизни! Девочка оставила на мое попечение ребенка. Потому что… – У Сперанцы перехватило дыхание, и она вперила взгляд в Клотильду: – Потому что твоя мать убила ее!

12:01

«Скорая» медленно въехала во двор, и две старые женщины забыли обо всем остальном, оглядели кухню – все ли в порядке, сняли фартуки и вышли. Клотильда осталась одна. Последние слова Сперанцы все еще звучали у нее в голове.

Потому что твоя мать убила ее!

Она услышала, как пискнул в кармане мобильник. Сообщение от Франка, слава богу!

Узнали об убийстве директора кемпинга.

Возвращаемся.

Будем в кемпинге. Где ты?

До скорого,

Отослано сорок пять минут назад. Во дворе Лизабетта протянула Кассаню палку и подставила локоть. Сперанца вернулась на кухню – проследить за кастрюлей и упредить любое желание патриарха. Она послала Клотильде ненавидящий взгляд.

Потому что твоя мать убила ее!

Клотильда решительно загородила ей подступы к плите:

– Вы не ответили. Рассказали свою историю, но ни бабуля, ни вы не ответили. Где моя мать? Где она?!

– Сбежала… – прошипела Сперанца. – Убила Пашу и сбежала.

23 августа 2016

Туристам, собравшимся на пляж, попасть туда было сложнее, чем мексиканцу пересечь границу в Тихуане и попасть в США.

Два молодых улыбчивых, но непреклонных жандарма открывали каждую сумку, разворачивали каждое полотенце, проверяли документы, отмечали время входа-выхода и только что не пропускали через металлодетектор девушек в купальниках-бикини. Самые нетерпеливые ворчали: «Ну и что они надеются найти? Орудие убийства есть, виновный задержан…» Единственное, что волновало отдыхающих, заплативших 1200 евро за неделю проживания в бунгало, это кто будет мыть сортир, ведь повелитель швабр и метел сидит в тюремной камере в Кальви, а директор кемпинга лежит мертвый в морге Аяччо.

Заплаканная Аника Спинелло оказалась в эпицентре катастрофы и повела себя как опытный администратор. Она на всех языках мира объясняла, что, да, допросят всех, нет, палатки обыскивать не будут, кемпинг не закроют, ничего не изменится, продолжайте наслаждаться песком и солнцем, нет, экскурсии на сегодня отменены, как и игры… Нет, она совсем не спала, но спасибо Марко за помощь; да, ей нужна сигарета, бумажный носовой платок, даже вся пачка; нет, она не хочет отдохнуть, полежать, принять успокоительное… Да, она будет стоять за стойкой, как капитан у штурвала «Летучего голландца», потому что вся жизнь Червоне заключалась в этом кемпинге, «Эпрокт» был его детищем, его королевством, и теперь, когда он умер, она стала квартирмейстером, а закрыть кемпинг – все равно что снова убить Червоне… Да, малышка, спасибо тебе, очень мило…

Валентина положила перед Аникой пучок чабреца и карточку с соболезнованиями.

– Я очень хорошо относилась к вашему мужу, – сказала она, – хотя мало кто из родственников со мной соглашается. Мы с папой вернулись, как только узнали.

Аника в ответ улыбнулась – вымученно, но искренне.

– Хорошо поплавали?

– Ну…

Красноречивый ответ.

– Твой папа куда-то отлучился?

– Не знаю.

У Аники не было сил продолжать разговор, она снова ушла в свои мысли, вспомнила, как отказалась от серфинга, была в растерянности и тоске, а Червоне… он один умел собрать ее из кусков.

– Вы хотели меня видеть, Аника?

Хозяйка кемпинга сделала попытку встряхнуться, собраться с мыслями.

– Да-да, извини. Для тебя передали сообщение. Мама ждет в Арканю. Поторопись.

У ворот кемпинга стояли три машины жандармерии, но уже за поворотом дороги никого не было. Контраст был совершенно потрясающий, казалось, все сверчки, кобылки и кузнечики жили своей жизнью, не замечая всеобщего волнения.

Валентина понимала, почему в маккии так легко спрятаться: достаточно отойти на несколько метров от полицейских, добраться до кустов, и – хоп! – дело сделано, никто не станет вас искать, ведь даже полицейская собака не возьмет след в душистом море из трав и цветов.

Она шла в Арканю по тропинке. На пересечении с асфальтированной дорогой стояла машина. Валентина удивилась, в голове мелькнул смутный образ. Форма, цвет. «Винтажная тачка, – подумала девочка. – Хозяин наверняка какой-нибудь сериальный актер… Интересно, зачем я понадобилась маме, да еще срочно?» Валу вздохнула. Она сыта по горло древними историями, Арканю, бабушкой, дедушкой, прабабушкой и прадедушкой, мамой, призраками, покойниками…