Алексей Мысловский - Операция «Анастасия»

Присмотревшись к ним, Настя с удивлением разобрала мелькавшие среди бесконечного потока информации знакомые имена весьма известных партийных и государственных деятелей, крупных банкиров, промышленников, политиков, навязшие у всех на слуху во время прошлогодней предвыборной компании. И пораженная внезапной догадкой, с тревогой спросила:

— Вадим Николаевич, это…

— Верно, сестренка, — мимоходом кивнул он, всецело погруженный в изучение компрометирующих материалов, к сбору которых тоже имел самое непосредственное отношение.

Бегло просмотрев некоторые документы, Настя с отвращением обнаружила неопровержимые доказательства некогда совершенных этими людьми хитроумных финансовых махинаций, обмана, подкупа, мошенничества. Казалось, не было такого преступления, которое они побрезговали бы совершить ради своих корыстных интересов. И рассеяно перетасовав запечатленные на глянцевитых снимках самодовольно-наглые физиономии сановных проходимцев, Настя со вздохом поднесла руку к груди и обреченно закрыла глаза.

— Какая мерзость… — сдавленно прошептала она. — Господи, а я и не знала…

— Это жизнь, сестренка, — угрюмо заметил Глеб, на которого тоже произвела впечатление вопиющая глубина этой неизменно скрываемой от посторонних глаз грязной правды. — Это жизнь… Где деньги — там и власть. А где власть — там и преступление… Ничего не поделаешь, таков извечный закон жизни… Думаешь, только у нас так? Да во всем мире такие вот неподсудные подонки потому и щеголяют в белых перчатках, чтобы никто не заметил, что у них руки в крови! А уж если кому вздумается покопаться в их грязном белье… — Глеб безнадежно вздохнул. — Одним словом: «Кто осмелится сказать солнцу, что оно лживо?», как говорили древние римляне… А тому, кто сам себе солнце — уже нет дела до собственной тени… Так-то, сестренка. И забудем об этом…

И с раздражением выключил компьютер.

Обратив задумчивый взгляд в сияющую морскую даль, Настя думала о том, что невольной причиной обрушившихся на нее несчастий, была вот эта, сокрытая в сейфе швейцарского банка ужасная правда. Как неправильно, порочно устроена жизнь, если хуже всех приходится в ней людям добрым и чистосердечным, наивно мечтающим жить в мире со своей совестью и другими людьми, но бессильным в одиночку противостоять стихийному напору властвующего в мире слепого зла… Думать обо всем этом было горько и противно. Пожалуй, и в самом деле лучше забыть. Забыть и попробовать вновь улыбнуться живому и лучезарно-доброму солнцу.

— Что… Что вы намерены со всем этим делать? — тревожно спросила Настя, глядя, как Вадим с отвращением сложил документы и дискеты обратно в дипломат и, захлопнув его, решительно взялся за ручку.

— Что делать? — язвительно усмехнулся он. — Сейчас увидишь!

И выйдя на палубу, размахнулся и швырнул тяжелый дипломат далеко в море…

— Ну, вот, сестренка, — с заметным облегчением улыбнулся он. — Довольно с нас чужих грехов! Со своими дай Бог разобраться… Все равно: в этой жизни или на небесах, каждый получит то, что заслужил! Верно?

— Верно, — с печальной улыбкой тихо ответила Настя.

— Вот и славно, сестренка! — обрадовался Вадим, вновь запуская мощный мотор покачивающегося на волнах белоснежного катера. — Жить надо так, чтобы не было мучительно больно… — Ни тебе, ни от тебя… А остальное — как Бог даст! Так-то, сестренка… — И лихо переложив штурвал, стремительно помчался по вызолоченному солнцем морю, вдрызг рассекая набегающие встречные волны.

Глядя в открытое мужественное лицо Вадима, на его полную уверенности и силы плечистую фигуру, Настя невольно поблагодарила судьбу за то, что ей наконец посчастливилось встретить такого искреннего и отважного человека. Верного друга и настоящего мужчину. Оказалось, такие еще встречаются на белом свете, хотя и довольно редко. От бодрящих порывов тугого соленого ветра, от ликующего солнечного света в незамутненной лазури небес, от пронзительного чувства необычайной легкости и свободы настрадавшееся Настино сердце внезапно наполнила безудержная детская радость. Захотелось танцевать, смеяться, петь! И верить — верить всей душою, что все горькое и мрачное в ее жизни навсегда осталось позади. Что ждет ее дальняя и светлая дорога. И кто знает — быть может на этой прекрасной дороге она больше не будет так одинока…

Со смехом подставляя лицо летящим навстречу сверкающим брызгам, Настя, воскресшая и счастливая, застенчиво покосилась на Вадима и почему-то спросила его:

— Вадим Николаевич! Вадим! А вы всех женщин называете — сестренка?

— Нет, — белозубо усмехнулся он. — Только хороших! А с плохими я не вожусь… — И невольно кашлянув, смущенно добавил:

— Вообще-то меня Глебом зовут… А Вадим — это вроде как легенда…

Настя изумленно вскинула брови и тотчас лукаво улыбнулась.

— А я Настя… Анастасия, — в шутку представилась она. — Будем знакомы, Глеб!

— Будем, сестренка! — с радостью воскликнул он.

— А откуда вы родом? — осторожно поинтересовалась Настя.

— Воронежский я… Хутор наш звался Раздольный. Только сейчас ничего от него не осталось… Родители померли. Друзья разъехались кто куда…

— И конечно, служили в армии?

— Ясное дело, служил, — пожал плечами Глеб. — В спецвойсках! А теперь вот уволен за ненадобностью…

— А живете вы где? — с интересом допытывалась Настя.

— Да где придется! Я ведь, сестренка, птица вольная… Куда захочу — туда и лечу…

— Так вы что же, — сочувственно вырвалось у нее, — совсем один?!

— Ну, это как сказать! — с усмешкой прищурился Глеб. — Раньше был один, а теперь как будто не совсем…

Почувствовав, что краснеет, Настя смущенно отвернулась к морю. Это могло бы показаться странным, но и она испытывала в эти минуты то же самое. А может, так и должно быть?

— Мама! Мамочка! Дядя Вадим! — спохватившись, воскликнула загоравшая на корме Зайка. — Там дельфины! — И вскочив на ноги, бойко прискакала на капитанский мостик. — Смотрите, они нас догоняют!

— Это к счастью, — загадочно произнес Глеб, любуясь волнообразным полетом скользящих по обоим бортам катера лоснящихся морских красавцев.

— А почему, дядя Вадим? — не унималась Зайка.

— Потому, что кончается на «у»! — передразнил ее Глеб. — А вообще — старинная морская примета!

Порезвившись вокруг, веселая стайка дельфинов постепенно отстала и вскоре скрылась из виду.

— А куда мы поплывем, капитан? — зорко всматриваясь вдаль, беззаботно спросила Зайка.

— Куда глаза глядят! — с улыбкой ответил Глеб, поворачивая штурвал. — Земля, Заяц, такая большая!..

— А можно мне попробовать? — внезапно спросила Настя и робко положила руки на штурвал.