Николай Леонов - Свой среди больных

— Она не выглядела испуганной? Или взволнованной? — спросил Крячко.

— Да вроде нет. Вот провожатый ее нервничал. Я еще подумал, что она ему отказала, ну, вы понимаете, о чем я, и он от этого злой. А что они натворили?

— Много чего, — уклонился от ответа Стас. — Видели, куда они поехали?

— Дальше по Минскому, — ответил майор. — У нас тут не разгуляешься. На Рузу, если через Дорохово, или на Можайск, тогда по шоссе. Остальные дороги проселочные. Если туда свернули, искать бесполезно. Там камер нет.

— Как думаете, те, из микроавтобусов, на дальнее расстояние шли? — поинтересовался Крячко.

— Нет, не похоже, — подумав, ответил майор, и капитан его предположение подтвердил. — На заправку не заехали, а те, кто далеко идет, знают, что перед КПП лучшая заправка на двести километров. Номера у них нашего региона, значит, об этом знают. Еще по нужде в лесок ходили, а через двадцать метров есть гостиница с удобствами и кафе приличное. Парень, что девушку в лес водил, жевал что-то. Типа батончика шоколадного, значит, голодный был. Почему тогда не посидеть в кафе, как нормальные люди? Нет, недалеко они ехали.

— Спасибо, мужики, выручили меня, — поблагодарил Крячко, вставая.

— Куда теперь? Дальше по трассе? — спросил капитан.

— Попробую, — кивнул Стас.

— Следующий пост у Дорохово. Может, стоит туда заехать? Я могу их предупредить, — предложил капитан. — Там ребята понятливые. Подготовят все, что нужно.

— Не откажусь, — согласился Крячко. — И за это спасибо.

— Не за что. В другой раз вы нас выручите, — улыбнулся капитан.

Он повернулся к пульту, вызывая на связь пост Дорохово, а Станислав вернулся в машину и поехал дальше. Он решил доехать до Дорохово, побеседовать с сотрудниками ДПС и заночевать в местной гостинице, а утром продолжить поиски.

— Товарищ полковник, товарищ полковник! Проснитесь!

Гуров открыл глаза. Кто-то тряс его за плечо, но как-то неуверенно, точно стесняясь. Перед лицом чернела искусственная кожа казенного дивана. «Я в Управлении, — вспомнил Гуров. — Сколько же я проспал?» Еще не повернувшись, спросил:

— Который час?

— Почти девять.

Гуров застонал и рывком поднялся с дивана, едва не сбив с ног дежурного, устроившего ему побудку.

— Почему раньше не поднял? — сердито проворчал он.

— Так не велено было трогать, — виновато оправдывался дежурный.

— Кем «не велено»? Я ж тебе лично приказ отдал. — Лев торопливо складывал байковое одеяло, выуженное вчера из недр кладовой в дежурной части. — Подъем в семь тридцать, так было сказано?

— Вы в пять только вернулись, — напомнил дежурный.

— Это тебя не касается. Отдал командир приказ, в лепешку расшибись, но выполни.

— Товарищ генерал приказал беспокоить только в случае чрезвычайных обстоятельств, — оправдывался дежурный.

— Товарищ генерал, — протянул Гуров, сбавляя тон. — Все равно нужно было разбудить.

Он сунул в руки дежурного подушку, поверх бросил одеяло и приказал:

— В дежурку верни!

Тот развернулся, собираясь выйти, но на полпути замер и проговорил:

— Товарищ полковник, там вас в больницу вызывают. Я номер записал, они звонка ждут.

— Вася, ты когда-нибудь научишься определять, что в данный момент важно, а что может подождать? — обреченно вздохнул Гуров. — С этого же начинать нужно было, а не замечания выслушивать. Диктуй телефон!

— Он в дежурке остался, — промямлил дежурный.

— Вася, ты в ударе. Почему номер-то с собой не взял?

— Виноват, товарищ полковник. В другой раз исправлюсь, — пообещал дежурный.

Гуров махнул рукой, заранее зная, что толку от его обещаний не будет. Вася сидел в дежурке уже восемь лет, но определять важность информации так и не научился. Спустившись в дежурку, Лев забрал номер. Ответил ему Игорь, отец Макса. Он был возбужден до крайности. Голос дрожал и то и дело срывался. Казалось, еще немного, и у него начнется истерика.

— Лев Иванович, он очнулся! — отбрасывая правила этикета, прокричал Игорь. — Наш мальчик пришел в себя!

— Прекрасно. Как он себя чувствует?

— Плачет. Ему очень больно, — сам едва сдерживая слезы, ответил Игорь.

— Что говорит врач? С ним можно пообщаться?

— Недолго. Состояние крайне нестабильное. — Игорь судорожно вздохнул, но заставил себя продолжить: — Приезжайте. Он хочет говорить с вами.

— Он так сказал? — переспросил Лев.

— Да, он ждет вашего приезда. Поторопитесь.

Из трубки понеслись гудки. Убрав телефон, Гуров велел дежурному предупредить генерала о том, куда он уехал, и обязательно передать новости о Максе. После этого он отправился прямиком в больницу.

У палаты Макса дежурил отец. С Гуровым он поздоровался сдержанным кивком.

— Повремените немного, — остановил он его. — Там сейчас Элла. Она попросила оставить их наедине. Думаю, она понимает, что шансов нет.

— Возможно, все не так плохо, — попытался подбодрить отца Макса Лев. — Ведь он же пришел в сознание, а это верный признак улучшения.

— Не нужно, — скривился Игорь. — Сейчас мне меньше всего хочется слушать пустые утешения. Мальчик умирает, и этого уже не изменить.

Он поднял глаза. Во взгляде плескались такая тоска и безнадежность! Какое-то время стояли молча. Потом Игорь снова заговорил:

— Вы знаете, я ведь никогда не воспринимал всерьез его желание зарабатывать. Не хотел видеть, насколько он рвется к самостоятельности. Свои деньги, свой бизнес. Он начал говорить об этом еще подростком. Я всегда отмахивался: сперва учеба, потом бизнес, и он, казалось, соглашался с моим мнением. Оказалось, его желание самому себя обеспечивать гораздо серьезнее. Почему я не выслушал его? Почему не поддержал, не дал ему то, к чему он стремился? Все мы крепки задним умом, верно? — скорбно улыбнулся он.

Гуров не нашелся что сказать. Дверь палаты открылась, на пороге появилась Элла. Увидев Гурова, она махнула рукой:

— Что же вы стоите? Проходите скорее, он ждет вас, — и посторонилась, пропуская Гурова.

Игорь зашел следом, остановился у изголовья. Глаза Макса были закрыты. Отец легонько похлопал сына по плечу и негромко произнес:

— Сынок, полковник приехал.

Макс открыл глаза, отыскал взглядом полковника.

— Я должен признаться, — начал он. — Хочу рассказать все.

Голос звучал едва слышно, Гурову пришлось наклониться к самому лицу.

— Врач сказал, тебе нельзя утомляться, — напомнила Элла. — Говори короткими фразами, только самое важное, и не вздумай волноваться.

— Хорошо, мама, — с нежностью посмотрел на мать Макс. — Я постараюсь. Только ты иди. Не хочу, чтобы ты слушала.

— Я тебя не оставлю, — решительно воспротивилась Элла. — Ни на минуту!

— Прошу тебя! — умоляюще взглянул на нее Макс. Она не выдержала и сдалась.