Ирина Градова - Актриса на роль подозреваемой

– Да-да, само собой, – растерянно кивнул артист. – Я сообщу.

– И еще одно: Антонина к вам тоже захаживает?

– Только вместе с Илоной, она ведь без нее никуда… Погодите, вы думаете, это могла сделать Тонька?

– А вы сами как думаете?

– Я ее терпеть не могу, она меня – тоже, но убивать…

– Может, убивать вас и не хотели. Вдруг всего лишь хотели временно вывести из строя?

– Чтобы украсть двадцать тысяч?

– А вдруг злодей полагал, что в доме гораздо больше денег? Или надеялся обнаружить что-то еще?

– Что, например?

– А вы не догадываетесь?

Свердлин только плечами пожал.

После сеанса гипноза он отказался возвращаться в клинику.

– Пора возобновлять репетиции, – сказал он в ответ на возражения Риты. – В конце концов, я же не шпалоукладчиком работаю – авось не надорвусь!

– Но курс терапии не окончен.

– Дикий каждый день названивает и ноет, что мы в сроки не укладываемся – какая уж тут терапия? Они меня ждут, а могли бы уже сто раз дублером заменить!

Рите показалось, что актер кривит душой: он не мог не понимать, что на его имени строится спектакль. Вздумай Дикий поменять актера на главную мужскую роль, продюсеры воспротивились бы, а зрители начали бы возвращать заранее раскупленные в Интернете билеты на премьеру. Рита не говорила Свердлину, что Илона в последнее время изображает недомогание и отказывается репетировать – пусть Дикий сам со всем этим разбирается, на то он и режиссер!

Оставив Свердлина в доме и взяв с него обещание немедленно звонить в случае чего, Рита покинула его в сопровождении Женьки. Профессор уехал раньше, сославшись на то, что у него лекция в институте.

– Надо бы навестить Илону, – сказал Фисуненко, забирая у Риты пакет с лекарствами. – Может, она расколется?

– Думаешь, она искала дневник?

– А ты не согласна?

– Ну, во-первых, Илона могла устроить обыск, не травя Свердлина…

– Они же поругались, помнишь? Вряд ли после скандала она заявилась бы к нему в дом как ни в чем не бывало!

– Ты забываешь, что у Рогозиной есть ключи от дома Сергея. Все выходные он провел в Риме, и она могла преспокойно прийти в его отсутствие и найти все, что хотела!

– Упс-с… да, пожалуй, тут промашечка вышла – не дотумкал я! Но что, если она хотела отомстить?

– И деньги взяла, потому что ей на маршрутку не хватало?

– А кто тебе сказал, что она приходила одна?

– Ты опять про Антонину!

– Точняк. Короче, чем дальше… Но поговорить с Илоной необходимо. Хочешь со мной?

А вдруг Женька прав? Не поэтому ли Рогозина отказывается репетировать – вину чувствует или опасается разоблачения? Или у нее просто-напросто сдали нервы?

Илона проживала в сталинском доме на Петроградской стороне, окна которого выходили на Большой проспект. Раньше он считался оживленным, но с появлением скоростных автомагистралей, конечно, уже не мог с ними соперничать по интенсивности движения. Зато здесь находились дорогие бутики, уютные ресторанчики и клубы, которые и не пытались составить конкуренцию пафосному Невскому проспекту. Илона жила на третьем этаже. На каждой площадке располагались всего четыре квартиры. Фисуненко позвонил в дверь с номером 23. Ждали они долго, но ответа не получили. Затем Женька снова позвонил и не отпускал кнопку несколько секунд – с тем же результатом.

– Хорошо, – сказал он и, подойдя к соседней двери, надавил на кнопку звонка.

В квартире послышалось шарканье тапок по линолеуму, и раздался старческий голос:

– Кто там?

– Следственный комитет! – внушительно произнес Фисуненко, привычным жестом доставая книжечку сотрудника.

Вопреки ожидаемым требованиям предъявить документы хозяйка квартиры тут же распахнула дверь. Ею оказалась пожилая дама в банном халате с небрежно заколотыми на затылке волосами. В ее глазах не было обычной для стариков подозрительности, только любопытство.

– Что ж вы вот так сразу дверь открываете? – не сдержалась Рита. – А вдруг грабители?

– Да что с меня взять-то? – пожала плечами старушка.

Женька все же сунул ей под нос удостоверение, на которое женщина даже не взглянула.

– Случилось что? – поинтересовалась она.

– Да вот соседку вашу, Илону Рогозину, не застали, – посетовал он. – В театре волнуются, потому что она на репетиции не ходит.

– Мы с Илоной теперь редко встречаемся.

– А когда вы в последний раз ее видели?

– Во вторник вечером. Я к ней заскочила. Пирог испекла к приходу старшего внука, а он позвонил в последний момент и сказал, что прийти не сможет. Мне одной такой большой пирог не одолеть, вот я и решила к Илоне пойти да часть ей отдать… ну, и еще надеялась отношения восстановить.

– И в каком состоянии вы ее обнаружили?

– Да в нормальном состоянии! Правда, в квартиру она меня не пустила.

– Она была не одна?

– Понимаете, Илона в последнее время странная стала…

– В каком смысле?

– Даже не знаю, как объяснить. – Старушка потерла шею нервным жестом. – Раньше мы часто общались, и все больше на ее территории. Илона свою квартиру любит. И немудрено, ведь там красотища такая: мебель старинная, вазочки-статуэточки всякие. Как в музее, честное слово! И посуда у Илоны – любо-дорого посмотреть, а уж есть и пить из такой – так вообще сплошное удовольствие…

– Так что же изменилось? – спросила Рита, опасаясь, как бы соседке актрисы не вздумалось подробно описывать каждую вещь в Илонином доме.

– Она перестала меня приглашать. Говорила, что устает, что работы много. А один раз вообще…

– Что – вообще?

– Да нет, ничего.

– И все-таки?

– Я как-то вышла мусор выносить, а она по лестнице поднималась с этой своей девицей, Антониной.

– И что?

– Я поздоровалась, а Илона… она сделала вид, что не узнала меня, представляете?

– Вид сделала?

– Ну, не ответила, во всяком случае. А еще так посмотрела…

– Как?

– Как будто видит впервые в жизни! Но вы не подумайте, потом все нормально было, – тут же спохватилась соседка, опасаясь, что наговорила лишнего. – Илона вообще-то женщина хорошая, приветливая!

– Скажите, а вы были знакомы с Евгенией Трубачевой?

– Вы, наверное, Евгешу имеете в виду? Да, конечно, она ведь долго у Илоны работала. Добрая женщина, очень приличная. Я все удивлялась, почему Илона ее на Тоньку сменяла, ведь девица-то серая, не чета Евгеше! Жалко Илону.

– Почему?

– Говорю же, одинокая она. Долго без работы сидела, кому нужна пожилая актриса? Раньше она в театре нарасхват была. Я на десять лет старше и помню время, когда она была звездой. Мужики за ней бегали, и какие мужики – артисты все да чиновники!

– Как давно вы знаете Илону? – поинтересовалась Рита.

– Да вот скоро тридцать лет будет. А что?

– То есть вы ее первого мужа не встречали?