Александр Самоваров - Террористка

Как объяснил Дубцову знакомый психотерапевт и циник Митя Гончаров, после тридцати у человека торможение начинает преобладать над возбуждением. И там, в его мозгах, все и решается.

— Жизнь лет с десяти-двенадцати ужасно тоскливая штука, — говорил Митя, — но в каждом возрасте она тосклива по-своему.

Дубцов был спокойно-тоскливым.

А вот та торговка с цветами, лет сорока пяти, которая с такой надеждой посмотрела на Дубцова, была беспокойно тосклива. Весь мир для нее сейчас сузился до простого вопроса: продаст она свои цветы раньше невыносимо противных конкуренток или нет. А их вон сколько стоит. Суют свои букеты в нос проходящим мужчинам, хотя по опыту знают, что женщины покупают не реже, а может быть, и чаще.

…Валериан Сергеевич без труда нашел нужный дом, стал подниматься по лестнице на пятый этаж. По пути прочитал на стене надпись, гласившую: «Я люблю». Вот так! Коротко и ясно, как СОС — спасите наши души!

Дубцов не успел позвонить — дверь отворилась. Перед ним стоял невысокий, еще молодой, но уже седой человек в легкой куртке и джинсах.

— Минута в минуту, — сказал он одобрительно.

— Вы что, стояли перед дверью и ждали, когда услышите мои шаги?

— Вовсе нет. Я шел за вами, а потом поднялся на лифте. Но ведь это негостеприимно, когда хозяин догоняет гостя на лестнице и начинает объяснять, что он именно тот, к кому идет гость.

Говоря совершенно необязательные фразы, они изучали друг друга. Мелахолическое настроение покинуло Дубцова. Он почувствовал, что перед ним человек очень сильной воли.

Они сели в маленькой грязной кухне за грязный стол.

— Здесь гнусно, — объяснил Старков, — но в комнатах еще хуже.

— Что же ваши ребята не наведут порядок?

— Я снял эту квартирку у одного мужичка за три бутылки водки на три часа.

— Вы дали ему слишком много.

— Не торговаться же.

Старков в свою очередь изучал Дубцова. Вальяжен, уверен в себе, гладко выбрит, пахнет дорогим одеколоном. И, пожалуй, физически значительно сильнее его.

— Вы сами просили о встрече, — напомнил Старков.

— Да, но и вы легко согласились на эту встречу. Мой вывод очень прост — вы не рэкетир, вы не служите одному из моих конкурентов, но вы человек, люди которого взорвали мою машину, сожгли дверь в моей квартире, стреляли в окно моего кабинета и, наконец, сорвали выгодную сделку.

— Какая для вас разница, простые мы рэкетиры или нет?

Напряжение за грязным столом без клеенки, изрезанным всякой дрянью, возрастало. Точно высоковольтная дуга мелькнула синим пламенем между двумя собеседниками.

— Разница большая. С уголовным рэкетом я имел дело. Там все просто — я мог или откупиться, или раздавить рэкетиров…

— Но и в этом случае вы откупились…

Дубцов мог торжествовать. Его предположения подтвердились. Он имел дело не с рэкетирами. Но вместо торжества он испытывал все более нараставшее волнение. В чем причина? Он явственно чувствовал опасность, исходившую от парня, сидевшего напротив. Откуда эта властность на его лице? Откуда спокойствие? Кто стоит за ним?

— Я отдаю себе отчет в том, — начал, четко выговаривая слова, Валериан Сергеевич, — что завтра или послезавтра, когда я заключу сделку с теми же американцами или бизнесменами из Австралии, например, вы позвоните мне опять. Лучше уж разобраться сразу. Что вам нужно и почему именно я оказался у вас на мушке?

— Это случайность, — улыбнулся Старков, — вам не повезло.

Старков сказал правду. Фамилия Дубцова была в списке, где кроме него было еще с десяток фамилий. Но именно с ним была знакома и на него могла выйти Оля. Старков решил, что такое совпадение — это судьба. Гавриил Федорович одобрил его выбор.

— Мне одному не повезло или возьметесь за всех, чьи сделки покажутся вам несимпатичными?

— Сделки, направленные во вред России, — уточнил Старков.

Проинструктированный Гавриилом Федоровичем, Старков не должен был так говорить. Более того, он, играя крутого рэкетира, обязан был взять с Дубцова миллиончик-другой. Но подобная игра была противна Старкову, он не мог быть иным, чем он был.

— Извините, а вы кто? — поднялся со стула Дубцов. — Вы специалист по внешней торговле? Или вам помогают эксперты из министерства безопасности?

— Все, что я решаю, я решаю сам, — сказал Старков.

— Стало быть, вы террористы? — без всякого выражения, словно просто констатируя факт, сказал Дубцов. — Что же, здравствуй, племя младое, незнакомое. Честно говоря, я ожидал, что появится нечто подобное, но уж совсем не ожидал, что именно с меня вы начнете, господа.

— Предприниматель Дубцов фигура заметная. Можете считать, что мы вам оказали честь, — откликнулся Старков.

— Хотите совет? Ведь, если я фигура, то не грех выслушать от меня совет. Идите к ребятам из военно-промышленного комплекса. Там патриотов до чертовой матери! У некоторых и деньги теперь появились. И обустраивайте Россию, сколько вашей душе будет угодно.

— Мы будем обустраивать, а вы ее продавать?

— Вы патриот-ультра?

Дубцов произнес это слово без всякой издевки, скорее утверждая, чем спрашивая.

— Допустим.

— Так как же вы не поймете, что мощь России зависит теперь от нас!

— Во что я верю — это в то, что вы при случае продадите мать родную. Не вы, конечно, лично…

— Не надо оговорок, мой деликатный террорист.

— Я вижу, вы пришли скандалить, — сказал Старков, тоже поднимаясь с места.

Он был рад, что вывел этого джентльмена из себя. Они стояли друг против друга. Стодвадцатикилограммовый Дубцов нависал над столом. Обладая сильным гипнотическим даром (неплохие гипнотизеры развивали в нем это качество), Дубцов смотрел в глаза Старкова.

На бывшего офицера спецназа его взгляд не произвел никакого впечатления.

— Господин Дубцов, — глухо сказал он, — здесь не татами. Вы хороший каратист, как мы слышали, но здесь не татами.

Дубцов повернулся к окну. Старков видел его явно подстриженный затылок, широкую могучую спину, обтянутую кожей плаща. Он ждал.

Молчание длилось целую минуту.

— Слушайте, господин террорист, — сказал Валериан Сергеевич, — я чувствую, что вы не кровожадный…

— А вы не трусливый…

— Благодарю. Подумайте со своими соратниками… Быть может, мы окажемся полезными друг другу.

— Каким образом?

— Я прекращаю свои сделки с Западом, точнее те, которые вы сочтете… — здесь Дубцов сделал паузу, ему нужно было подавить в себе иронию, — вредными для России, но вы поможете мне внутри России.

— Каким образом?

— Вы уберете моих потенциальных конкурентов. Мы создадим мощную экономическую и финансовую империю. Я буду содержать ваши партии или партию, ваши газеты — это не сложно. Или вам что-то еще нужно?

Такого поворота в разговоре Старков и ожидал.